Там живет очень мало людей. И с каждым
годом все меньше рождается.
- Но вы родились там?
- В Европе, - кивнул Швейц. - Не приходилось, правда, видеть Землю
добрых лет тридцать. С четырнадцати лет.
- Но вы совсем не выглядите таким старым? - вырвалось у меня.
- Имелось в виду земное летоисчисление, - объяснил землянин. - По
вашему же исчислению это соответствует тридцати годам.
- Такой же возраст, - я показал на себя. - Тоже пришлось покинуть
свою родину до возмужания, - я говорил гораздо более свободно, чем
надлежало бы, но не мог сдержать себя. Я вытащил сюда этого Швейца и
теперь ощущал потребность предложить ему что-то в обмен.
- Пришлось покинуть Саллу еще мальчиком, чтобы поискать удачу в
Глине. Но судьба приласкала меня только в Маннеране. Похоже, Швейц, мы с
вами - оба странники.
- Значит, между нами есть что-то общее.
- Почему вы покинули Землю?
- По тем же самым причинам, что и все остальные. Чтобы отправиться
туда, где воздух еще чист и где у человека есть еще хоть какая-то
возможность стать кем-то. Всю свою жизнь там, на Земле, проводят только
те, кто не может не оставаться на ней.
- И вот перед этой планетой благоговеет вся Галактика! - воскликнул
я. - Планета, породившая столько легенд! Планета мальчишеской мечты! Центр
Вселенной - просто жалкий прыщ! Нарыв!
- Вы точно описали ее.
- И все же перед ней благоговеют!
- О, почитайте ее, молитесь на нее, кланяйтесь ей! - воскликнул
Швейц. Глаза у него блестели. - Мать человечества! Первооснова всех миров!
Почему же не почитать ее, ваша милость? Благоговейте перед смелыми
начинаниями, предпринятыми там. Воспевайте высокие стремления, которые
выросли из грязи. И чтите также наши ужасные ошибки. Древняя Земля
совершала ошибку за ошибкой и нечаянно задушила сама себя, чтобы вы были
избавлены от тех же мучений и болезней. - Швейц хрипло рассмеялся. - Земля
погибла во искупление ваших, люди неба, грехов. Разве в этом нет чего-то
мистического? Вокруг такой идеи можно организовать новую религиозную веру.
Земля - искупительница, а жители ее - жрецы этой религии. - Он неожиданно
наклонился вперед и спросил: - Вы - человек верующий, ваша милость?
Я был застигнут врасплох рвущейся наружу интимностью этого вопроса,
но все-таки сдержался.
- Разумеется, - кивнул я.
- Вы ходите в церковь? Беседуете с исповедниками и все такое, не так
ли?
Он поймал меня. Я не мог отмалчиваться.
- Да. Но почему вас это удивляет?
- Удивляет? Отнюдь. Похоже, что на Борсене все искренне набожны. И
это поражает меня. Вы понимаете, ваша милость, в вашем собеседнике "веры"
нет ни на йоту! Когда-то пытался верить, неоднократно пытался, старался
изо всех сил убедить себя в том, что в мире есть высшие существа,
определяющие судьбу каждого человека. Иногда мне это почти что удавалось,
ваша милость, вера вот-вот должна была проникнуть мне в душу, но
скептицизм всякий раз закрывал все пути к набожности. И, в конце концов,
пришлось сказать: "Нет, этого не может быть, это невозможно. Это
противоречит логике и здравому смыслу. Логике и здравому смыслу!".
- Но как же вы могли прожить свою жизнь, если не соприкасались ни с
чем святым?
- Большую часть времени вполне удавалось. Большую часть!
- Ну а остальное время?
- В остальное время приходилось чувствовать бремя знания того, что
являешься абсолютно одиноким во всей Вселенной. Нагой под звездами, их
свет обжигает кожу, жжет холодным огнем, и никто не поможет прикрыться от
этого адского огня, не предложит убежища, и некому молиться о помощи, вы
понимаете? Небо холодное как лед, и некому его согреть. Нет никого! Кроме
убеждения, что существует некто, кто мог бы дать утешение. Хочется
опереться на какую-нибудь систему веры, хочется покориться, пасть на
колени, понимаете? Верить, иметь веру во что-нибудь! Но ее нет, нет такой
способности - верить! И тогда приходит смертельный страх. Плач без слез.
Бессонные ночи...
Лицо Швейца горело, глаза стали дикими от возбуждения. У меня не было
уверенности, что он в своем уме. Землянин перегнулся через стол, схватил
меня за руку - этот жест ошеломил меня, но я не отдернул ее - и хрипло
произнес:
- Вы верите в богов, ваша милость?
