На рассвете – гибкая система скидок. Постоянным клиентам – порция за счет заведения». Отступил на шаг и полюбовался своей работой.
– Красавец! – сказал он довольно. – Такой процентов на двадцать повысит нашу прибыль на этой неделе. А то и более. Я бы и сам пришел на него посмотреть. Это ж надо иметь мозги, чтобы соваться к молодой даме с предложением избавиться от старческих морщин. Его счастье, что он не подкатился со своими грандиозными идейками к мадам Мумезе.
– Ветер судьбы подхватит мессира и сам понесет в нужном направлении, – задумчиво молвил скелет, продолжая прерванный разговор. – Так что, милорд Такангор, наслаждайтесь вашими любимыми напитками в вашем, смею надеяться, любимом баре, пока есть такая возможность.
– Ох, – молвил кобольд, устало падая на высокий стул за барной стойкой, – ох-ох! Сил нет, как уработался. А это только начало: что здесь будет завтра…
– Представляю себе этот наплыв пилигримов. Сколько лет не было настоящего, полноценного Бесстрашного Суда – сюда толпы хлынут, – подтвердил Нунамикус.
– Странно, что сегодня здесь тишина и покой, – хмыкнул Такангор.
– Закон строго воспрещает посетителям появляться в пределах Кассарии хотя бы на день раньше.
– Разумное решение, – согласился минотавр.
– Иоффу сюда калачом не заманишь – ему сейчас нужно осуществлять общее руководство и готовить Виззл к приему приезжих. Они с сыновьями просто с ног сбились: деревню и украсить надо, и обезопасить. Ибо разные бывали случаи. Альгерс все никак в себя не придет после пятницы. Что-то он уж чересчур повеселился, а Ианида эти дни не в настроении…
– Заметно. – И минотавр указал рогами на торговца с плакатом.
– Вот-вот. Явился он, значит, домой – правда, кружным путем добирался, болото как-то захватил, но все-таки честно дополз до супружеского гнезда, а она очами повела… Словом, убытку мне рупезы на три в день. Альгерс обычно вкушал горячительных напитков на три рупезы. – И скелет что-то записал в своем гроссбухе. – Отвращение у него к питию. И раньше такое замечали, но на следующий день проходило. А тут уж скоро неделя, как трезвость блюдет.
– Да. – Такангор сочувственно поморгал. – За душу берет. Ну что, Фафетус, давай я поправлю ваше финансовое положение. Сооруди-ка мне две порции «Марш скелетов», один кувшинчик старого доброго «Дыхания дракона» и похвастайся своим новым коктейлем. Гописса мне все уши прожужжал.
– «Подвиг Гописсы», – сказал польщенный кобольд, – это удивительно бодрящий, вдохновляющий на благородные деяния, освежающий напиток. Правда, вам, милорд Такангор, есть смысл заказывать его сразу бочонком. Он чересчур легкий, чтобы всколыхнуть такую основательную душу, как ваша. Его крепость рассчитана на библиотекарей, трактирщиков, почтальонов и прочих работников умственного труда. Не исключено, впрочем, что он придется вам по вкусу.
– Придется, придется, – заверил его добрый минотавр. – А для верности я пригублю вон то серебряное ведерко «Гнева Мунемеи». Кстати, ты когда-то собирался мне рассказать, откуда такое название, но не успел.
– С удовольствием, – сказал кобольд, колдуя за стойкой. Он что-то встряхивал, смешивал, нюхал, смотрел на свет, брызгал, крошил, снова перемешивал и снова подносил к глазам…
Такангор отдыхал душой, глядя на все эти манипуляции. Это истинный мастер своего дела. Не какой-нибудь Кашхаза из таверны «Рыбья голова».
– История названия этого особенно дорогого для меня напитка уходит в далекое прошлое и весьма занимательна…
Что-то не так было с названием «Гнев Мунемеи». Явно не так. Сглазил его кто-то, что ли? Но и в этот раз Фафетусу не удалось продвинуться дальше вступительного слова.
– Приветствую вас, братья и други! – донеслось от дверей. – Какую прекрасную жертву выставили вы у входа в этот храм утоления и возлияния. Может ли странствующий жрец промочить здесь горло и обратиться к вам с речью?
И в дверном проеме нарисовался Мардамон, чье внезапное и весьма шумное появление уже второй день горячо обсуждалось в Виззле и его окрестностях.
Жрец с восторгом огляделся по сторонам.
Мрачное очарование грота, в котором расположился бар «Расторопные телеги», явно пришлось ему по вкусу. Он оценил стертые каменные ступени, корявое дерево с филином, бассейн с водопадиком и странное существо, водившееся в бассейне и время от времени кричавшее дурным голосом на нерасторопных официантов. Его не могли оставить равнодушным каменные столы и тяжелые табуреты, сделанные из старых пней.
