– Штатским тут делать нечего!
Ева громко фыркнула и схватила его за плечи,
– Раздевайся. – Она покрыла поцелуями его ли­цо. – Скорее. Я хочу вонзить в тебя зубы.
Катаясь по кровати, они начали раздевать друг друга. Рубашка запуталась в портупее, и Ева, чертыхаясь, ста­ралась избавиться от того и другого сразу. Их губы сно­ва соединились, и Ева почувствовала, что ее кровь бы­стрее заструилась по жилам. Она наконец расстегнула рубашку Рорка, рывком стащила ее с плеч и вонзила пальцы в его тугие мышцы. Однако в следующее мгно­вение Рорк поймал запястья Евы и закинул руки ей за голову. Бездонные голубые глаза смотрели на нее свер­ху вниз, пока все тело Евы не начало плавиться.
– Я люблю тебя, милая. Ты моя. – Рорк наклонил голову, его губы скользнули по ее подбородку, приль­нули к высокой шее, и у Евы дрогнуло сердце. «Он зна­ет, – подумала она. – Знает, что мне нужны не только страсть и пламя. Что я хочу нежности и простоты».
Она расслабилась и забыла обо всем на свете.
Рорк понял, что Ева готова отдаться ему душой и те­лом. Ничего более обольстительного нельзя было себе представить. Когда она принимала его нежность, в нем открывались неисчерпаемые источники этого чувства.
Его губы бережно скользили по коже Евы, наслаж­даясь ее вкусом. Осторожные прикосновения языка за­ставляли безудержно биться ее сердце. А когда он за­рылся лицом в ее маленькие груди, Ева притянула к се­бе его голову.
От нее пахло казенным душем и дешевым мылом, ис­пользовавшимся в управлении. И Рорку захотелось по­баловать ее, смягчить солдатскую жесткость, к которой она привыкла. Поэтому его губы касались ее плоти, как бальзам, и вызывали не жар, а уютное тепло.
Ева целиком отдавалась своим чувствам, наслажде­ние окутывало ее, словно туман. Ее пальцы вплетались в его густые черные волосы, и туман становился рекой, а река – тихим морем блаженства… Ева вздохнула и с головой погрузилась в это море.
Рорк что-то пробормотал по-гэльски, как делал все­гда, когда был особенно взволнован. Эти звуки напо­минали музыку, экзотичную и романтическую.
– Что это значит? – сонно спросила она.
– «Моя душа». Ты – моя душа.
Очарованный Рорк целовал ее длинное, сухое тело, в котором жили сила и смелость. Где они прячутся? В сердце? Или второй бесплотной субстанции, которая именуется душой?..
Дыхание Евы стало неровным, и все же он не торо­пился, продолжая ласкать ее мучительно медленно, по­ка это неровное дыхание не сменилось стоном. Тугое, крепкое тело Евы затрепетало; теплое море, по которо­му она плыла, забурлило. Блаженство обернулось жгу­чей страстью, нестерпимое желание было сродни люто­му голоду. Она выгнулась навстречу его губам и вскрик­нула, когда внутри что-то взорвалось.
Теперь он ласкал Еву жадно, заставляя ее дрожать и гореть в огне. Сводя с ума себя и ее.
– Ну же, давай… – Тяжело дыша, Рорк ввел паль­цы в ее жаркое, влажное лоно. – Я хочу следить за то­бой. Скорее!
– Боже! – Тело Евы свело судорогой, и она широко раскрыла ничего не видящие глаза.
Когда она рухнула в пропасть, Рорк снова прильнул к ее губам. Их языки сталкивались, пока его дыхание не стало медленным и хриплым. А потом он неторопливо овладел ею.
Потемневшие глаза Евы, вновь обретшие зоркость, смотрели в глаза Рорка. Сквозь красную дымку страсти серебристым бархатом просвечивала любовь. Борясь со слезами, Ева приложила ладонь к его щеке. Она полу­чила то, чего хотела. Нежность и простоту.
Когда Ева вновь испытала наслаждение, оно напо­минало благословение. Рорк опустил голову и поймал гу­бами слезу, катившуюся по ее щеке.
– Моя душа, – снова сказал он и, прижавшись ли­цом к волосам Евы, глубоко погрузился в ее тело.
Она лежала, уютно прижавшись к мужу. За окном стемнело. Долгий день закончился.
– Рорк…
– Гм-м? Тебе нужно немного поспать.
– Как жаль, что у меня нет таких слов, которые есть у тебя. Когда они нужны больше всего на свете, я не мо­гу их найти!
– Я знаю, что именно ты хочешь сказать. – Он иг­рал концами ее волос. – А теперь забудь обо всем и усни.
Ева покачала головой, приподнялась на локте и по­смотрела на него сверху вниз. «Неужели это совершен­ство принадлежит мне?» – подумала она.
– Скажи еще раз то, что ты говорил. По-ирландски. Я хочу повторить эти слова тебе.
Он улыбнулся и взял ее руку.
– Ты не сможешь их выговорить.
– Смогу.
Все еще улыбаясь, Рорк медленно произнес то, что она просила, но взгляд Евы был серьезным. Она взяла его руку, положила к себе на грудь, потом прижала ла­донь к его сердцу и повторила эти слова.
Его лицо дрогнуло, сердце гулко забилось.
– Ева, ты чудо! – хрипло прошептал он. – Слава богу, что ты есть на свете.
Ева отказалась спать, и Рорк уговорил ее поесть в постели. Она сидела, скрестив ноги, и уплетала спагет­ти с фрикадельками. Секс, еда и обжигающий душ сделали свое дело.
– Морано раскололся на допросе, – начала она.
– Точнее, это ты его расколола, – поправил Рорк. – Я наблюдал за тобой. Он не знал, какой это для тебя труд.
Ева уставилась в бокал и задумалась.
– Не такой уж большой. Потому что я знала, что расколю его. Но не знала, что ты был там.
– Я принимал участие в операции, и мне разреши­ли присутствовать. Я обожаю смотреть, как ты рабо­таешь.
– Господи, Рорк для них это было просто соревно­ванием! Каждый пытался овладеть как можно большим количеством женщин. От меня потребовалось только одно: загнать Морано в угол. По его словам, во всем был виноват Данвуд, а он только пытался не уступить своему дружку. С Бэнкхед произошел несчастный слу­чай, Клайн не умерла, а убийство Макнамары было чем-то вроде самообороны. Я смотрела на него и не ви­дела ни порочности, ни расчетливости. Он просто пус­той. Слабый и пустой. Это звучит напыщенно, но он представляет собой что-то вроде бездны, наполненной злом.
– Ты совершенно права. Но Данвуд сделан из дру­гого теста, верно?
– Да, наверное. – Ева подняла бокал и сделала гло­ток. – Знаешь, после схватки с Ренфру в кабинете Уитни…
– Какой схватки?
– Ах да, я же не рассказала…
Она поведала ему о случившемся, заедая спагетти хлебом с травами.
– Не могу поверить, что я велела Уитни заткнуться! Он должен был взгреть меня по первое число.
– Он умный человек. И хороший коп. А с такими типами, как Ренфру, мне часто доводилось иметь дело. В тот период жизни, о котором я сожалею, – серьезно добавил Рорк, увидев, что Ева нахмурилась. – Скорее честолюбивыми, чем умными. Ограниченными. И ле­нивыми. К сожалению, он подтверждает мою прежнюю точку зрения на копов. Ту, которой я придерживался, пока не узнал одного из них более близко.
– Ренфру разозлил меня, но его капитан… Он креп­кий мужик. С ним можно иметь дело. Так вот… – Ева тяжело вздохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87