Я недоумевал, почему такая взрослая девушка ведет себя совершенно по-детски, и, главное, почему ее отец это терпит, а он с неподдельным интересом расспрашивал меня о занятиях, правилах, товарищах и наставниках, не обращая внимания на свою капризную дочь.
Когда дядя рассказывал мне историю из своей школьной жизни, она вытащила изо рта свисток, показала им на Спинка и обвиняющим тоном проговорила:
– Келлон Спинрек Кестер. Правильно? Удивленный Спинк молча кивнул. Дядя вопросительно посмотрел на меня, и я пояснил:
– Отец Спинка был героем Войны Равнин. Дикари захватили его в плен, и он умер от пыток.
– Он продержался шесть часов, – сообщила нам Эпини, а потом добавила для нас со Спинком: – Я обожаю историю. И предпочитаю хранящиеся у нас дома дневники сыновей-солдат любым учебникам, где все слишком приглажено. Твой отец, Невар, не раз упоминал об отце Спинка. Ты об этом знал?
– До сих пор – нет, Эпини, – ответил я, обратившись к ней по имени, поскольку она дошла до того, что воспользовалась прозвищем моего друга.
И тут же пожалел о своих словах – вдруг дядя воспримет их как оскорбление, нанесенное плохо воспитанным молодым человеком. Но мне показалось, что он счел обращение по имени само собой разумеющимся. Я был несколько шокирован, когда Спинк тихо попросил:
– Я бы хотел прочитать эти отрывки, лорд Бурвиль.
– Конечно, кадет Кестер, – весьма доброжелательно откликнулся дядя. – Но боюсь, что нам придется положиться на Эпини. Мой брат, отец Невара, за время своей военной службы прислал нам более двадцати пяти дневников. Он был очень плодовитым писателем в те годы.
– Я с легкостью найду все нужные места, – пообещала Эпини. – И если хочешь, могу сделать для тебя выдержки. Получится отличное вступление для твоих собственных дневников сына-солдата. – Она тепло улыбнулась, и Спинк осторожно улыбнулся в ответ.
Когда мы приехали, Эпини первой выскочила из кареты, бросив через плечо:
– Я позабочусь, чтобы для Спинка приготовили место за столом. Я ужасно проголодалась, поскольку утром ничего не ела, кроме яблока и тонкого ломтика бекона, – ужасно волновалась перед нашей встречей.
За ней из кареты вышел дядя, и мы последовали за ним. Слуга забрал мою сумку с вещами и потертый кожаный саквояж Спинка. Дядя приказал разместить нас в непосредственной близости друг от друга.
– Для тебя, Невар, подготовлена комната, некогда принадлежавшая мне, а Спинрек займет бывшие апартаменты твоего отца, – сообщил нам дядя. – Между вашими спальнями есть гостиная – в ней мы, помимо прочего, занимались с учителями. Наверное, многие наши вещи остались на своих местах, и я не сомневаюсь, что они покажутся вам любопытными. Оставляю вас в надежных руках Эпини, мы встретимся за обедом. Договорились?
Мы с радостью согласились, и я искренне поблагодарил дядю, после чего мы поднялись за слугой по лестнице. Я быстро разложил свои вещи и через гостиную прошел к Спинку. Он застыл посреди комнаты, поставив саквояж у ног, и глазел по сторонам так, словно первый раз в жизни оказался в спальне. Слегка приоткрыв рот, он смотрел на резную тумбочку у кровати и такой же шкаф, вышитые драпировки на стенах, тяжелые занавеси и изысканный стол с дорогими письменными принадлежностями. Повернувшись ко мне, Спинк изумленно покачал головой:
– Я не знал, что твоя семья живет так роскошно! Я усмехнулся.
– Вовсе нет. Спальня в моем доме в три раза меньше, друг мой, да и обставлена гораздо скромнее. Это дом лорда, построенный несколько поколений назад. – Я провел носком сапога по толстому ковру на полу. – Эта вещь, должно быть, стоит больше, чем вся мебель в моей спальне в доме отца. Но ведь у тебя наверняка есть родственники среди старой аристократии. Неужели ты никогда не бывал в доме, где вырос твой отец?
Спинк покачал головой.
– Они не захотели иметь с нами никаких дел. Ты же знаешь, отец получил титул посмертно. Дядя посмотрел на мою мать, вдову с маленькими детьми, и решил, что мы станем слишком тяжелой обузой, если он возьмется нам помочь. И отвернулся от нас. Когда наш управляющий сбежал, украв у нас почти все деньги, семья нашего отца заявила: «Ну, так всегда случается, когда вдова солдата пытается жить как благородная леди». Конечно, это была ложь, но мать не стала тратить силы и средства на долгое путешествие в Старый Тарес, чтобы переубедить их. Знаешь, они живут где-то здесь, в столице. Наверное, твой дядя с ними знаком. Но сам я их ни разу не видел и, наверное, никогда не увижу.
