Будьте
любезны передать им...
- Госпоже... какой?
- Госпоже Пульхерии, жене Льва Дукаса. Я Георгий Маркезинис из Эпира,
дальний родственник Фемистоклиса Метаксаса. Несколько недель тому назад мы
были здесь на званом вечере, который давали...
- Жену Льва Дукаса, - холодно заметил дворецкий, - зовут Евпрепией.
- Евпрепией?
- Евпрепия Дукас - хозяйка этого дворца. Человече, чего вам здесь
надобно? Если вы пришли сюда пьяный посреди бела дня нарушить покой
господина Льва, я...
- Погодите, - сказал я. - Евпрепия? Не Пульхерия? - В моей ладони
сверкнул золотой визант и быстренько упорхнул в уже ждавшую его ладонь
дворецкого. - Я не пьян, и все это очень важно. Когда Лев женился на
этой... этой Евпрепии?
- Четыре года тому назад.
- Че-ты-ре-го-да-на-зад? Нет, это невозможно. Пять лет тому назад он
женился на Пульхерии, которая...
- Вы, должно быть, ошиблись. Господин Лев женился только однажды, на
Евпрепии Макремболитис, матери его сына Василия и его дочери Зои.
Рука дворецкого снова приподнялась. Я опустил в нее еще один визант.
Чувствуя, как у меня из-под ног уходит земля, я забормотал:
- Его старшим сыном является Никетас, который еще не родился, и у
него совсем не должно быть сына Василия, и... Боже праведный, неужели вы
затеяли какую-то нечестную игру со мною?
- Клянусь перед образом Христа-Пантократа в том, что все сказанное
мною - истинная правда до единого слова, - решительно заявил дворецкий.
Постукивая своим кошельком с византами, я сказал, теперь уже совсем
отчаявшись:
- А насколько возможно устроить мне аудиенцию у госпожи Евпрепии?
- В принципе - почему бы и нет? Вот только сейчас ее нет здесь. Она
уже три месяца отдыхает во дворце Дукаса на трапезундском побережье, где
ждет своего следующего ребенка.
- Три месяца? Значит, здесь не было никакого званого вечера несколько
недель тому назад?
- Нет, не было, господин.
- И здесь не было императора Алексея? И Фемистоклиса Метаксаса? Ни
Георгия Маркезиниса из Эпира? Ни...
- Никого из них, господин. Чем я еще могу вам помочь?
- Наверное, уже ничем, - сказал я и, шатаясь, побрел прочь от дворца
Дукаса как человек, которого поразили своим гневом боги.
54
Печально я странствовал по юго-восточной окраине Константинополя,
вытянувшейся вдоль берега Золотого Рога, пока не набрел на лабиринт из
лавок, рыночных площадок и таверн поблизости от того места, которое через
какое-то время будут называть мостом Галата и где сегодня тоже лабиринт
лавок, рыночных площадок и таверн. По этим узким, то переплетенным, то
хаотически разбросанным, улицам я брел совершенно бесцельно, как зомби. Я
ничего не видел, так же, как ни о чем не в состоянии был думать. Вот так,
не соображая, я просто ставил одну ногу впереди другой и продолжал брести,
пока уже под самый вечер судьба снова не "схватила меня за яичники".
Я вошел, спотыкаясь, наугад в одну из харчевен, размещавшуюся в
двухэтажном строении из неокрашенных досок. Несколько торговцев потягивали
здесь свою ежедневную дозу вина. Я тяжело бухнулся за покоробленный и
шаткий стол в никем еще не занятом углу комнаты и, тупо уставившись на
стену, стал думать о Евпрепии, беременной жене Льва Дукаса.
Ко мне подошла хорошенькая подавальщица и спросила:
- Вина?
- Да. И чем крепче, тем лучше.
- И жареной баранины?
- Спасибо, я не голоден.
- Мы здесь делаем очень вкусную баранину.
- Я не голоден, - повторил я. И угрюмо уставился на ее лодыжки.
Лодыжки у нее оказались очень и очень приличными. Я перевел взор чуть
повыше, на икры, но здесь меня ждала неудача, так как ноги ее скрывались
за складками простого длинного одеяния. Она ушла и вскоре вернулась с
бутылью вина. Когда она ставила его передо мной верхняя часть ее одеяния
распахнулась, и моему взору предстали две полные, белые, с розовыми
кончиками, груди, которые свободно вывалились наружу. Тогда наконец-то я
взглянул на ее лицо.
Она вполне могла бы сойти за сестру-близняшку Пульхерии.
Такие же темные озорные глаза. Такая же, без малейших изъянов,
оливковая кожа. Такие же полные губы и тонкий нос. Такого же возраста -
примерно семнадцати лет. Различия между этой девушкой и моей Пульхерией
заключались лишь в одежде, осанке и выражении лица. Девушка была в
довольно грубом одеянии: ей недоставало аристократической элегантности
осанки и походки Пульхерии; и были у нее какие-то надутые, будто
недовольные губы. Она имела мрачный вид девушки, болезненно уязвленной
тем, что она поставлена явно ниже того места, которое, как ей кажется,
могла бы занимать.
