А Блейн стоял у решетки, и страх постепенно охватывал его,
сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, подобно приливу, прижимаясь
к жилам.
Наконец шериф вошел в здание. И за ним трое - злые и испуганные,
однако их страх был надежно спрятан за целеустремленным и угрюмым
выражением лиц.
Пройдя через кабинет в коридор, шериф остановился у камеры. Ружье
безвольно болталось у него в руке. Трое мужчин стояли рядом с ним.
Стараясь не показать свою растерянность, он посмотрел на Блейна.
- Мне очень жаль, Блейн, - сказал он, - но я не могу. Эти люди - мои
друзья. Я с ними вырос. Я не могу в них стрелять.
- Конечно, не можешь, - ответил Блейн, - трус, жалкий трус.
- А ну давай ключи! - рявкнул один из тройки. - Пора его выводить.
- Ключи на гвозде за дверью, - сказал шериф.
Он поглядел на Блейна.
- Я ничего не могу поделать, - сказал он.
- Можешь пойти и застрелиться, - посоветовал Блейн. - Усиленно
рекомендую.
Вернулся человек с ключом, и шериф отошел в сторону.
- У меня есть одно условие, - обратился Блейн к отпирающему дверь. -
Я выйду отсюда сам.
- Ха! - усмехнулся тот.
- Я сказал, что выйду сам. Я не дам себя тащить.
- Ты выйдешь так, как нам будет удобно, - прорычал человек.
- Это же мелочь, - вмешался шериф. - Какая вам разница.
- Ну ладно, выходи.
Блейн вышел в коридор. Двое мужчин встали по бокам, один сзади. Никто
к нему не прикоснулся. Тот, у кого были ключи, швырнул их на пол. Звук их
падения наполнил коридор неприятным звоном.
Вот оно, подумал Блейн, невероятно, но это все происходит со мной.
- Пошел вперед, парапсих проклятый! - идущий сзади пихнул его в
спину.
- Ты хотел идти сам, - сказал другой. - Покажи, как ты умеешь ходить.
Блейн пошел твердо и уверенно, сосредоточиваясь на каждом шаге, чтоб
не споткнуться. Он не должен споткнуться, он не должен допустить ничего,
что могло бы его унизить.
Еще жива надежда, сказал он себе. Еще есть шанс, что прибыл
кто-нибудь из "Фишхука" и ждет, чтобы похитить меня. Или Гарриет нашла
помощь и возвращается или уже вернулась. Хотя маловероятно, подумал он.
Прошло не так много времени, и она не знает, насколько опасно положение.
Блейн твердо прошагал через кабинет шерифа и спустился к выходу,
неотступно сопровождаемый тремя горожанами.
Кто-то с насмешливой вежливостью распахнул перед ним дверь на улицу.
Охваченный ужасом, Блейн на секунду замешкался: как только он выйдет
за дверь и окажется перед ожидающей толпой, надежд уже не останется.
- Вперед, грязный ублюдок! - рявкнул идущий сзади. - Тебя там ждут.
Уперевшись рукой Блейну между лопаток, он толкнул его. Чуть не упав,
Блейн перескочил через несколько ступенек, затем выровнялся и снова пошел
спокойным шагом.
И вот он уже переходит порог, и вот он перед толпой!
Животный крик вырвался из толпы - крик, в котором смешались ненависть
и ужас, крик, подобный вою стаи волков, взявших кровавый след, похожий на
рев тигра, уставшего поджидать добычу, было в этом звуке и что-то от стона
загнанного в угол затравленного охотниками зверя. А ведь они, со странной
беспристрастностью подумал Блейн, и есть звери - люди, убегающие от
погони. В них и ужас, и ненависть, и зависть непосвященных, в них обида
оставшихся за бортом, в них нетерпимость и ограниченность отказывающихся
понять - арьергард старого порядка, удерживающий узкий проход от
наступающих из будущего.
Сзади кто-то толкнул его, и он полетел вниз по скользким каменным
ступеням. Поскользнувшись, он упал и покатился, и толпа набросилась на
него. Множество рук схватило его, раздирая пальцами мышцы, множество ртов
дышало ему в лицо, обдавая горячим зловонным дыханием.
Затем те же руки поставили его на ноги и стали пихать в разные
стороны. Кто-то ударил в живот, еще кто-то - по лицу. Сквозь рев толпы
прорезался вопль: "А ну-ка, парапсих вонючий, телепортируй себя! Всего-то
навсего! Просто телепортируй себя!"
И это была самая уместная шутка, потому что никто не умел себя
телепортировать. Были левитаторы, которые могли летать подобно птицам;
другие, как Блейн, могли телепортировать небольшие предметы; третьи, и
Блейн тоже, умели телепортировать свой разум за тысячи световых лет, но
только с помощью хитроумных машин. А настоящая самотелепортация,
мгновенный перенос тела из одного места в другое, встречалась
исключительно редко.
