Это фальшивка.
- Частично - вполне может быть. Но уже с 950 года в подлинности моей
родословной сомневаться не приходится. Все это моя родня. Я проследил
своих пращуров от Византии через Албанию до самой Греции двадцатого
столетия.
- Неужели все это правда?
- Клянусь!
- Ох, какой ты умный, маленький дерьмоед, - с любовью в голосе
произнес Метаксас. - И все это ты узнал всего лишь за один отпуск. И вот
тебе на - Дукас, никак не меньше! Сам Дукас! - Он еще раз заглянул в
свиток. - Никифор Дукас, сын Никетаса Дукаса, сын... гм... Льва Дукаса!
Пульхерии Ботаниатис!
- Что-то не так?
- Я знаю их! - вскричал Метаксас. - Лев и Пульхерия были моими
гостями здесь, а я гостил у них. Лев Дукас один из самых богатых людей в
Византии, тебе это хотя бы известно? А его жена Пульхерия - такая
красавица! - Он крепко схватил меня за руку. - Ты можешь поклясться в том,
что это твои прародители?
- Нисколько в этом не сомневаюсь.
- Невероятно, - восхитился Метаксас. - Так вот, позволь мне
рассказать о Пульхерии. Ей, видишь ли, сейчас всего семнадцать лет. Лев
женился на ней, когда она была еще совсем ребенком. Здесь это очень широко
распространено. Талия у нее, ну вот такая, не больше, зато грудь - вот
какая, и такой ровный живот, а глаза... от одного ее взгляда можно с ума
сойти, и...
Я высвободил свою руку и вплотную приблизился к нему.
- Метаксас, вы...
Я не в состоянии был вымолвить этого слова.
- ...спали с Пульхерией? Нет, нет, ей-Богу. Истинная правда, Джад! У
меня и без нее здесь вполне достаточно женщин. Однако, подумай, мальчик ты
мой, какая это возможность для тебя! Я могу помочь тебе встретиться с нею.
Она уже вполне созрела для того, чтобы можно было ее соблазнить. Юная,
бездетная, красивая, всегда такая скучающая - муж у нее настолько поглощен
всевозможными хозяйственными заботами, что вряд ли даже ее замечает, но
главное в том, что она твоя "прапра" много раз прабабушка!
- Это по вашей части, не по моей, - напомнил я ему. - Для меня это
только причина держаться от нее подальше.
- Не будь идиотом. Я это все проверну для тебя за два, максимум три
дня. Познакомлю с Дукасами, ты останешься на ночлег в их городском дворце
в качестве гостя, одно словечко на ухо ее горничной...
- Нет, - отрезал я.
- Нет?
- Нет. Я не желаю принимать участие ни в чем подобном.
- Трудный ты человек, Джад Эллиот. Всегда противишься собственному же
счастью. Ты не хочешь спать с императрицей Феодорой, не желаешь поваляться
в постельке с Пульхерией Дукас, наверное, теперь ты мне скажешь, что не
хочешь и Евдокию тоже?
- Я совсем не прочь переспать с кем-нибудь из ваших прародительниц, -
сообщил я и ухмыльнулся. - Я даже не прочь заделать ребенка Евдокии. Как
вы себя будете чувствовать, если окажется, что я - ваш "прапра" и так
далее прадед?
- Этого ты не сможешь сделать, - сказал Метаксас.
- Почему?
- Потому что Евдокия остается незамужней и бездетной до 1109 года. А
тогда она выйдет замуж за Василия Стратиокаса и будет у нее семеро сыновей
и три дочери за пятнадцать последующих за ее свадьбой лет. И среди этих
дочерей будет одна, которая и станет моей прародительницей. Боже, до чего
же она разжиреет!
- Все это может быть изменено, - напомнил я ему.
- Не говори ерунду, - спокойно заметил Метаксас. - Неужели ты
думаешь, что я не охраняю свою собственную родословную? Что стану
колебаться прежде, чем вычеркнуть тебя из истории, если застукаю тебя на
чем-нибудь, что может повлиять на замужество Евдокии? Она останется
бездетной до тех пор, пока ее чрево не наполнит Василий Стратиокас, и делу
конец. Но на сегодняшнюю ночь она твоя, пожалуйста.
И она стала моею. Оказав мне высочайшую степень гостеприимства в
своем понимании, Метаксас послал свою прародительницу Евдокию в мою
спальню. Ее тощее, худосочное тело показалось несколько постноватым для
меня; ее твердые маленькие груди полностью скрывались в моих ладонях. Но
она оказалась тигрицей. Она вся, казалось, только и состояла, что из
энергии и страсти. Она оседлала меня и раскачала себя до полного
исступления за два десятка быстрых вращений, но это оказалось только
началом. Уже занималась заря, когда она отпустила меня и дала заснуть.
