Киборг Мармо плавал в воздухе возле носового отсека, внимательно глядя на
свою госпожу.
Протекло много долгих часов с тех пор, как Старшина Гильдии и она
оказались в маленьких отдельных клетках, куда их провел старый
пират-машина. Низа провела время, мечтая о том, что Руиз Ав все еще жив,
что он придет к ней на помощь И спасет ее от страшной женщины, которая
держала ее в плену.
Словно она могла прочесть мысли Низы, Кореана остановилась и злобно
посмотрела на нее.
- Он наверняка мертв, сука. Наверняка.
Лицо работорговки претерпело какие-то внутренние изменения, такие,
что ее никак нельзя было назвать красивой, ни по каким человеческим
стандартам. Черты ее лица, углы скул и прочее не изменились, но всяческий
здравый смысл, любой намек на нормальную психику теперь испарился, и
безумие, которое раньше ловко пряталось, извиваясь под кожей, теперь стало
назойливым, видимым, ясным.
Низа медленно покачала головой. Работорговка, вероятно, была права,
но она, Низа, пока этому не поверит. Пока нет.
Кореана, казалось, раздулась от бешенства, лицо ее стало огромным от
переполнявших ее яростных чувств.
- Ах, ты в этом сомневаешься, да? Вот как? Но, если он не утонул,
значит, попался родериганцам. Лучше для него, если он помер, коли так.
Низа повернула голову прочь, словно ее страшно интересовала ржавая
сталь в углу клетки.
Работорговка вздохнула, и это был такой нелепый звук, что он снова
привлек внимание Низы. Кореана вдруг глубоко задумалась, и Низе было очень
трудно прочитать, какое выражение появилось на этом совершенном лице.
Кореана смотрела на нее так странно, что Низе стало куда страшнее, чем
когда она видела неукротимый гнев в лице работорговки.
Кореана наконец заговорила голосом гораздо более мягким и тихим, чем
когда-либо говорила в присутствии Низы.
- Нет, грязнуха, я думаю, что ты все-таки права. Он все еще жив. Его
везение просто поражает. Почему бы ему не выжить в мире гетманов и
маргаров? Для него это просто мелкие неприятности, правда? Глупо с моей
стороны думать, что эта история уже окончена.
Вдруг Низу осенило, что каким-то страшным и непонятным образом
Кореана так же крепко любила Руиза Ава, как и ненавидела. Как же это
странно, подумала она. Мне никогда не приходило в голову, что чудовища
могут любить. Но потом она подумала: почему бы и нет? Разве Руиз во многих
отношениях не чудовище? А разве он меня не любит? Этот ход мыслей заставил
ее почувствовать себя плохо, ей не нравились эти рассуждения, хотя, прежде
чем отогнать от себя такие идеи, она успела еще подумать: Руиз Ав очень
добрый, если говорить о чудовищах и их характерах.
Киборг беспокойно прочистил горло.
- Кореана? Какие будут твои распоряжения?
Единственный раз за долгое-долгое время Мармо воспользовался
обыкновенным голосом. Этот голос прозвучал для Низы как голос совсем
старого человека, который ничего так не - хочет, как только лечь в постель
и поскорее положить конец всяким хлопотам и бедам.
- Взять мне курс на порт Эмбер? Там мы получим неплохую цену за
подлодку и благополучно сможем переправиться с этой планеты.
Кореана, как вихрь, повернулась к нему.
- Что? Нет-нет. О чем ты говоришь?
Киборг пожал плечами.
- Кореана, нам необыкновенно повезло, что мы ушли и унесли ноги и
наши шкуры. Наверняка даже тебе не придет в голову возвращаться в
Моревейник. Во второй раз нам, возможно, не выбраться. Не можем мы и
отправиться обратно в "Черную Слезу". Родериганцы будут нас там караулить.
Все это мы теперь потеряли.
Кореана бочком подобралась на несколько шагов к Мармо.
- Да, разумеется. Но ведь ты же не ждешь, чтобы я теперь все бросила.
После всего того, чего мне стоил Руиз Ав? Ты что, с ума сошел?
Мармо слегка отпрянул и ничего не ответил. Кореана подошла поближе,
сжав кулаки. Почему-то Низа вспомнила одну сцену, которую однажды видела
на Фараоне, как раз перед тем, как ей исполнилось восемь лет. Караван
фокусников и шарлатанов пропел во дворец ее отца, и, хотя их искусство
было весьма примитивно, у них были три огромные ящерицы арройо, которых
показывали в больших золоченых клетках. К своему великому сожалению,
которое охватило ее только потом, она пошла посмотреть, как их будут
кормить, что производилось вообще-то раз в месяц. Их кормили детенышами
каменного крота. Осторожные, целеустремленные движения ящериц арройо,
замершие загипнотизированные жертвы - в теперешней ситуации было что-то от
того давно забытого воспоминания, теперь так некстати ожившего.
- Кореана, - сказал Мармо. - Ну, пожалуйста. Что ты собираешься
сделать?
- Разве это не, само собой разумеется? Мы возвращаемся в Моревейник.
Руиз вернется за своей женщиной... или для того, чтобы завладеть
Генчами... а мы его поймаем. На этот раз точно, - Кореана даже
задохнулась.
- Ох нет, Кореана, - сказал киборг. - Моревейник теперь превратился в
топку. Руиз Ав наверняка мертв, или так или иначе оказался за пределами
твоей мести. Но, по крайней мере, пока что живы мы. Не позволяй призракам
тянуть нас к смерти. Моя жизнь не доставляет мне такого удовольствия, я
признаю это. Но она - все, что у меня есть, и мне хотелось бы ее
сохранить.
Низа смотрела, как зачарованная, полная ужаса и омерзения.
Работорговка стояла возле своего приспешника, глядя в металлические глаза.
- Мармо, ты так долго был со мной. Я никогда не думала, что ты меня
покинешь.
Она говорила странно сонным, затуманенным голосом.
Мармо покачал головой.
- Я не покидал тебя, Кореана.
Кореана приложила руку к его щеке, там, где металл переходил в тело.
Все кончилось так быстро, что Низа не совсем поняла, чему она была
свидетелем. Рука работорговки упала на шею киборга. Низа услышала жужжащий
визг. Мармо дернулся и замер.
Совсем немного крови вытекло по его истрепанным шасси.
Когда Кореана отвернулась от киборга, Низа увидена, как слезы
появились в голубых глазах работорговки и тут же высохли.
Руиз скорчился среди булыжников, прислушиваясь, пытаясь уловить среди
плеска волн любой посторонний звук, вопли морских птиц, шепот прибрежного
ветерка в траве у берега. Ничего.
У него все еще был вибронож. Вне сомнения, Геджас, будь он жив, был
бы вооружен куда сильнее. Может быть, язык был мертв или слишком тяжело
ранен, чтобы противостоять ему. Руизу стало немного веселее при последних
мыслях.
Это слабое утешение словно бы разомкнуло ту броню, в которую он себя
заковал, и он подумал про Низу, которую никогда более не увидит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107