Мардамон прошелся по бару кавалерийским шагом, трепетно провел рукой по тяжеленной столешнице из черного гранита, заглянул под стол, проверил его устойчивость.
– Какой прекрасный стол, – сказал он горячо. – Наверное, на нем чудесно совершать жертвоприношения.
– Никогда не рассматривал его с этой точки зрения, – пожал плечами скелет.
– И напрасно.
– По первому вопросу – никаких возражений, – заявил кобольд, пресекая дальнейшие попытки жреца обсудить назначение стола. – Изучайте карту напитков и пейте сколько войдет. Что же до речей, то речи здесь произносят только по поводу пития.
– Тоже достойная тема, – обрадовался Мардамон. – А могу ли я узнать, какие жертвы вы приносите богам виноделия, виночерпия и винопития?
– А что – есть бог винопития? – изумился Такангор. – В жизни не слышал ничего подобного.
– Должен быть, – убежденно молвил жрец. – Если бы я был Тотис и населял Ниакрох младшими божествами, то обязательно создал бы специального бога, ответственного за сам процесс. Иначе кому нам приносить жертвы во время жестокого похмелья? Кого просить о помощи?
– Бармена, разумеется, – сказал Фафетус. – Это любой кентавр знает.
– А если бармена нет поблизости? Вот вы что делаете?
И Мардамон выжидательно уставился на минотавра.
– Вы обратились не по адресу, – сдержанно ответил за Такангора Нунамикус Пу. – Милорд не делает ничего. Милорд незнаком с неприятным явлением «похмелье».
Жрец хотел сказать, что его надувают самым бессовестным образом, но взглянул на батарею сосудов, выставленных перед генералом Топотаном, и погрузился в размышления. Вероятно, он думал о том, что боги несправедливы. Верные знают, что такое похмелье, а неверные – ведать не ведают.
– Что-то здесь не так. – Мардамон принял из рук кобольда огромную оловянную кружку с бульбяксой и задумался. – Что-то здесь определенно не так. Кстати, у вас тут шныряет огромная рыжая крыса.
– Это Муфларий, младший официант.
– Давно?
– Лет семьдесят-восемьдесят, – пожал плечами кобольд. – А что?
– Давненько, – не унимался жрец. – Значит, надежд не подает. А другие официанты есть?
– Само собой.
– Раз есть кому работать, неплохо было бы им пожертвовать – для пущего процветания, увеличения доходов, прироста постоянных клиентов и прочего благополучия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
– Красавец! – сказал он довольно. – Такой процентов на двадцать повысит нашу прибыль на этой неделе. А то и более. Я бы и сам пришел на него посмотреть. Это ж надо иметь мозги, чтобы соваться к молодой даме с предложением избавиться от старческих морщин. Его счастье, что он не подкатился со своими грандиозными идейками к мадам Мумезе.
– Ветер судьбы подхватит мессира и сам понесет в нужном направлении, – задумчиво молвил скелет, продолжая прерванный разговор. – Так что, милорд Такангор, наслаждайтесь вашими любимыми напитками в вашем, смею надеяться, любимом баре, пока есть такая возможность.
– Ох, – молвил кобольд, устало падая на высокий стул за барной стойкой, – ох-ох! Сил нет, как уработался. А это только начало: что здесь будет завтра…
– Представляю себе этот наплыв пилигримов. Сколько лет не было настоящего, полноценного Бесстрашного Суда – сюда толпы хлынут, – подтвердил Нунамикус.
– Странно, что сегодня здесь тишина и покой, – хмыкнул Такангор.
– Закон строго воспрещает посетителям появляться в пределах Кассарии хотя бы на день раньше.
– Разумное решение, – согласился минотавр.
– Иоффу сюда калачом не заманишь – ему сейчас нужно осуществлять общее руководство и готовить Виззл к приему приезжих. Они с сыновьями просто с ног сбились: деревню и украсить надо, и обезопасить. Ибо разные бывали случаи. Альгерс все никак в себя не придет после пятницы. Что-то он уж чересчур повеселился, а Ианида эти дни не в настроении…
– Заметно. – И минотавр указал рогами на торговца с плакатом.
– Вот-вот. Явился он, значит, домой – правда, кружным путем добирался, болото как-то захватил, но все-таки честно дополз до супружеского гнезда, а она очами повела… Словом, убытку мне рупезы на три в день. Альгерс обычно вкушал горячительных напитков на три рупезы. – И скелет что-то записал в своем гроссбухе. – Отвращение у него к питию. И раньше такое замечали, но на следующий день проходило. А тут уж скоро неделя, как трезвость блюдет.
– Да. – Такангор сочувственно поморгал. – За душу берет. Ну что, Фафетус, давай я поправлю ваше финансовое положение. Сооруди-ка мне две порции «Марш скелетов», один кувшинчик старого доброго «Дыхания дракона» и похвастайся своим новым коктейлем. Гописса мне все уши прожужжал.