Толпа, подхватившая шутку, скандировала: "Телепортируй, телепортируй,
телепортируй себя, грязный, вонючий парапсих!" Толпа смеялась, радуясь
собственному остроумию, самодовольно веселилась, осыпая жертву градом
насмешек. И ни на минуту не переставала перемежать шутки с пинками и
ударами.
Теплая струйка бежала у Блейна по подбородку, губа отекла и распухла,
а во рту чувствовался солоноватый привкус. Болел живот, и саднили ребра, а
десятки рук и ног продолжали наносить удар за ударом.
Снова чей-то раскатистый голос прорвался через шум: "А ну, хватит!
Отойдите от него!"
Толпа отхлынула, но не расступилась, и Блейн, стоя в центре
человеческого кольца, повсюду видел горящие в последних слабых лучах
заходящего солнца крысиные глаза, выступившую на губах пенку; ненависть,
поднимаясь со всех сторон, катилась на него, как запах потных тел.
Кольцо разорвалось, и в середину вышли двое мужчин - один маленький и
суетливый, скорее всего счетовод или приказчик, другой - детина с
физиономией, на которой будто черти горох молотили. На плече у здоровяка
висела свернутая в кольцо веревка, а в руке он держал ее конец, искусно
завязанный в аккуратную удавку.
Оба остановились перед Блейном, и маленький повернулся лицом к толпе.
- Джентльмены, - произнес он голосом, которому позавидовал бы любой
распорядитель похорон, - мы должны вести себя достойно и соблюдать
приличия. Ничего против этого человека мы не имеем, мы протестуем против
той мерзкой системы, которую он представляет.
- Всыпь им, приятель! - с энтузиазмом выкрикнул кто-то из задних
рядов толпы.
Человек с голосом распорядителя похорон поднял вверх руку, призывая к
тишине.
- То, что мы должны сделать, - елейным тоном продолжал он, - наш
горький и печальный долг. Но это долг, поэтому исполним его в подобающей
манере.
- Верно, - снова заорал энтузиаст, - пора кончать с этим! Вздернем
проклятого ублюдка!
Здоровяк подошел к Блейну вплотную и медленно, почти бережно надел на
него петлю так, что она легла Блейну на плечи. Затем осторожно затянул
узел на шее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, подобно приливу, прижимаясь
к жилам.
Наконец шериф вошел в здание. И за ним трое - злые и испуганные,
однако их страх был надежно спрятан за целеустремленным и угрюмым
выражением лиц.
Пройдя через кабинет в коридор, шериф остановился у камеры. Ружье
безвольно болталось у него в руке. Трое мужчин стояли рядом с ним.
Стараясь не показать свою растерянность, он посмотрел на Блейна.
- Мне очень жаль, Блейн, - сказал он, - но я не могу. Эти люди - мои
друзья. Я с ними вырос. Я не могу в них стрелять.
- Конечно, не можешь, - ответил Блейн, - трус, жалкий трус.
- А ну давай ключи! - рявкнул один из тройки. - Пора его выводить.
- Ключи на гвозде за дверью, - сказал шериф.
Он поглядел на Блейна.
- Я ничего не могу поделать, - сказал он.
- Можешь пойти и застрелиться, - посоветовал Блейн. - Усиленно
рекомендую.
Вернулся человек с ключом, и шериф отошел в сторону.
- У меня есть одно условие, - обратился Блейн к отпирающему дверь. -
Я выйду отсюда сам.
- Ха! - усмехнулся тот.
- Я сказал, что выйду сам. Я не дам себя тащить.
- Ты выйдешь так, как нам будет удобно, - прорычал человек.
- Это же мелочь, - вмешался шериф. - Какая вам разница.
- Ну ладно, выходи.
Блейн вышел в коридор. Двое мужчин встали по бокам, один сзади. Никто
к нему не прикоснулся. Тот, у кого были ключи, швырнул их на пол. Звук их
падения наполнил коридор неприятным звоном.
Вот оно, подумал Блейн, невероятно, но это все происходит со мной.
- Пошел вперед, парапсих проклятый! - идущий сзади пихнул его в
спину.
- Ты хотел идти сам, - сказал другой. - Покажи, как ты умеешь ходить.
Блейн пошел твердо и уверенно, сосредоточиваясь на каждом шаге, чтоб
не споткнуться. Он не должен споткнуться, он не должен допустить ничего,
что могло бы его унизить.
Еще жива надежда, сказал он себе. Еще есть шанс, что прибыл
кто-нибудь из "Фишхука" и ждет, чтобы похитить меня. Или Гарриет нашла
помощь и возвращается или уже вернулась. Хотя маловероятно, подумал он.