- Ты почти, как Пульхерия, - сказал я.
Девушка хрипло рассмеялась.
- Что за несусветную чушь вы там порете?
- Одна моя знакомая девушка очень на тебя похожа. Так вот - ее зовут
Пульхерией.
- Вы придуриваетесь или, наверное, совсем пьяный! Я и есть Пульхерия.
И мне очень не нравятся эти ваши заумные заигрывания, незнакомец.
- Ты Пульхерия?
- Определенно.
- Пульхерия Дукас?
Она расхохоталась мне прямо в лицо.
- Дукас! Ну и скажете! Теперь я точно знаю, что вы не в своем уме.
Пульхерия Фотис, жена Гераклеса Фотиса, владельца постоялого двора!
- Пульхерия... Фотис... - тупо повторял я. - Пульхерия... Фотис...
жена... Гераклеса... Фотиса...
Она близко наклонилась ко мне, дав мне еще раз возможность
полюбоваться ее потрясающей грудью. И теперь уже не надменно, но
встревоженно, она тихо произнесла:
- Судя по вашей одежде, вы знатная персона. Что вам здесь надобно?
Гераклес что-то не так сделал?
- Я здесь только для того, чтобы отведать вина, - сказал я. - Но
послушайте-ка, скажите мне вот что: вы Пульхерия, урожденная Ботаниатис?
Ее будто поразило молнией.
- Вам это известно!
- Это правда?
- Да, - сказала моя обожаемая Пульхерия и грузно опустилась на скамью
со мной рядом. - Только теперь я уже больше не Ботаниатис. Вот уже пять
лет - с того самого времени, как Гераклес... этот мерзкий Гераклес... с
того времени, как он... - Она, разволновавшись, отпила вина прямо из моей
чаши. - Кто вы, незнакомец?
- Георгий Маркезинис из Эпира.
Это имя ей ничего не говорило.
- Двоюродный брат Фемистоклиса Метаксаса.
Она от удивления широко разинула рот.
- Я так и подумала, что вы важная персона! Я это сразу поняла! - Она
вся затрепетала, и от этого стала еще более привлекательной. - Так чего вы
от меня хотите?
Другие посетители харчевни стали поглядывать в нашу сторону.
- Мы бы не могли пройти куда-нибудь, чтобы поговорить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
любезны передать им...
- Госпоже... какой?
- Госпоже Пульхерии, жене Льва Дукаса. Я Георгий Маркезинис из Эпира,
дальний родственник Фемистоклиса Метаксаса. Несколько недель тому назад мы
были здесь на званом вечере, который давали...
- Жену Льва Дукаса, - холодно заметил дворецкий, - зовут Евпрепией.
- Евпрепией?
- Евпрепия Дукас - хозяйка этого дворца. Человече, чего вам здесь
надобно? Если вы пришли сюда пьяный посреди бела дня нарушить покой
господина Льва, я...
- Погодите, - сказал я. - Евпрепия? Не Пульхерия? - В моей ладони
сверкнул золотой визант и быстренько упорхнул в уже ждавшую его ладонь
дворецкого. - Я не пьян, и все это очень важно. Когда Лев женился на
этой... этой Евпрепии?
- Четыре года тому назад.
- Че-ты-ре-го-да-на-зад? Нет, это невозможно. Пять лет тому назад он
женился на Пульхерии, которая...
- Вы, должно быть, ошиблись. Господин Лев женился только однажды, на
Евпрепии Макремболитис, матери его сына Василия и его дочери Зои.
Рука дворецкого снова приподнялась. Я опустил в нее еще один визант.
Чувствуя, как у меня из-под ног уходит земля, я забормотал:
- Его старшим сыном является Никетас, который еще не родился, и у
него совсем не должно быть сына Василия, и... Боже праведный, неужели вы
затеяли какую-то нечестную игру со мною?
- Клянусь перед образом Христа-Пантократа в том, что все сказанное
мною - истинная правда до единого слова, - решительно заявил дворецкий.
Постукивая своим кошельком с византами, я сказал, теперь уже совсем
отчаявшись:
- А насколько возможно устроить мне аудиенцию у госпожи Евпрепии?
- В принципе - почему бы и нет? Вот только сейчас ее нет здесь. Она
уже три месяца отдыхает во дворце Дукаса на трапезундском побережье, где
ждет своего следующего ребенка.
- Три месяца? Значит, здесь не было никакого званого вечера несколько
недель тому назад?
- Нет, не было, господин.
- И здесь не было императора Алексея? И Фемистоклиса Метаксаса? Ни
Георгия Маркезиниса из Эпира? Ни...
- Никого из них, господин. Чем я еще могу вам помочь?
- Наверное, уже ничем, - сказал я и, шатаясь, побрел прочь от дворца
Дукаса как человек, которого поразили своим гневом боги.