– «Подвиг Гописсы», – сказал польщенный кобольд, – это удивительно бодрящий, вдохновляющий на благородные деяния, освежающий напиток. Правда, вам, милорд Такангор, есть смысл заказывать его сразу бочонком. Он чересчур легкий, чтобы всколыхнуть такую основательную душу, как ваша. Его крепость рассчитана на библиотекарей, трактирщиков, почтальонов и прочих работников умственного труда. Не исключено, впрочем, что он придется вам по вкусу.
– Придется, придется, – заверил его добрый минотавр. – А для верности я пригублю вон то серебряное ведерко «Гнева Мунемеи». Кстати, ты когда-то собирался мне рассказать, откуда такое название, но не успел.
– С удовольствием, – сказал кобольд, колдуя за стойкой. Он что-то встряхивал, смешивал, нюхал, смотрел на свет, брызгал, крошил, снова перемешивал и снова подносил к глазам…
Такангор отдыхал душой, глядя на все эти манипуляции. Это истинный мастер своего дела. Не какой-нибудь Кашхаза из таверны «Рыбья голова».
– История названия этого особенно дорогого для меня напитка уходит в далекое прошлое и весьма занимательна…
Что-то не так было с названием «Гнев Мунемеи». Явно не так. Сглазил его кто-то, что ли? Но и в этот раз Фафетусу не удалось продвинуться дальше вступительного слова.
– Приветствую вас, братья и други! – донеслось от дверей. – Какую прекрасную жертву выставили вы у входа в этот храм утоления и возлияния. Может ли странствующий жрец промочить здесь горло и обратиться к вам с речью?
И в дверном проеме нарисовался Мардамон, чье внезапное и весьма шумное появление уже второй день горячо обсуждалось в Виззле и его окрестностях.
Жрец с восторгом огляделся по сторонам.
Мрачное очарование грота, в котором расположился бар «Расторопные телеги», явно пришлось ему по вкусу. Он оценил стертые каменные ступени, корявое дерево с филином, бассейн с водопадиком и странное существо, водившееся в бассейне и время от времени кричавшее дурным голосом на нерасторопных официантов. Его не могли оставить равнодушным каменные столы и тяжелые табуреты, сделанные из старых пней.
Мардамон прошелся по бару кавалерийским шагом, трепетно провел рукой по тяжеленной столешнице из черного гранита, заглянул под стол, проверил его устойчивость.
– Какой прекрасный стол, – сказал он горячо. – Наверное, на нем чудесно совершать жертвоприношения.
– Никогда не рассматривал его с этой точки зрения, – пожал плечами скелет.
– И напрасно.
– По первому вопросу – никаких возражений, – заявил кобольд, пресекая дальнейшие попытки жреца обсудить назначение стола. – Изучайте карту напитков и пейте сколько войдет. Что же до речей, то речи здесь произносят только по поводу пития.
– Тоже достойная тема, – обрадовался Мардамон. – А могу ли я узнать, какие жертвы вы приносите богам виноделия, виночерпия и винопития?
– А что – есть бог винопития? – изумился Такангор. – В жизни не слышал ничего подобного.
– Должен быть, – убежденно молвил жрец. – Если бы я был Тотис и населял Ниакрох младшими божествами, то обязательно создал бы специального бога, ответственного за сам процесс. Иначе кому нам приносить жертвы во время жестокого похмелья? Кого просить о помощи?
– Бармена, разумеется, – сказал Фафетус. – Это любой кентавр знает.
– А если бармена нет поблизости? Вот вы что делаете?
И Мардамон выжидательно уставился на минотавра.
– Вы обратились не по адресу, – сдержанно ответил за Такангора Нунамикус Пу. – Милорд не делает ничего. Милорд незнаком с неприятным явлением «похмелье».
Жрец хотел сказать, что его надувают самым бессовестным образом, но взглянул на батарею сосудов, выставленных перед генералом Топотаном, и погрузился в размышления. Вероятно, он думал о том, что боги несправедливы. Верные знают, что такое похмелье, а неверные – ведать не ведают.
– Что-то здесь не так. – Мардамон принял из рук кобольда огромную оловянную кружку с бульбяксой и задумался. – Что-то здесь определенно не так. Кстати, у вас тут шныряет огромная рыжая крыса.
– Это Муфларий, младший официант.
– Давно?
– Лет семьдесят-восемьдесят, – пожал плечами кобольд. – А что?
– Давненько, – не унимался жрец. – Значит, надежд не подает. А другие официанты есть?
– Само собой.
– Раз есть кому работать, неплохо было бы им пожертвовать – для пущего процветания, увеличения доходов, прироста постоянных клиентов и прочего благополучия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116