Купайтесь с ними, спите с ними, даже выполняйте все... э...
все интимные функции, оставляя их на себе. Причина этого совершенно ясна.
История может в высшей степени пострадать, если хотя бы один таймер
попадет в руки кого-либо из живущих в двадцатом столетии - поэтому мы не
можем допустить, чтобы подобные устройства хотя бы на мгновение лишались
своего владельца.
"Он лжет, - сказал Сэм, когда я повторил это ему. - Никто вверху по
линии ни черта не смыслит в том, что такое таймер и что с ним делать.
Истинная же причина заключается в том, что иногда туристам приходится в
спешке покидать места, где они опустились, например, для того, чтобы
избежать линчевания. Поэтому курьер должен быть абсолютно уверен, что
кто-либо из его группы не оставил свой таймер в номере гостиницы. Но он
просто не отваживается прямо сказать им об этом".
Таймеры, которые раздал нам Джеф Монро, несколько отличались от тех,
что были у нас с Сэмом, когда я совершил свой первый прыжок вверх по
линии. Кнопки управления на них были опломбированы, а сами таймеры могли
функционировать только после того, как курьер включал на своем таймере
генератор несущей частоты. И это было весьма благоразумной мерой
предосторожности: Службе Времени совершенно не нужно, чтобы туристы имели
возможность совершать прыжки во время, когда им вздумается.
Наш курьер долго и нудно перечислял все последствия, которыми грозит
любое изменение прошлого и умолял нас без конца не подвергать нынешнее
время опасности.
- Начинайте говорить только тогда, когда обращаются к вам
непосредственно, - сказал он, - но даже в этом случае ограничивайте любые
разговоры с незнакомыми людьми минимум слов. Ни в коем случае не
прибегайте к сленгу - вас просто не поймут. Вы можете узнать кого-либо из
других туристов во времени. Вам категорически запрещается вступать с ними
в разговор или окликать их и здороваться с ними каким угодно образом, а
также необходимо игнорировать любые знаки внимания, которые они могут
оказывать вам. У всякого, кто нарушит эти правила, пусть даже совершенно
нечаянно, может быть тотчас же аннулировано его разрешение на
шунтирование, и тогда он будет немедленно возвращен в нынешнее время.
Понятно?
Мы торжественно склонили головы.
- Представьте себе, - добавил Джеф Монро, - будто вы переодетые
христиане, которые тайком проникли в священный для мусульман город Мекку.
Пока вы не разоблачены, вам ничто не угрожает, но как только окружающие
вас люди обнаружат, кем вы на самом деле являетесь, считайте, что вы
попали в большую беду. Следовательно, для собственной же вашей пользы, вам
лучше пореже раскрывать рот, пока вы находитесь по линии вверху, побольше
смотреть и поменьше говорить. И с вами ничего не случится плохого, если
только вы не привлечете чем-нибудь к себе внимание.
От Сэма я узнал, что туристы во времени частенько затевают ссоры с
людьми, живущими вверху по линии, невзирая на все усердие, с которым их
курьеры стараются избежать подобных инцидентов. Иногда неприятности
удается уладить с помощью нескольких дипломатических фраз - часто курьер,
извиняясь, объясняет оскорбленному аборигену, что у его обидчика просто не
все дома. Иногда же это сделать весьма трудно, и курьеру приходится
отдавать распоряжение о быстрой эвакуации всех туристов; сам курьер должен
оставаться до тех пор, пока не отправит всех своих людей в целости и
сохранности вниз по линии, в результате чего имели место даже случаи
гибели курьеров при исполнении служебных обязанностей. В самых крайних
случаях неблаговидного поведения туристов на арену приходится выходить
патрулю времени и заблаговременно аннулировать всю вылазку, "выдергивая"
неосторожного туриста из группы и тем самым предотвращая возможный ущерб.
"Очень часто, рассказывал Сэм, - такие богатые негодяи приходят в
неописуемую ярость, когда в самую последнюю минуту объявляется сотрудник
патруля времени и начинает объяснять, что ему нельзя производить
шунтирование вследствие того, что он выкинет нечто совершенно
непредсказуемое вверху по линии. Они просто никак не могут понять этого.
Они обещают быть паиньками и никак не могут поверить в то, что такие их
обещания ничего не стоят, потому что поведение их уже запротоколировано.
