За ней последова­ли тосты, паштет из гусиной печенки, холодный омар и свежие ягоды.
– Надо признать, этот малый умеет накрывать стол…
– Заткнись, Макнаб! – пробормотала Ева.
Кевин положил в рот сначала одну ягоду, потом дру­гую. И тут выражение его глаз изменилось. «Вот оно! – подумала Ева. – Холодный расчет».
Когда Кевин наполнял второй бокал, это выражение осталось прежним. Открывая черную сумку, он осто­рожно осмотрелся. Потом полез туда и что-то вынул, дер­жа руку ладонью к себе. Затем небрежно поднес ладонь ко второму бокалу и повернул ее.
Камера Рорка зафиксировала тонкую струйку жид­кости.
– Есть! Он готов к ее приходу. Я выхожу. Занять по­зиции, предусмотренные для третьего этапа. Доклады­вать обо всех возможных кандидатурах на роль второго подозреваемого. – Ева подвинулась к задней двери. – Я пошла.
– Возьми его, детка, – сказал Фини, не сводя глаз с экранов.
Снаружи было тепло и солнечно. Ева направилась к входу в парк, изо всех сил изображая прогулочный шаг. Едва она ступила на дорогу, как столкнулась с любите­лем бега трусцой в обеденный перерыв.
– Эй, красотка, как насчет небольшой пробежки?
– Отвали, пока я не пнула тебя в толстую задницу!
– Спокойно, мой коп, – услышала Ева негромкий голос Рорка и, усмехнувшись, пошла дальше.
Бакстера она узнала издали по копне грязных нече­саных волос, рваной майке и обвисшим штанам. Боль­шинство посетителей парка старалось держаться от не­го подальше. Подойдя ближе, Ева почуяла запах пота и перегара, к которым примешивался аромат мочи. «Этот человек полностью вошел в роль», – подумала она.
Проходя мимо него, Ева вынула свисток.
– Еще укусишь…
– Я думал об этом, – сказал он, прикрыв рот ру­кой. – День и ночь.
За пять минут, которые понадобились Еве, чтобы пройти через парк, она встретила своих людей четы­режды.
– Лейтенант, вам следовало бы изменить выраже­ние лица, – посоветовал Макнаб. – Знаете, как оно называется? Только подойди – и я пну тебя в задницу. Большинство парней от таких женщин шарахается в сторону.
– Я никогда не шарахался, – откликнулся Рорк. – Хочешь икры? – спросил он Пибоди.
– Ну… пожалуй.
Ева попыталась сделать любезное лицо, подумав, что скоро устроит своим людям хорошую головомойку. Включая гражданского эксперта-консультанта.
А потом она увидела Кевина – и все остальное по­теряло значение.
Он тоже смотрел на Еву. Сначала выражение его ли­ца было настороженным, а потом на нем появилась маль­чишеская улыбка, немного застенчивая. Кевин встал, немного помедлил и пошел к ней.
– Сделайте мою мечту явью и скажите, что вы Сте­фани.
– Я Стефани. А вы…
– Вордсворт. – Он взял ее руку и поднес к губам. – Вы еще красивее, чем я себе представлял. И надеялся.
– А вы именно такой, как я думала. – Ева не стала отнимать руку. Она не была сильна в таких вещах, но заранее определила, что будет делать и говорить. – Надеюсь, я не опоздала?
– Нет. Это я пришел раньше времени. Я хотел… – Он показал на покрывало. – Хотел, чтобы все было идеально.
– Ох… Это замечательно. Вы взяли на себя столько забот…
– Я долго предвкушал нашу встречу. Пойдемте же.
Они прошли в полуметре от Рорка.
– Икра! – воскликнула Ева, усевшись на покрыва­ло. – Похоже, вы знаете толк в пикниках.
Ева наклонилась, взяла бутылку и повернула ее эти­кеткой к себе. Вино было то же, что и в случае с Брайной Бэнкхед.