54
Печально я странствовал по юго-восточной окраине Константинополя,
вытянувшейся вдоль берега Золотого Рога, пока не набрел на лабиринт из
лавок, рыночных площадок и таверн поблизости от того места, которое через
какое-то время будут называть мостом Галата и где сегодня тоже лабиринт
лавок, рыночных площадок и таверн. По этим узким, то переплетенным, то
хаотически разбросанным, улицам я брел совершенно бесцельно, как зомби. Я
ничего не видел, так же, как ни о чем не в состоянии был думать. Вот так,
не соображая, я просто ставил одну ногу впереди другой и продолжал брести,
пока уже под самый вечер судьба снова не "схватила меня за яичники".
Я вошел, спотыкаясь, наугад в одну из харчевен, размещавшуюся в
двухэтажном строении из неокрашенных досок. Несколько торговцев потягивали
здесь свою ежедневную дозу вина. Я тяжело бухнулся за покоробленный и
шаткий стол в никем еще не занятом углу комнаты и, тупо уставившись на
стену, стал думать о Евпрепии, беременной жене Льва Дукаса.
Ко мне подошла хорошенькая подавальщица и спросила:
- Вина?
- Да. И чем крепче, тем лучше.
- И жареной баранины?
- Спасибо, я не голоден.
- Мы здесь делаем очень вкусную баранину.
- Я не голоден, - повторил я. И угрюмо уставился на ее лодыжки.
Лодыжки у нее оказались очень и очень приличными. Я перевел взор чуть
повыше, на икры, но здесь меня ждала неудача, так как ноги ее скрывались
за складками простого длинного одеяния. Она ушла и вскоре вернулась с
бутылью вина. Когда она ставила его передо мной верхняя часть ее одеяния
распахнулась, и моему взору предстали две полные, белые, с розовыми
кончиками, груди, которые свободно вывалились наружу. Тогда наконец-то я
взглянул на ее лицо.
Она вполне могла бы сойти за сестру-близняшку Пульхерии.
Такие же темные озорные глаза. Такая же, без малейших изъянов,
оливковая кожа. Такие же полные губы и тонкий нос. Такого же возраста -
примерно семнадцати лет. Различия между этой девушкой и моей Пульхерией
заключались лишь в одежде, осанке и выражении лица. Девушка была в
довольно грубом одеянии: ей недоставало аристократической элегантности
осанки и походки Пульхерии; и были у нее какие-то надутые, будто
недовольные губы. Она имела мрачный вид девушки, болезненно уязвленной
тем, что она поставлена явно ниже того места, которое, как ей кажется,
могла бы занимать.
- Ты почти, как Пульхерия, - сказал я.
Девушка хрипло рассмеялась.
- Что за несусветную чушь вы там порете?
- Одна моя знакомая девушка очень на тебя похожа. Так вот - ее зовут
Пульхерией.
- Вы придуриваетесь или, наверное, совсем пьяный! Я и есть Пульхерия.
И мне очень не нравятся эти ваши заумные заигрывания, незнакомец.
- Ты Пульхерия?
- Определенно.
- Пульхерия Дукас?
Она расхохоталась мне прямо в лицо.
- Дукас! Ну и скажете! Теперь я точно знаю, что вы не в своем уме.
Пульхерия Фотис, жена Гераклеса Фотиса, владельца постоялого двора!
- Пульхерия... Фотис... - тупо повторял я. - Пульхерия... Фотис...
жена... Гераклеса... Фотиса...
Она близко наклонилась ко мне, дав мне еще раз возможность
полюбоваться ее потрясающей грудью. И теперь уже не надменно, но
встревоженно, она тихо произнесла:
- Судя по вашей одежде, вы знатная персона. Что вам здесь надобно?
Гераклес что-то не так сделал?
- Я здесь только для того, чтобы отведать вина, - сказал я. - Но
послушайте-ка, скажите мне вот что: вы Пульхерия, урожденная Ботаниатис?
Ее будто поразило молнией.
- Вам это известно!
- Это правда?
- Да, - сказала моя обожаемая Пульхерия и грузно опустилась на скамью
со мной рядом. - Только теперь я уже больше не Ботаниатис. Вот уже пять
лет - с того самого времени, как Гераклес... этот мерзкий Гераклес... с
того времени, как он... - Она, разволновавшись, отпила вина прямо из моей
чаши. - Кто вы, незнакомец?
- Георгий Маркезинис из Эпира.
Это имя ей ничего не говорило.
- Двоюродный брат Фемистоклиса Метаксаса.
Она от удивления широко разинула рот.
- Я так и подумала, что вы важная персона! Я это сразу поняла! - Она
вся затрепетала, и от этого стала еще более привлекательной. - Так чего вы
от меня хотите?
Другие посетители харчевни стали поглядывать в нашу сторону.
- Мы бы не могли пройти куда-нибудь, чтобы поговорить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83