Я пытался придумать, что сказать, когда в дверь постучали. Не дожидаясь ответа, на пороге возникла Эпини со словами:
– Ах, вот вы где! Почему вы задерживаетесь?
– Задерживаемся? – удивился я.
Она посмотрела на меня, как на тугодума, и пожала плечами.
– Спускайтесь вниз, молодые люди. Обед будет только через несколько часов, но я сумела организовать скромную закуску. Пойдемте.
Она не допускала даже мысли о том, что мы ее ослушаемся, поскольку, не дожидаясь нас, развернулась на каблуках и вышла из комнаты. Спинк вопросительно посмотрел на меня, но покорно последовал за Эпини. Я неохотно двинулся за ним. Моя кузина ставила меня в неловкое положение. Она была достаточно взрослой, чтобы вести себя как леди. Мне хотелось, чтобы Спинку было хорошо и спокойно в гостеприимном и красивом доме моего дяди, а маленькая избалованная девчонка все время его смущала.
Ей удалось частично искупить свою вину, устроив для нас настоящее пиршество в маленькой буфетной. На голом столе стояли блюда с холодными закусками и лежали салфетки. Эпини руками взяла куриное крылышко и, не садясь, стала с аппетитом его грызть. Мы охотно последовали ее примеру. Она также принесла черный чай, хлеб, масло, джем и маленькие ванильные пирожные. После казарменной пищи угощение Эпини привело нас в полнейший восторг. Я никогда прежде не видел, чтобы девушка ела как мальчишка, откусывая мясо с кости и тыльной стороной ладони вытирая жир с губ. Я не понимал, насколько голоден, пока не начал есть, и так увлекся, что предоставил Эпини и Спинку вести беседу без моего участия. Она быстро узнала имена и возраст всех братьев и сестер моего друга, а также умудрилась выведать краткую историю его жизни. Иными словами, кузина сумела за час выяснить о нем больше, чем я за несколько месяцев, проведенных в Академии.
Мы помогли Эпини навести порядок после нашей трапезы, а потом она повела нас в сад. Конюшни находились совсем близко, и я с радостью показал Спинку свою лошадь.
– Это лучший скакун из всех, что мне доводилось видеть, – признал он, с завистью глядя на голову Гордеца.
– И у него нрав котенка, – заметила Эпини, словно лошадь принадлежала ей. – Отец сказал, что он никогда не согласится скакать под дамским седлом, но я попробовала, и у меня получилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187
Когда дядя рассказывал мне историю из своей школьной жизни, она вытащила изо рта свисток, показала им на Спинка и обвиняющим тоном проговорила:
– Келлон Спинрек Кестер. Правильно? Удивленный Спинк молча кивнул. Дядя вопросительно посмотрел на меня, и я пояснил:
– Отец Спинка был героем Войны Равнин. Дикари захватили его в плен, и он умер от пыток.
– Он продержался шесть часов, – сообщила нам Эпини, а потом добавила для нас со Спинком: – Я обожаю историю. И предпочитаю хранящиеся у нас дома дневники сыновей-солдат любым учебникам, где все слишком приглажено. Твой отец, Невар, не раз упоминал об отце Спинка. Ты об этом знал?
– До сих пор – нет, Эпини, – ответил я, обратившись к ней по имени, поскольку она дошла до того, что воспользовалась прозвищем моего друга.
И тут же пожалел о своих словах – вдруг дядя воспримет их как оскорбление, нанесенное плохо воспитанным молодым человеком. Но мне показалось, что он счел обращение по имени само собой разумеющимся. Я был несколько шокирован, когда Спинк тихо попросил:
– Я бы хотел прочитать эти отрывки, лорд Бурвиль.
– Конечно, кадет Кестер, – весьма доброжелательно откликнулся дядя. – Но боюсь, что нам придется положиться на Эпини. Мой брат, отец Невара, за время своей военной службы прислал нам более двадцати пяти дневников. Он был очень плодовитым писателем в те годы.
– Я с легкостью найду все нужные места, – пообещала Эпини. – И если хочешь, могу сделать для тебя выдержки. Получится отличное вступление для твоих собственных дневников сына-солдата. – Она тепло улыбнулась, и Спинк осторожно улыбнулся в ответ.
Когда мы приехали, Эпини первой выскочила из кареты, бросив через плечо:
– Я позабочусь, чтобы для Спинка приготовили место за столом. Я ужасно проголодалась, поскольку утром ничего не ела, кроме яблока и тонкого ломтика бекона, – ужасно волновалась перед нашей встречей.
За ней из кареты вышел дядя, и мы последовали за ним. Слуга забрал мою сумку с вещами и потертый кожаный саквояж Спинка. Дядя приказал разместить нас в непосредственной близости друг от друга.