Главная трудность в общении с большинством тупоголовых туристов
заключается в том, что они просто не в состоянии мыслить в четырех
измерениях". "Так же, как и я, Сэм", - признался я, расстроившись.
"Научишься. Обязательно научишься", - подбодрил меня Сэм.
Прежде, чем нас отправить в 1935 год, с нами провели краткий
гипнокурс по общественно-политической обстановке, господствовавшей в эту
эпоху. Нас накачали массой разнообразных сведений о Великой депрессии,
Новом курсе президента Рузвельта, семье Лонго из Луизианы, восхождении Хью
Лонга к славе, его программе "Поделим наше богатство", в которой он
предлагал отбирать деньги и ценности у богатых и раздавать бедным, о его
схватке с президентом Франклином Рузвельтом, о его мечте самому стать
президентом после выборов 1936 года, о его вызывающем неуважении к
традициям и демагогических воззваниях к массам. Нам сообщили также много
дополнительных сведений, касающихся своеобразия именно 1935 года, -
праздниках, спортивных турнирах, ценах на бирже 97 с тем, чтобы мы не
чувствовали себя безнадежно чужими в тогдашней атмосфере.
И наконец нас одели по моде 1935 года. Мы с важным видом
прохаживались, без всякого стеснения высмеивая друг друга в этих
эксцентричных нарядах. Джеф Монро, проверяя нас напоследок, напомнил
мужчинам о ширинках и о том, как ими пользоваться, предупредил женщин, что
им категорически запрещено обнажать груди, начиная с сосков и ниже, и
настоятельно просил нас не забывать ни на одно мгновенье о том, что мы
отправляемся в эпоху с незыблемыми пуританскими нравами, в которой
невротическое подавление собственной индивидуальности считается
добродетелью, а столь привычная нам раскованность выглядит греховной и
бесстыдной.
И вот мы готовы.
Нас провели на самый верхний уровень, уровень Старого Нью-Орлеана,
поскольку было небезопасно для нашего здоровья осуществлять прыжок через
время с одного из нижних уровней. Поместили в одной из комнат пансиона на
Норт-Рампарт-стрит, откуда мы должны были шунтироваться в двадцатое
столетие.
- Вот мы и отправляемся вверх по линии, - произнес Мэдисон Джефферсон
Монро и подал нам сигнал активировать свои таймеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
все интимные функции, оставляя их на себе. Причина этого совершенно ясна.
История может в высшей степени пострадать, если хотя бы один таймер
попадет в руки кого-либо из живущих в двадцатом столетии - поэтому мы не
можем допустить, чтобы подобные устройства хотя бы на мгновение лишались
своего владельца.
"Он лжет, - сказал Сэм, когда я повторил это ему. - Никто вверху по
линии ни черта не смыслит в том, что такое таймер и что с ним делать.
Истинная же причина заключается в том, что иногда туристам приходится в
спешке покидать места, где они опустились, например, для того, чтобы
избежать линчевания. Поэтому курьер должен быть абсолютно уверен, что
кто-либо из его группы не оставил свой таймер в номере гостиницы. Но он
просто не отваживается прямо сказать им об этом".
Таймеры, которые раздал нам Джеф Монро, несколько отличались от тех,
что были у нас с Сэмом, когда я совершил свой первый прыжок вверх по
линии. Кнопки управления на них были опломбированы, а сами таймеры могли
функционировать только после того, как курьер включал на своем таймере
генератор несущей частоты. И это было весьма благоразумной мерой
предосторожности: Службе Времени совершенно не нужно, чтобы туристы имели
возможность совершать прыжки во время, когда им вздумается.
Наш курьер долго и нудно перечислял все последствия, которыми грозит
любое изменение прошлого и умолял нас без конца не подвергать нынешнее
время опасности.
- Начинайте говорить только тогда, когда обращаются к вам
непосредственно, - сказал он, - но даже в этом случае ограничивайте любые
разговоры с незнакомыми людьми минимум слов. Ни в коем случае не
прибегайте к сленгу - вас просто не поймут. Вы можете узнать кого-либо из
других туристов во времени. Вам категорически запрещается вступать с ними
в разговор или окликать их и здороваться с ними каким угодно образом, а
также необходимо игнорировать любые знаки внимания, которые они могут
оказывать вам. У всякого, кто нарушит эти правила, пусть даже совершенно
нечаянно, может быть тотчас же аннулировано его разрешение на
шунтирование, и тогда он будет немедленно возвращен в нынешнее время.
Понятно?