Мне приснилось, что Метаксас препровождает меня к дворцу Дукасов и
знакомит меня с моим пращуром Львом, который абсолютно безмятежно говорит:
"Это моя жена Пульхерия", и во сне мне показалось, что я никогда еще не
видел более прелестной женщины.
37
Первый по-настоящему тревожный момент я испытал на следующем своем
маршруте в качестве курьера. Из-за того, что я был слишком горд и
постеснялся вызвать на помощь патруль времени, я оказался втянутым в сферу
действия парадокса удвоения, а также ощутил вкус парадокса транзитного
перехода. Но думаю, что мне удалось выпутаться из всего этого с честью.
Я с девятью туристами наблюдал прибытие участников Первого Крестового
Похода, когда произошел этот мой первый сбой.
- В 1905 году, - рассказывал я своим подопечным, - Папа Урбан Второй
призвал к освобождению Святой Земли от сарацинов. Прошло совсем немного
времени, и рыцари со всей Европы стали собираться в Крестовый Поход. Среди
тех, кто приветствовал такое освобождение насильственным путем был и
император Византии Алексей, который усмотрел в этом способ возвращения тех
территорий на Ближнем Востоке, которые были захвачены турками и арабами.
Алексей высказался в таком духе, что он не возражал бы, если бы несколько
сотен опытных рыцарей помогли ему очистить эти земли от неверных. Однако
он получил их куда больше, чем запрашивал, в чем вы сами сможете убедиться
через несколько минут, опустившись по линии в 1096 год.
Мы шунтировались в 1 августа 1096 года.
Поднявшись на стены Константинополя, мы обозревали окружающую город
местность и видели, что вся она заполнена войсками, притом не закованными
в латы рыцарями, а полчищами совершенно неорганизованных, кое-как
вооруженных крестьян в лохмотьях.
- Это народное ополчение, - пояснил я. - Пока профессиональные
солдаты решают вопросы по организации тыла и материального обеспечения
столь отдаленной военной экспедиции, тощий от голода, весь провонявшийся,
ничтожный харизматик по имени Петр Пустынник объединил вокруг себя тысячи
нищих и крестьян и повел их через всю Европу к Византии. Они грабили и
громили все, что только попадалось им на пути, вычистили весь урожай,
который созрел на территории, по площади равной почти половине Европы, и
сожгли Белград, вступив в пререкания с византийскими наместниками в этом
городе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
- Частично - вполне может быть. Но уже с 950 года в подлинности моей
родословной сомневаться не приходится. Все это моя родня. Я проследил
своих пращуров от Византии через Албанию до самой Греции двадцатого
столетия.
- Неужели все это правда?
- Клянусь!
- Ох, какой ты умный, маленький дерьмоед, - с любовью в голосе
произнес Метаксас. - И все это ты узнал всего лишь за один отпуск. И вот
тебе на - Дукас, никак не меньше! Сам Дукас! - Он еще раз заглянул в
свиток. - Никифор Дукас, сын Никетаса Дукаса, сын... гм... Льва Дукаса!
Пульхерии Ботаниатис!
- Что-то не так?
- Я знаю их! - вскричал Метаксас. - Лев и Пульхерия были моими
гостями здесь, а я гостил у них. Лев Дукас один из самых богатых людей в
Византии, тебе это хотя бы известно? А его жена Пульхерия - такая
красавица! - Он крепко схватил меня за руку. - Ты можешь поклясться в том,
что это твои прародители?
- Нисколько в этом не сомневаюсь.
- Невероятно, - восхитился Метаксас. - Так вот, позволь мне
рассказать о Пульхерии. Ей, видишь ли, сейчас всего семнадцать лет. Лев
женился на ней, когда она была еще совсем ребенком. Здесь это очень широко
распространено. Талия у нее, ну вот такая, не больше, зато грудь - вот
какая, и такой ровный живот, а глаза... от одного ее взгляда можно с ума
сойти, и...
Я высвободил свою руку и вплотную приблизился к нему.
- Метаксас, вы...
Я не в состоянии был вымолвить этого слова.
- ...спали с Пульхерией? Нет, нет, ей-Богу. Истинная правда, Джад! У
меня и без нее здесь вполне достаточно женщин. Однако, подумай, мальчик ты
мой, какая это возможность для тебя! Я могу помочь тебе встретиться с нею.
Она уже вполне созрела для того, чтобы можно было ее соблазнить. Юная,
бездетная, красивая, всегда такая скучающая - муж у нее настолько поглощен
всевозможными хозяйственными заботами, что вряд ли даже ее замечает, но
главное в том, что она твоя "прапра" много раз прабабушка!
- Это по вашей части, не по моей, - напомнил я ему. - Для меня это
только причина держаться от нее подальше.