Прошло не так много времени, и она не знает, насколько опасно положение.
Блейн твердо прошагал через кабинет шерифа и спустился к выходу,
неотступно сопровождаемый тремя горожанами.
Кто-то с насмешливой вежливостью распахнул перед ним дверь на улицу.
Охваченный ужасом, Блейн на секунду замешкался: как только он выйдет
за дверь и окажется перед ожидающей толпой, надежд уже не останется.
- Вперед, грязный ублюдок! - рявкнул идущий сзади. - Тебя там ждут.
Уперевшись рукой Блейну между лопаток, он толкнул его. Чуть не упав,
Блейн перескочил через несколько ступенек, затем выровнялся и снова пошел
спокойным шагом.
И вот он уже переходит порог, и вот он перед толпой!
Животный крик вырвался из толпы - крик, в котором смешались ненависть
и ужас, крик, подобный вою стаи волков, взявших кровавый след, похожий на
рев тигра, уставшего поджидать добычу, было в этом звуке и что-то от стона
загнанного в угол затравленного охотниками зверя. А ведь они, со странной
беспристрастностью подумал Блейн, и есть звери - люди, убегающие от
погони. В них и ужас, и ненависть, и зависть непосвященных, в них обида
оставшихся за бортом, в них нетерпимость и ограниченность отказывающихся
понять - арьергард старого порядка, удерживающий узкий проход от
наступающих из будущего.
Сзади кто-то толкнул его, и он полетел вниз по скользким каменным
ступеням. Поскользнувшись, он упал и покатился, и толпа набросилась на
него. Множество рук схватило его, раздирая пальцами мышцы, множество ртов
дышало ему в лицо, обдавая горячим зловонным дыханием.
Затем те же руки поставили его на ноги и стали пихать в разные
стороны. Кто-то ударил в живот, еще кто-то - по лицу. Сквозь рев толпы
прорезался вопль: "А ну-ка, парапсих вонючий, телепортируй себя! Всего-то
навсего! Просто телепортируй себя!"
И это была самая уместная шутка, потому что никто не умел себя
телепортировать. Были левитаторы, которые могли летать подобно птицам;
другие, как Блейн, могли телепортировать небольшие предметы; третьи, и
Блейн тоже, умели телепортировать свой разум за тысячи световых лет, но
только с помощью хитроумных машин. А настоящая самотелепортация,
мгновенный перенос тела из одного места в другое, встречалась
исключительно редко.
Толпа, подхватившая шутку, скандировала: "Телепортируй, телепортируй,
телепортируй себя, грязный, вонючий парапсих!" Толпа смеялась, радуясь
собственному остроумию, самодовольно веселилась, осыпая жертву градом
насмешек. И ни на минуту не переставала перемежать шутки с пинками и
ударами.
Теплая струйка бежала у Блейна по подбородку, губа отекла и распухла,
а во рту чувствовался солоноватый привкус. Болел живот, и саднили ребра, а
десятки рук и ног продолжали наносить удар за ударом.
Снова чей-то раскатистый голос прорвался через шум: "А ну, хватит!
Отойдите от него!"
Толпа отхлынула, но не расступилась, и Блейн, стоя в центре
человеческого кольца, повсюду видел горящие в последних слабых лучах
заходящего солнца крысиные глаза, выступившую на губах пенку; ненависть,
поднимаясь со всех сторон, катилась на него, как запах потных тел.
Кольцо разорвалось, и в середину вышли двое мужчин - один маленький и
суетливый, скорее всего счетовод или приказчик, другой - детина с
физиономией, на которой будто черти горох молотили. На плече у здоровяка
висела свернутая в кольцо веревка, а в руке он держал ее конец, искусно
завязанный в аккуратную удавку.
Оба остановились перед Блейном, и маленький повернулся лицом к толпе.
- Джентльмены, - произнес он голосом, которому позавидовал бы любой
распорядитель похорон, - мы должны вести себя достойно и соблюдать
приличия. Ничего против этого человека мы не имеем, мы протестуем против
той мерзкой системы, которую он представляет.
- Всыпь им, приятель! - с энтузиазмом выкрикнул кто-то из задних
рядов толпы.
Человек с голосом распорядителя похорон поднял вверх руку, призывая к
тишине.
- То, что мы должны сделать, - елейным тоном продолжал он, - наш
горький и печальный долг. Но это долг, поэтому исполним его в подобающей
манере.
- Верно, - снова заорал энтузиаст, - пора кончать с этим! Вздернем
проклятого ублюдка!
Здоровяк подошел к Блейну вплотную и медленно, почти бережно надел на
него петлю так, что она легла Блейну на плечи. Затем осторожно затянул
узел на шее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52