Никто так не разделял точку зрения Наморы, как староста Иоффа. Правда, его не спросили. А даже если бы и спросили, он бы все равно не сказал. Что он, самоубийца?
– И что бы я там делала? – ворчливо спросила Мумеза, усаживаясь рядом с бывшим женихом.
– А что захотела бы! – сказал Намора, не сводя с нее влюбленного взгляда. – Хочешь, соседей бы изводила. Хочешь, вязала бы в креслице на вершине башни. Я такой замок для тебя отгрохал – до сих пор все завидуют, даже Каванах. Как ты живешь, лютик мой? Муж есть?
– Помер, – вздохнула ведьма. – Теперь вот зять нервы треплет. Волколака несчастный.
– Каноррский оборотень? – ужаснулся Намора.
– Кассарийский… а, один черт. Я б его давно пришибла, но доце он почему-то нравится.
– Нынешнюю молодежь не разберешь, – поддакнул демон.
– Ну а ты?
– А что – я?
– Женился?
– Куда ж без этого?
– Дети есть?
– Только их не хватало!
– Ну, кормят тебя хорошо. Это сразу видно.
– Я повара держу.
– А жена не готовит?
– Хватит с меня других неприятностей, – честно признался Намора.
– А вот я готовила.
– Никто не делает таких хухринских блинчиков! – вздохнул демон. – Сплошное объедение. Вот с тех пор ни разу и не пробовал.
– Почему?
– А! – И Намора безнадежно махнул рукой. – Без тебя все не так, лютик. Особенно не так – с другой женой.
– Мог бы и холостяком остаться.
– Это я с горя, – слабо защищался демон. – Ты же мне отказала.
– Еще скажи – это я виновата.
– Мумочка, цветик мой, я этого не говорил.
– Но думал! – уверенно заявила мадам Мумеза. – Все вы одинаковые. Жена-то хоть ничего?
Намора честно поразмыслил.
– Кошмар ходячий.
– Чего ж женился?
– Я же говорю – от отчаяния. Тебе назло.
– Очень мне нужно злиться на тебя. Зовут как?
– Кого?
– Ну, не тебя же. Жену.
– Нам Као.
– Дурацкое имя.
– Имя как имя.
– Вот видишь! – торжествующе сказала Мумеза. – Ты ее все-таки любишь, а мне втираешь, что от отчаяния.
– Мумочка, что ты такое говоришь?
– Я бы, может, передумала когда-нибудь потом. Вот теперь бы и передумала. А так – прости, дружок, ты женат.
– Я разведусь! – вскричал потрясенный Намора. – Всех делов – пристукнуть эту мымру! А ты за меня выйдешь?
– Я так сразу не могу, – сказала Мумеза. – Вот разведешься, война закончится, а там и поговорим.
– Мумочка! Жизнь проходит! Сколько можно думать?
– Тебе сколько лет?
– Три тысячи.
– Вот видишь, какая я старая. Куда мне замуж? А ты молодой еще. И потом, я обижена. Женился неизвестно на ком, а я должна закрыть на это глаза.
– Но ведь ты же первая вышла замуж, – робко возразил демон.
Мумеза его логики не поняла.
– Ты всегда был такой, – сказала она печально. – Вот все делал мне наперекор. Вот буквально каждое слово.
– Мума! Клянусь тебе – все изменится, – сказал Намора, прижимая руки к огромному животу. – Только скажи «да»!
– Хорошо, – вздохнула Мумеза. – Скажу. Это неправильно, но как увидела тебя, так и растаяла. Между прочим, ты всегда вил из меня веревки.
– Я сейчас вернусь, – пообещал Намора. – Только никуда не уходи.
– Интересно, как он себе представляет, что я уйду? – спросила Мумеза у Ианиды, показывая букетом на безбрежное море адских воинов. – А еще считают, что мужчины умнее нас.

