Мой отец и Девара подтвердили сделку по обычаям племени кидона – завязали по узлу на торговом ремне. Затем Девара повернулся ко мне и добавил свое собственное условие к сделке, которое произнес на джиндобе:
– Если будешь жаловаться, я отправлю тебя в материнский дом. Если откажешься что-то делать или не будешь слушаться, я тебе порежу ухо, а затем отправлю в материнский дом. Если будешь колебаться или бояться, я врежу тебе в нос и отправлю в материнский дом. Это будет конец урокам, но я оставлю себе табак, соль, сахар, ножи и пульки. Твое слово, юноша?
Отец молча смотрел на меня, он даже не кивнул, но по его глазам я понял, что должен сказать.
– Я согласен, – ответил я жителю равнин. – Я не буду жаловаться, стану слушаться и выполнять ваши приказы. А еще не буду колебаться и бояться.
Воин смерил меня взглядом. А в следующее мгновение сильно ударил по лицу. Я предвидел его намерения и мог бы увернуться или хотя бы наклонить голову, чтобы смягчить удар. Я не ожидал такого поворота событий, но инстинкт подсказал, что мне придется принять это оскорбление. Щека горела, на губах появилась кровь, но я не издал ни звука, продолжая глядеть Девара в глаза. Я видел, как помрачнел отец, стоявший у него за спиной, но в его взгляде я прочитал гнев и гордость одновременно.
– Мой сын не трус и не слабак, Девара. Он достоин твоих уроков.
– Увидим, – спокойно проговорил воин, посмотрел на женщин и что-то рявкнул на своем языке. Затем он снова повернулся к моему отцу. – Они пойдут с тобой, возьмут плату и вернутся в наш дом. Сегодня.
Он бросал отцу вызов, словно проверял, не усомнится ли он в его честности. А действительно, выполнит ли Девара свою часть сделки, когда получит обещанную плату? Отцу удалось изобразить на лице удивление.
– Разумеется.
– В таком случае твой сын останется со мной. – Он наградил меня еще одним оценивающим взглядом, но на этот раз мороз пробежал у меня по коже. Я подчинялся суровым приказам отца и вынес все наказания и физические испытания, которым меня подвергал сержант Дюрил, однако взгляд Девара обещал мне нечто по-настоящему ужасное. – Забери его лошадь, кинжал и саблю. Оставишь его со мной. Я буду его учить.
Думаю, если бы в тот момент я мог, не унизив нас обоих, попросить отца расторгнуть сделку с Девара, я бы это сделал. Когда я отстегнул ножны с кинжалом, у меня появилось ощущение, будто меня раздели догола. Все тело онемело, а в голове крутилась единственная мысль: чему такому особенному может научить Девара, если гернийский полковник оставляет меня безоружным со своим древним врагом. Отец взял мой кинжал без единого слова. Он всегда говорил, что кидона умеют выживать в самых сложных ситуациях и обладают поразительной способностью видеть врагов насквозь и что это самое могущественное оружие, о каком только может мечтать солдат. Но с другой стороны, о жестокости кидона ходили легенды, и мне было известно, что у Девара на правом плече есть шрам от железной пули. Мой отец стрелял в него, потом надел кандалы и держал в качестве заложника несколько последних месяцев войны короля Тровена с кидона. Только благодаря усилиям врача каваллы Девара остался в живых после ранения и последовавшего за ним отравления. Я задавался вопросом, что сейчас им движет – долг отцу за проявленное им милосердие или желание отомстить.
Я расстегнул потрепанный ремень со старой кавалерийской саблей. Обмотав ножны ремнем, я протянул свое оружие отцу, но Девара неожиданно выхватил саблю у меня из рук. Я едва удержался от того, чтобы попытаться вернуть ее назад. Мой отец спокойно смотрел, как кидона вытащил саблю из ножен и провел большим пальцем по боковой поверхности клинка.
– Там, куда мы направляемся, она тебе не поможет, – презрительно фыркнув, сказал он. – Оставь ее здесь. Возможно, когда-нибудь ты за ней вернешься.
Ухватившись за рукоять, он с силой вонзил клинок в землю. Когда воин убрал руку, я подумал, что моя старенькая сабля похожа на надгробие. Девара бросил ножны в пыль, и внутри у меня все похолодело.
Отец попрощался со мной лишь взглядом, и в его глазах я прочел: «Надеюсь, что смогу тобой гордиться, сын». Затем он вскочил в седло Железноногого и взял в руки поводья Гордеца. Он выбрал более пологую тропу, чем та, по которой мы спускались к шатру Девара, потому что на сей раз за ним следовали женщины кидона с повозкой. Я же остался стоять рядом со своим новым учителем, в один миг лишившись всего, что у меня было, кроме одежды.
Мне ужасно хотелось посмотреть, оставил ли сержант Дюрил свой пост и последовал ли за отцом, но я не посмел. Прежде меня раздражало пристальное внимание сержанта, но теперь я мечтал только об одном – чтобы за мной кто-нибудь присматривал. Девара продолжал сверлить меня взглядом холодных серых глаз. Прошло довольно много времени, и я уже не слышал ни топота копыт, ни скрипа телеги, когда он наконец поджал губы и заговорил. – Ты скакать верхом хорошо? – спросил он на ломаном гернийском.
– Отец учил меня, – ответил я на таком же неуверенном джиндобе.
Девара презрительно фыркнул и снова обратился ко мне на моем родном языке:
– Твой отец показать тебе сидеть в седле. Я научу тебя скакать на талди. Садись.
Девара показал на трех лошадок, и они, словно поняли, что речь идет о них, подняли головы и посмотрели на нас. Все три прижали уши, демонстрируя неудовольствие.
– На какого талди? – спросил я на джиндобе.
– Сам выбирай, сын-солдат. Думаю, еще я учить тебя разговаривать.
Последнее он сказал на языке торговцев, и мне стало интересно, оценил ли кидона мою попытку общаться на джиндобе, однако его лицо не выражало никаких чувств.
Я выбрал кобылу, решив, что она будет наиболее спокойной из всех троих. Она не подпускала меня к себе, но я сумел схватить ее за уздечку и заставил стоять на месте. Оказавшись рядом с талди, я понял, что это не совсем лошади, только похожи на них. Кобыла не ржала, а протестующе пищала, издавая звук, совсем нехарактерный для лошадей. Пока я на нее забирался, она умудрилась два раза меня укусить, за руку и ногу. Тупые зубы не поранили кожу, но я не сомневался, что получил пару солидных синяков. Кобыла фыркнула, резко дернулась и, едва я собрался потрепать ее по шее, развернулась. Затем она слегка наклонила голову, явно намереваясь снова меня укусить, но я отдернул ногу, и она до меня не дотянулась. Тогда она снова завертелась, стремясь избавиться от неугодного седока. Я молча сжал ее бока ногами. Талди предприняла еще две попытки меня сбросить, но я удержался у нее на спине, стараясь не обращать внимания на ее дурные манеры, поскольку не знал, как Девара отнесется к тому, что я попытаюсь воспитывать его животное.
– Кикша! – крикнул Девара, и она мгновенно успокоилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187