– Для тебя, Невар, подготовлена комната, некогда принадлежавшая мне, а Спинрек займет бывшие апартаменты твоего отца, – сообщил нам дядя. – Между вашими спальнями есть гостиная – в ней мы, помимо прочего, занимались с учителями. Наверное, многие наши вещи остались на своих местах, и я не сомневаюсь, что они покажутся вам любопытными. Оставляю вас в надежных руках Эпини, мы встретимся за обедом. Договорились?
Мы с радостью согласились, и я искренне поблагодарил дядю, после чего мы поднялись за слугой по лестнице. Я быстро разложил свои вещи и через гостиную прошел к Спинку. Он застыл посреди комнаты, поставив саквояж у ног, и глазел по сторонам так, словно первый раз в жизни оказался в спальне. Слегка приоткрыв рот, он смотрел на резную тумбочку у кровати и такой же шкаф, вышитые драпировки на стенах, тяжелые занавеси и изысканный стол с дорогими письменными принадлежностями. Повернувшись ко мне, Спинк изумленно покачал головой:
– Я не знал, что твоя семья живет так роскошно! Я усмехнулся.
– Вовсе нет. Спальня в моем доме в три раза меньше, друг мой, да и обставлена гораздо скромнее. Это дом лорда, построенный несколько поколений назад. – Я провел носком сапога по толстому ковру на полу. – Эта вещь, должно быть, стоит больше, чем вся мебель в моей спальне в доме отца. Но ведь у тебя наверняка есть родственники среди старой аристократии. Неужели ты никогда не бывал в доме, где вырос твой отец?
Спинк покачал головой.
– Они не захотели иметь с нами никаких дел. Ты же знаешь, отец получил титул посмертно. Дядя посмотрел на мою мать, вдову с маленькими детьми, и решил, что мы станем слишком тяжелой обузой, если он возьмется нам помочь. И отвернулся от нас. Когда наш управляющий сбежал, украв у нас почти все деньги, семья нашего отца заявила: «Ну, так всегда случается, когда вдова солдата пытается жить как благородная леди». Конечно, это была ложь, но мать не стала тратить силы и средства на долгое путешествие в Старый Тарес, чтобы переубедить их. Знаешь, они живут где-то здесь, в столице. Наверное, твой дядя с ними знаком. Но сам я их ни разу не видел и, наверное, никогда не увижу.
Я пытался придумать, что сказать, когда в дверь постучали. Не дожидаясь ответа, на пороге возникла Эпини со словами:
– Ах, вот вы где! Почему вы задерживаетесь?
– Задерживаемся? – удивился я.
Она посмотрела на меня, как на тугодума, и пожала плечами.
– Спускайтесь вниз, молодые люди. Обед будет только через несколько часов, но я сумела организовать скромную закуску. Пойдемте.
Она не допускала даже мысли о том, что мы ее ослушаемся, поскольку, не дожидаясь нас, развернулась на каблуках и вышла из комнаты. Спинк вопросительно посмотрел на меня, но покорно последовал за Эпини. Я неохотно двинулся за ним. Моя кузина ставила меня в неловкое положение. Она была достаточно взрослой, чтобы вести себя как леди. Мне хотелось, чтобы Спинку было хорошо и спокойно в гостеприимном и красивом доме моего дяди, а маленькая избалованная девчонка все время его смущала.
Ей удалось частично искупить свою вину, устроив для нас настоящее пиршество в маленькой буфетной. На голом столе стояли блюда с холодными закусками и лежали салфетки. Эпини руками взяла куриное крылышко и, не садясь, стала с аппетитом его грызть. Мы охотно последовали ее примеру. Она также принесла черный чай, хлеб, масло, джем и маленькие ванильные пирожные. После казарменной пищи угощение Эпини привело нас в полнейший восторг. Я никогда прежде не видел, чтобы девушка ела как мальчишка, откусывая мясо с кости и тыльной стороной ладони вытирая жир с губ. Я не понимал, насколько голоден, пока не начал есть, и так увлекся, что предоставил Эпини и Спинку вести беседу без моего участия. Она быстро узнала имена и возраст всех братьев и сестер моего друга, а также умудрилась выведать краткую историю его жизни. Иными словами, кузина сумела за час выяснить о нем больше, чем я за несколько месяцев, проведенных в Академии.
Мы помогли Эпини навести порядок после нашей трапезы, а потом она повела нас в сад. Конюшни находились совсем близко, и я с радостью показал Спинку свою лошадь.
– Это лучший скакун из всех, что мне доводилось видеть, – признал он, с завистью глядя на голову Гордеца.
– И у него нрав котенка, – заметила Эпини, словно лошадь принадлежала ей. – Отец сказал, что он никогда не согласится скакать под дамским седлом, но я попробовала, и у меня получилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187