Было время, когда мужчины правили миром. Но потом появилась Ева.
Ричард Амур

* * *
– Что там происходит? – спросил Каванах Шестиглавый у Кальфона.
Речь шла о Наморе Безобразном. Маршал обратил на него внимание в тот момент, когда беспощадный генерал скакал на четвереньках по какой-то полянке, в стороне от того места, где сейчас должна была развиваться, но по неизвестной причине не развивалась сокрушительная атака экоев.
– Вероятно, это некий коварный план, – предположил Кальфон, свято верящий в силу коварных планов.
Сам он за всю жизнь ни одного подобного плана не придумал и потому с пиететом относился к тем, кто был на это способен.
– Странный план, – хмыкнул Каванах. – Меня в нем многое смущает. Особенно вот эта поза.
– Поза затейливая, – признал Кальфон. – Может, он подает нам сигналы?
– Вы считаете, Намора сигнализирует нам, что мы в глубокой…
Каванах задумался, как бы перевести эту синтагму в политически корректную.
– Я так не думаю, – сказал граф Торрейруна, – но, может, ему там виднее. Знаете, эти кассарийцы не так уж безобидны, как может показаться на первый взгляд.
Тут мимо них двое дюжих демонов пронесли третьего, лежащего в обмороке. За этой небольшой процессией брел Мардамон с веревочкой и бубнил:
– Я понимаю, что вы не верите своему счастью. Но вы поверьте. Посмотрите, какая вокруг красота! Неужели вы не хотите умереть в поддержку своих товарищей по оружию? В качестве поощрительного бонуса – как первому добровольцу – я спою над вами гимн собственного сочинения. О нем с похвалой отзывались музыковеды Тифантии…
– Безобидные, – прошипел Каванах. – Как же… безобидные. Эй!!! – крикнул он своим гвардейцам. – Арестуйте кто-нибудь этого бродягу. Совсем распоясался. И позовите Флагерона. Где его вообще носит?
Флагерона носило всюду, где носило черный халат с помещенным внутри него доктором Доттом.
– Поймите, – втолковывал призрак, – это немыслимо. Как вы себе представляете наш альянс?
Демон вздохнул.
– Пойдут толки.
Взгляд Флагерона выразил презрение к мнению окружающих.
– А мне не все равно, – отозвался Дотт, не замечая, что понимает собеседника без слов.
Флагерон грустно улыбнулся.
– Поверьте, я еще при жизни отличался широтой взглядов. А после смерти стал еще либеральнее…
В этот момент какая-то тварь принялась втягивать призрак в открытую пасть.
– Ай! – вскрикнул Дотт.
– Ссс-ссс, – свистнуло лезвие копья, и тварь рухнула в траву.
– Спасибо, голубчик, – поблагодарило привидение, стряхивая с рукава соринку. – На чем мы остановились? А! Да, на широте взглядов… Ну представим на минутку, что наши отношения состоялись. Дальше что? Поймите, я не сторонник моногамности. Я на это не способен…
– Все может измениться, – мягко молвил демон. – Вы войдете во вкус тихой семейной жизни.
– Мамочки! – пискнул Дотт.
– Интересный компот. – Мадарьяга кивнул в сторону сладкой парочки. – Как вам это нравится, генерал?
– Я всегда говорил Ржалису, что с этими любовными похождениями однажды можно допрыгаться. Я оказался прав.
– Ну, Ржалис вам все равно не поверит, пока сам не влипнет.
– Главное, скажите милорду Такангору, чтобы он случайно не пришиб этого воздыхателя. Неудобно как-то.
И генерала с вампиром снова разнесло в разные стороны.
– Это самая странная битва в моей жизни, – признался Каванах, высматривая своего любимца на поле боя. – Вроде бы все предусмотрел. А все идет наперекосяк.

Если ты знаешь, что что-то может пойти наперекосяк, и ляжешь костьми, чтобы этого не допустить, наперекосяк пойдет что-то другое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116