- Конечно!
- В самом буквальном смысле? Вы думаете, что существует бог
путешественников, бог рыбаков, бог крестьян и бог, покровительствующий
септархам?..
- Существует сила, - перебил я его, - которая поддерживает порядок и
незыблемость Вселенной. Сила, которая заявляет о себе различными
способами, и ради того, чтобы перекинуть мост над пропастью, разделяющей
нас и эту силу, мы рассматриваем каждое из ее проявлений как
"божественное", да, и возносимся духом своим то к одному из ее проявлений,
то к другому в зависимости от наших нужд. Те из нас, кто не получил
должного образования, воспринимают богов буквально, видят в них существа с
лицами и индивидуальностями. Другим же свойственно метафизическое
воззрение на божественную силу; для таких людей это уже не просто какое-то
племя могучих духов, живущих над нами. Но нет никого на материке Велада,
кто бы оспаривал существование самой этой силы.
- Приходится только завидовать им, - покачал головой Швейц, - тем,
кто воспитан в культурной среде, обладающей такой связанной системой
понятий и структур, тем, кто приобрел веру в абсолютные истины, тем, кто
ощущает себя частицей божественного распорядка. Как, должно быть, чудесно
обладать таким духовным богатством! Одна эта система веры может оправдать
многие пороки вашего общества!
- Пороки? - внезапно я почувствовал, что оказался в роли
обороняющегося. - Какие это пороки?
Швейц прищурил глаза и провел языком по губам. Возможно, он
лихорадочно взвешивал, то ли я разгневан его словами, то ли они заставили
меня страдать.
- "Пороки", вероятно, слишком сильное слово, - ответил он. - Лучше
было бы назвать их несуразицами, нет, еще лучше - ограниченностью вашего
общества. Речь идет о необходимости тщательно скрывать свой духовный мир
от своих сограждан. Вам нельзя в разговоре упоминать о себе, вам претит
откровенность в беседах, вам кажется безнравственным открыть свою душу...
- Разве перед вами сегодня не раскрыта душа, вот в этой самой
комнате?
- О, - развел руками Швейц. - Но вы же разговариваете сейчас с
чужеземцем, с человеком, не являющимся частицей вашего общества, с
человеком, у которого, как вы тайно подозреваете, могут быть рога и клыки!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
годом все меньше рождается.
- Но вы родились там?
- В Европе, - кивнул Швейц. - Не приходилось, правда, видеть Землю
добрых лет тридцать. С четырнадцати лет.
- Но вы совсем не выглядите таким старым? - вырвалось у меня.
- Имелось в виду земное летоисчисление, - объяснил землянин. - По
вашему же исчислению это соответствует тридцати годам.
- Такой же возраст, - я показал на себя. - Тоже пришлось покинуть
свою родину до возмужания, - я говорил гораздо более свободно, чем
надлежало бы, но не мог сдержать себя. Я вытащил сюда этого Швейца и
теперь ощущал потребность предложить ему что-то в обмен.
- Пришлось покинуть Саллу еще мальчиком, чтобы поискать удачу в
Глине. Но судьба приласкала меня только в Маннеране. Похоже, Швейц, мы с
вами - оба странники.
- Значит, между нами есть что-то общее.
- Почему вы покинули Землю?
- По тем же самым причинам, что и все остальные. Чтобы отправиться
туда, где воздух еще чист и где у человека есть еще хоть какая-то
возможность стать кем-то. Всю свою жизнь там, на Земле, проводят только
те, кто не может не оставаться на ней.
- И вот перед этой планетой благоговеет вся Галактика! - воскликнул
я. - Планета, породившая столько легенд! Планета мальчишеской мечты! Центр
Вселенной - просто жалкий прыщ! Нарыв!
- Вы точно описали ее.
- И все же перед ней благоговеют!
- О, почитайте ее, молитесь на нее, кланяйтесь ей! - воскликнул
Швейц. Глаза у него блестели. - Мать человечества! Первооснова всех миров!
Почему же не почитать ее, ваша милость? Благоговейте перед смелыми
начинаниями, предпринятыми там. Воспевайте высокие стремления, которые
выросли из грязи. И чтите также наши ужасные ошибки. Древняя Земля
совершала ошибку за ошибкой и нечаянно задушила сама себя, чтобы вы были
избавлены от тех же мучений и болезней. - Швейц хрипло рассмеялся. - Земля
погибла во искупление ваших, люди неба, грехов. Разве в этом нет чего-то
мистического? Вокруг такой идеи можно организовать новую религиозную веру.