Мы торжественно склонили головы.
- Представьте себе, - добавил Джеф Монро, - будто вы переодетые
христиане, которые тайком проникли в священный для мусульман город Мекку.
Пока вы не разоблачены, вам ничто не угрожает, но как только окружающие
вас люди обнаружат, кем вы на самом деле являетесь, считайте, что вы
попали в большую беду. Следовательно, для собственной же вашей пользы, вам
лучше пореже раскрывать рот, пока вы находитесь по линии вверху, побольше
смотреть и поменьше говорить. И с вами ничего не случится плохого, если
только вы не привлечете чем-нибудь к себе внимание.
От Сэма я узнал, что туристы во времени частенько затевают ссоры с
людьми, живущими вверху по линии, невзирая на все усердие, с которым их
курьеры стараются избежать подобных инцидентов. Иногда неприятности
удается уладить с помощью нескольких дипломатических фраз - часто курьер,
извиняясь, объясняет оскорбленному аборигену, что у его обидчика просто не
все дома. Иногда же это сделать весьма трудно, и курьеру приходится
отдавать распоряжение о быстрой эвакуации всех туристов; сам курьер должен
оставаться до тех пор, пока не отправит всех своих людей в целости и
сохранности вниз по линии, в результате чего имели место даже случаи
гибели курьеров при исполнении служебных обязанностей. В самых крайних
случаях неблаговидного поведения туристов на арену приходится выходить
патрулю времени и заблаговременно аннулировать всю вылазку, "выдергивая"
неосторожного туриста из группы и тем самым предотвращая возможный ущерб.
"Очень часто, рассказывал Сэм, - такие богатые негодяи приходят в
неописуемую ярость, когда в самую последнюю минуту объявляется сотрудник
патруля времени и начинает объяснять, что ему нельзя производить
шунтирование вследствие того, что он выкинет нечто совершенно
непредсказуемое вверху по линии. Они просто никак не могут понять этого.
Они обещают быть паиньками и никак не могут поверить в то, что такие их
обещания ничего не стоят, потому что поведение их уже запротоколировано.
Главная трудность в общении с большинством тупоголовых туристов
заключается в том, что они просто не в состоянии мыслить в четырех
измерениях". "Так же, как и я, Сэм", - признался я, расстроившись.
"Научишься. Обязательно научишься", - подбодрил меня Сэм.
Прежде, чем нас отправить в 1935 год, с нами провели краткий
гипнокурс по общественно-политической обстановке, господствовавшей в эту
эпоху. Нас накачали массой разнообразных сведений о Великой депрессии,
Новом курсе президента Рузвельта, семье Лонго из Луизианы, восхождении Хью
Лонга к славе, его программе "Поделим наше богатство", в которой он
предлагал отбирать деньги и ценности у богатых и раздавать бедным, о его
схватке с президентом Франклином Рузвельтом, о его мечте самому стать
президентом после выборов 1936 года, о его вызывающем неуважении к
традициям и демагогических воззваниях к массам. Нам сообщили также много
дополнительных сведений, касающихся своеобразия именно 1935 года, -
праздниках, спортивных турнирах, ценах на бирже 97 с тем, чтобы мы не
чувствовали себя безнадежно чужими в тогдашней атмосфере.
И наконец нас одели по моде 1935 года. Мы с важным видом
прохаживались, без всякого стеснения высмеивая друг друга в этих
эксцентричных нарядах. Джеф Монро, проверяя нас напоследок, напомнил
мужчинам о ширинках и о том, как ими пользоваться, предупредил женщин, что
им категорически запрещено обнажать груди, начиная с сосков и ниже, и
настоятельно просил нас не забывать ни на одно мгновенье о том, что мы
отправляемся в эпоху с незыблемыми пуританскими нравами, в которой
невротическое подавление собственной индивидуальности считается
добродетелью, а столь привычная нам раскованность выглядит греховной и
бесстыдной.
И вот мы готовы.
Нас провели на самый верхний уровень, уровень Старого Нью-Орлеана,
поскольку было небезопасно для нашего здоровья осуществлять прыжок через
время с одного из нижних уровней. Поместили в одной из комнат пансиона на
Норт-Рампарт-стрит, откуда мы должны были шунтироваться в двадцатое
столетие.
- Вот мы и отправляемся вверх по линии, - произнес Мэдисон Джефферсон
Монро и подал нам сигнал активировать свои таймеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83