Моя машина стоит на обочине, но тебе со мной идти нельзя. Я пойду заведу
мотор и выведу машину на дорогу, ты поброди еще немного здесь, а потом
пробирайся на кухню. План дома с красной линией, ведущей на кухню.
- Я знаю, где кухня.
- Только спокойнее. Не делай резких движений, держись естественней.
Веди себя как все и делай вид, что умираешь от скуки. Карикатурный
человечек с опущенными ресницами. Плечи его согнулись под тяжестью бокала,
который он вяло держит в руке. У человечка распухшие от шума уши, а на
рожице застывшая улыбка. Сначала пойдешь на кухню, оттуда - через черных
ход на улицу.
- Неужели ты поедешь вот так, сразу? - спросил вслух Блейн. - Вдруг я
ошибся. Но зачем? Зачем ты это делаешь? Какой тебе смысл? Человек, с
недоумением и злостью глядящий в пустой мешок.
- Люблю тебя. Деревянный забор, на котором вырезано сердце,
пронзенной стрелой.
- Не лги. Кусок мыла, энергично моющий рот.
- Не говори им, Шеп, - попросила Гарриет, - а то Шарлин до смерти
обидится. Я ведь журналистка, из твоих приключений выйдет неплохой
рассказ.
- Но ты забыла, что "Фишхук" может караулить на дороге у выхода из
ущелья.
- Не беспокойся, Шеп, я разузнала их планы. Мы их одурачим.
- Хорошо, я буду нем, как рыба. До встречи. Спасибо.
Она вышла, и каблучки ее застучали вниз по лестнице.
Блейн медленно повернулся и направился обратно, в переполненные
комнаты. Не успел он перешагнуть порог, как в лицо ему ударил жаркий ком
разговоров - гул десятков голосов людей, которым все равно, что говорить и
с кем, лишь бы говорить, лишь бы отыскать в этом шуме суррогат
самоутверждения.
Значит, Гарриет - телепат. Вот чего бы никогда не подумал. Хотя, если
ты журналист и обладаешь способностью к телепатии, самое разумное - никому
об этом не говорить.
В болтливости ее не упрекнешь, подумал Блейн и удивился, как эта
женщина смогла так долго хранить свою тайну. Впрочем, напомнил он себе,
Гарриет сначала журналист, а потом уже женщина. Пишет она лучше, чем
многие известные писаки.
У бара он остановился, взял виски со льдом и несколько минут со
скучающим видом потягивал напиток. Нельзя показать, что он спешит или
куда-то направляется, но нельзя допустить, чтобы его втянули в
какой-нибудь разговор, - на это нет времени.
Можно было бы зайти на пару минут в дименсино, но опасно. Слишком
быстро там включаешься в сюжет, теряешь чувство времени, растворяешься в
происходящем. Потом, включаясь в середине программы, часто рискуешь
оказаться в весьма неловком положении.
Лучше не стоит, решил он.
Блейн обменялся приветствиями с несколькими знакомыми; его
покровительственно похлопал по спине подвыпивший джентльмен, с которым он
познакомился дней десять назад; ему пришлось выслушать пару непристойных
анекдотов; он даже слегка пофлиртовал с престарелой вдовушкой, которая с
глупой улыбкой набросилась вдруг на него.
И все это время он двигался к двери в кухню.
Наконец добрался до нее.
Перешагнул через порог и с праздным видом пошел вниз по ступенькам.
В кухне никого не было. Холодной голубой эмалью сверкала посуда.
Гулко тикали настенные часы с длинной секундной стрелкой.
Блейн поставил еще наполовину полный бокал с виски на ближайший
столик. От наружной двери его отделяли лишь шесть шагов по тускло
мерцающему полу.
Он сделал два шага и собрался делать третий, как в мозгу у него
раздался тихий возглас предупреждения: Блейн оглянулся.
За большим холодильником, сжимая что-то в кармане пиджака стоял
Фредди Бейтс.
- Брось, Шеп, - сказал он, - не советую сопротивляться. Все вокруг
оцеплено. У тебя нет шансов.

6
Блейн на секунду замер от удивления, он был буквально ошеломлен.
Именно ошеломлен, а не испуган и не разгневан. Ошеломлен тем, что это
оказался именно Фредди Бейтс. Итак, Фредди уже не бездельник, которого
мало кто знает и который мало кого интересует, бесцельно прожигающий жизнь
в городе, полном таких, как он, а агент "Фишхука", и, по-видимому, весьма
способный.
И еще - Кирби Рэнд все знал и все же позволил ему выйти из кабинета и
спуститься в лифте. Но он еще не вышел на улицу, а Рэнд уже, сжимая трубку
телефона, давал задание Фредди.
Все было обставлено умно, вынужден был признать Блейн, - куда умней,
чем мое собственное поведение. Ни на секунду я не заподозрил, что Рэнд о
чем-то догадывается. И Фредди, приглашая меня в машину, выглядел таким же,
как всегда, неудачником.
Ошеломление медленно проходило, уступая место злости. Злости за то,
что он попался, что его провело такое ничтожество, как Фредди.
- Мы сейчас спокойно, как подобает друзьям, выйдем отсюда, - сказал
Фредди, - и я отвезу тебя обратно побеседовать с Рэндом. Тихо, мирно, без
суеты. Мы ведь не захотим - ни ты, ни я - причинять Шарлин беспокойство.
- Нет, - ответил Блейн. - Нет, конечно, не захотим.
Его мозг лихорадочно работал, отыскивая лазейку, пытаясь найти
какой-нибудь выход, что угодно, лишь бы выпутаться из положения. Потому
что он не собирался ехать обратно. Что бы ни случилось, он не вернется с
Фредди.
Он почувствовал, что Розовый зашевелился в нем, как будто выбираясь
из своего уголка.
- Нет! - закричал Блейн. - Нет!
Но было уже слишком поздно. Розовый выбрался и заполнил весь его
мозг. И хотя он продолжал оставаться собой, он был и еще кем-то. Он стал
сразу двумя существами - и это было очень странное ощущение, - и вдруг
произошло что-то непонятное.
Комната застыла как мертвая, только на стене стонали часы. И это было
тоже непонятно, потому что прежде с часами ничего подобного не случалось,
они жужжали, но никогда не издавали ничего похожего на стон.
Блейн быстро шагнул вперед, но Фредди не двинулся с места. Стоял,
держа руку в кармане, и не шевелился.
Еще один шаг, и Фредди едва шелохнулся. Его глаза, не мигая,
уставились в одну точку. Но выражение лица стало медленно и необычным
образом меняться, и рука пошла вверх из кармана, но настолько медленно,
что движение лишь угадывалось, как будто и рука, и пальцы, и то, что
пальцы сжимают в кармане, пробуждались от глубокого сна.
И вот еще один шаг, и Блейн подошел к нему почти вплотную. Его кулак,
как поршень, рванулся вперед. У Фредди медленно, как на проржавевших
шарнирах, отвисла челюсть и веки, видимо моргая, поползли вниз.
Кулак обрушился на челюсть. Блейн попал точно, куда целился, и вложил
в удар всю силу, всю тяжесть своего тела. Но даже когда боль от удара
обожгла ему костяшки пальцев и отдалась в запястье, он знал, что это ни к
чему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52