- Не будь идиотом. Я это все проверну для тебя за два, максимум три
дня. Познакомлю с Дукасами, ты останешься на ночлег в их городском дворце
в качестве гостя, одно словечко на ухо ее горничной...
- Нет, - отрезал я.
- Нет?
- Нет. Я не желаю принимать участие ни в чем подобном.
- Трудный ты человек, Джад Эллиот. Всегда противишься собственному же
счастью. Ты не хочешь спать с императрицей Феодорой, не желаешь поваляться
в постельке с Пульхерией Дукас, наверное, теперь ты мне скажешь, что не
хочешь и Евдокию тоже?
- Я совсем не прочь переспать с кем-нибудь из ваших прародительниц, -
сообщил я и ухмыльнулся. - Я даже не прочь заделать ребенка Евдокии. Как
вы себя будете чувствовать, если окажется, что я - ваш "прапра" и так
далее прадед?
- Этого ты не сможешь сделать, - сказал Метаксас.
- Почему?
- Потому что Евдокия остается незамужней и бездетной до 1109 года. А
тогда она выйдет замуж за Василия Стратиокаса и будет у нее семеро сыновей
и три дочери за пятнадцать последующих за ее свадьбой лет. И среди этих
дочерей будет одна, которая и станет моей прародительницей. Боже, до чего
же она разжиреет!
- Все это может быть изменено, - напомнил я ему.
- Не говори ерунду, - спокойно заметил Метаксас. - Неужели ты
думаешь, что я не охраняю свою собственную родословную? Что стану
колебаться прежде, чем вычеркнуть тебя из истории, если застукаю тебя на
чем-нибудь, что может повлиять на замужество Евдокии? Она останется
бездетной до тех пор, пока ее чрево не наполнит Василий Стратиокас, и делу
конец. Но на сегодняшнюю ночь она твоя, пожалуйста.
И она стала моею. Оказав мне высочайшую степень гостеприимства в
своем понимании, Метаксас послал свою прародительницу Евдокию в мою
спальню. Ее тощее, худосочное тело показалось несколько постноватым для
меня; ее твердые маленькие груди полностью скрывались в моих ладонях. Но
она оказалась тигрицей. Она вся, казалось, только и состояла, что из
энергии и страсти. Она оседлала меня и раскачала себя до полного
исступления за два десятка быстрых вращений, но это оказалось только
началом. Уже занималась заря, когда она отпустила меня и дала заснуть.
Мне приснилось, что Метаксас препровождает меня к дворцу Дукасов и
знакомит меня с моим пращуром Львом, который абсолютно безмятежно говорит:
"Это моя жена Пульхерия", и во сне мне показалось, что я никогда еще не
видел более прелестной женщины.
37
Первый по-настоящему тревожный момент я испытал на следующем своем
маршруте в качестве курьера. Из-за того, что я был слишком горд и
постеснялся вызвать на помощь патруль времени, я оказался втянутым в сферу
действия парадокса удвоения, а также ощутил вкус парадокса транзитного
перехода. Но думаю, что мне удалось выпутаться из всего этого с честью.
Я с девятью туристами наблюдал прибытие участников Первого Крестового
Похода, когда произошел этот мой первый сбой.
- В 1905 году, - рассказывал я своим подопечным, - Папа Урбан Второй
призвал к освобождению Святой Земли от сарацинов. Прошло совсем немного
времени, и рыцари со всей Европы стали собираться в Крестовый Поход. Среди
тех, кто приветствовал такое освобождение насильственным путем был и
император Византии Алексей, который усмотрел в этом способ возвращения тех
территорий на Ближнем Востоке, которые были захвачены турками и арабами.
Алексей высказался в таком духе, что он не возражал бы, если бы несколько
сотен опытных рыцарей помогли ему очистить эти земли от неверных. Однако
он получил их куда больше, чем запрашивал, в чем вы сами сможете убедиться
через несколько минут, опустившись по линии в 1096 год.
Мы шунтировались в 1 августа 1096 года.
Поднявшись на стены Константинополя, мы обозревали окружающую город
местность и видели, что вся она заполнена войсками, притом не закованными
в латы рыцарями, а полчищами совершенно неорганизованных, кое-как
вооруженных крестьян в лохмотьях.
- Это народное ополчение, - пояснил я. - Пока профессиональные
солдаты решают вопросы по организации тыла и материального обеспечения
столь отдаленной военной экспедиции, тощий от голода, весь провонявшийся,
ничтожный харизматик по имени Петр Пустынник объединил вокруг себя тысячи
нищих и крестьян и повел их через всю Европу к Византии. Они грабили и
громили все, что только попадалось им на пути, вычистили весь урожай,
который созрел на территории, по площади равной почти половине Европы, и
сожгли Белград, вступив в пререкания с византийскими наместниками в этом
городе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83