Земля - искупительница, а жители ее - жрецы этой религии. - Он неожиданно
наклонился вперед и спросил: - Вы - человек верующий, ваша милость?
Я был застигнут врасплох рвущейся наружу интимностью этого вопроса,
но все-таки сдержался.
- Разумеется, - кивнул я.
- Вы ходите в церковь? Беседуете с исповедниками и все такое, не так
ли?
Он поймал меня. Я не мог отмалчиваться.
- Да. Но почему вас это удивляет?
- Удивляет? Отнюдь. Похоже, что на Борсене все искренне набожны. И
это поражает меня. Вы понимаете, ваша милость, в вашем собеседнике "веры"
нет ни на йоту! Когда-то пытался верить, неоднократно пытался, старался
изо всех сил убедить себя в том, что в мире есть высшие существа,
определяющие судьбу каждого человека. Иногда мне это почти что удавалось,
ваша милость, вера вот-вот должна была проникнуть мне в душу, но
скептицизм всякий раз закрывал все пути к набожности. И, в конце концов,
пришлось сказать: "Нет, этого не может быть, это невозможно. Это
противоречит логике и здравому смыслу. Логике и здравому смыслу!".
- Но как же вы могли прожить свою жизнь, если не соприкасались ни с
чем святым?
- Большую часть времени вполне удавалось. Большую часть!
- Ну а остальное время?
- В остальное время приходилось чувствовать бремя знания того, что
являешься абсолютно одиноким во всей Вселенной. Нагой под звездами, их
свет обжигает кожу, жжет холодным огнем, и никто не поможет прикрыться от
этого адского огня, не предложит убежища, и некому молиться о помощи, вы
понимаете? Небо холодное как лед, и некому его согреть. Нет никого! Кроме
убеждения, что существует некто, кто мог бы дать утешение. Хочется
опереться на какую-нибудь систему веры, хочется покориться, пасть на
колени, понимаете? Верить, иметь веру во что-нибудь! Но ее нет, нет такой
способности - верить! И тогда приходит смертельный страх. Плач без слез.
Бессонные ночи...
Лицо Швейца горело, глаза стали дикими от возбуждения. У меня не было
уверенности, что он в своем уме. Землянин перегнулся через стол, схватил
меня за руку - этот жест ошеломил меня, но я не отдернул ее - и хрипло
произнес:
- Вы верите в богов, ваша милость?
- Конечно!
- В самом буквальном смысле? Вы думаете, что существует бог
путешественников, бог рыбаков, бог крестьян и бог, покровительствующий
септархам?..
- Существует сила, - перебил я его, - которая поддерживает порядок и
незыблемость Вселенной. Сила, которая заявляет о себе различными
способами, и ради того, чтобы перекинуть мост над пропастью, разделяющей
нас и эту силу, мы рассматриваем каждое из ее проявлений как
"божественное", да, и возносимся духом своим то к одному из ее проявлений,
то к другому в зависимости от наших нужд. Те из нас, кто не получил
должного образования, воспринимают богов буквально, видят в них существа с
лицами и индивидуальностями. Другим же свойственно метафизическое
воззрение на божественную силу; для таких людей это уже не просто какое-то
племя могучих духов, живущих над нами. Но нет никого на материке Велада,
кто бы оспаривал существование самой этой силы.
- Приходится только завидовать им, - покачал головой Швейц, - тем,
кто воспитан в культурной среде, обладающей такой связанной системой
понятий и структур, тем, кто приобрел веру в абсолютные истины, тем, кто
ощущает себя частицей божественного распорядка. Как, должно быть, чудесно
обладать таким духовным богатством! Одна эта система веры может оправдать
многие пороки вашего общества!
- Пороки? - внезапно я почувствовал, что оказался в роли
обороняющегося. - Какие это пороки?
Швейц прищурил глаза и провел языком по губам. Возможно, он
лихорадочно взвешивал, то ли я разгневан его словами, то ли они заставили
меня страдать.
- "Пороки", вероятно, слишком сильное слово, - ответил он. - Лучше
было бы назвать их несуразицами, нет, еще лучше - ограниченностью вашего
общества. Речь идет о необходимости тщательно скрывать свой духовный мир
от своих сограждан. Вам нельзя в разговоре упоминать о себе, вам претит
откровенность в беседах, вам кажется безнравственным открыть свою душу...
- Разве перед вами сегодня не раскрыта душа, вот в этой самой
комнате?
- О, - развел руками Швейц. - Но вы же разговариваете сейчас с
чужеземцем, с человеком, не являющимся частицей вашего общества, с
человеком, у которого, как вы тайно подозреваете, могут быть рога и клыки!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64