– Мое любимое! – Она ослепительно улыбнулась. – Вы как будто читаете мои мысли.
– Я почувствовал это, когда получил ваше первое по­слание. Мне показалось, что я знал вас всю свою жизнь. И понимал.
– Какой хороший мальчик, – сказал ей на ухо Макнаб.
– Я тоже почувствовала духовное родство с вами, – ответила Ева, воспользовавшись выражением Стефа­ни. – Мы оба любим литературу, поэзию. И удивитель­ные истории, которые случаются во время путешест­вий.
– Я думаю, это судьба. Помните: «Он сказал, что нет судьбы…»
«О черт! – подумала Ева. – Откуда же это?» Впер­вые в жизни она пожалела о том, что совсем не знает поэзии, но тут Рорк прошептал ей на ухо окончание ци­таты.
– «И что люди не рабы», – повторила она. – Как по-вашему, что значило для Вордсворта понятие судьбы?
– Кто знает? Но я не могу дождаться возможности выяснить это.
Дай мне бокал, ублюдок! Но вместо бокала он протя­нул ей букет.
– Чудесные цветы. – Ева заставила себя поню­хать их.
– Почему-то я знал, что они вам понравятся. Розо­вые бутоны. Нежные, теплые. Романтичные. – Кевин взял свой бокал и начал крутить его в пальцах. – Я не мог дождаться, когда смогу преподнести их вам. Не мог дождаться встречи с вами. Можно произнести тост?
– Да, конечно!
Ева продолжала смотреть в его глаза, желая, чтобы Кевин поскорее взял бокал и передал ей. Пытаясь быть кокетливой, она провела бутонами по щеке.
Наконец он поднял бокал. И вложил его в пальцы Евы.
– За начало судьбы!
– И за ее конец!
Ева поднесла бокал к губам, заметив алчный взгляд, которым Кевин проводил его. А потом в его глазах мелькнула досада, когда она опустила бокал.
– О, одну секунду. – Ева смущенно усмехнулась, отставила вино в сторону и открыла сумочку. – Есть одна вещь, которую я хочу сделать сначала.
Свободной рукой она схватила его запястье, вынула наручники и щелкнула ими.
– Кевин Морано, вы арестованы…
– Что? Какого черта?
Когда Кевин рванулся в сторону, она не отказала се­бе в удовольствии пинком опрокинуть его навзничь, пе­ревернуть, прижать коленом ягодицы, заломить руки за спину и сковать их.
– За убийство Брайны Бэнкхед, покушение на убий­ство Моники Клайн и соучастие в убийстве Грейс Лутц.
– О чем вы говорите, черт возьми? Что вы делае­те?! – Когда Кевин задергался, она просто приставила к его виску дуло. – Кто вы, черт побери?
– Ева Даллас. Запомните мое имя. Ибо я – ваша судьба. Лейтенант Ева Даллас, – повторила она, чувст­вуя приближение тошноты. – И я остановила вас.
«Ну и что? – прошептал голос в ее мозгу. Голос от­ца. – Я приду еще раз. И буду приходить всегда».
Искушение было слишком велико, но ее палец кос­нулся спускового крючка только на одно мгновение. Она слышала голоса за спиной и над головой. Тревожные крики горожан, властные приказы людей из ее бригады. И чувствовала, что рядом, совсем рядом, стоит Рорк.
Ева встала и рывком подняла Кевина.
– Похоже, пикник оказался не так уж плох. Вы имеете право хранить молчание… – начала она.
Ева лично проводила его к машине. Это было необ­ходимо, потому что Кевин не хранил молчание. Наобо­рот, мямлил, что его приняли за другого, говорил об ошибках правосудия и о своих влиятельных родных. Он еще не вспомнил про своего адвоката, но должен был скоро вспомнить. Ева в этом не сомневалась. Если по­везет, она сумеет пробыть с ним пятнадцать минут в комнате для допросов, прежде чем потом шок и ужас вновь уступят место расчетливости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87