— Знаю, — крикнул Слудиг через плечо. — Скоро нам придется позаботиться о собственной безопасности, независимо от того, найдем мы его или нет.
Бинабик кивнул, затем ударил себя рукой в грудь раз, второй, потом третий. Если только за ним не наблюдали его боги, никто не заметил этого жеста отчаяния.
Аббатство — недавняя арена страшного спектакля — стало тихим, засыпанным снегом склепом. Снежные сугробы скрыли большую часть того, что осталось от Схоуди и ее юных подопечных, но не все. Кантака на полет стрелы не соглашалась приблизиться к молчаливым стенам; Бинабик и Слудиг сами вошли во двор аббатства, чтобы убедиться, что среди неподвижных, укрытых белым саваном тел Саймона нет.
Отойдя от аббатства не меньше, чем на тысячу шагов, они остановились и постояли молча некоторое время, поочередно отхлебывая канканг из бурдюка и прислушиваясь к заунывному завыванию ветра. Кантака, видимо, необычайно довольная, что они уходят от этого места, принюхалась, прежде чем свернуться у ног Бинабика.
— Святой Эйдон, тролль, — сказал наконец Слудиг, — что за колдунья была эта Схоуди? Я ни с чем подобным никогда не встречался. Она что, из последователей Короля Бурь?
— Она и ей похожие действуют по желаниям Короля Бурь, с сознательностью или без. Она имеет власть, но кроме того имела желание сама становиться Властью. У нее имелось желание преображаться в маленькую королеву норнов с собственными подданными — это было ее стремление. Время войны и умирания приводит в мир новые силы. Старый порядок терпит изменение, а Схоуди и похожие ей желают оставлять воспоминание про себя.
— Я только благодарю Господа, что он все их гнездо уничтожил, до последнего щенка, — Слудиг передернулся и нахмурился. — Ничего путного из этих ведьменышей получиться не могло бы.
Бинабик посмотрел на него с любопытством.
— Можно влиять на формирование невинных, как этих детей, но иногда случается так, что все можно исправлять. Я не питаю веры в окончательное зло, Слудиг.
— Да? — риммерсман резко засмеялся. — А как насчет твоего Короля Бурь? Что доброго мог бы ты сказать о таком выродке ада с его черной душой?
— Когда-то он любил свой народ больше, чем собственную жизнь, — тихо сказал Бинабик.
Солнце удивительно быстро пронеслось по мрачному небу. К тому времени, когда они снова остановились, спустились ранние сумерки. Они еще дважды покрыли расстояние между аббатством и той точкой в лесу, которую они наметили как крайнюю. Все их крики и стук по кустам и деревьями не дали результатов: Саймона так и не нашли, а теперь накатывалась темень, быстро приближалась пурга.
— Кровь Эйдона! — сказал Слудиг с отвращением, затем потрепал по шее серую кобылу Саймона, привязанную к вьючным лошадям. — Во всяком случае мы не потеряли этот чертов меч, — он указал на Торн, но не дотронулся до него. Там, где обертка размоталась, черный меч был виден, снежинки, опускаясь на его поверхность, соскальзывали, не в силах укрыть его белым одеялом, накрывшим все вокруг. — Эго ставит нас в трудное положение. Если бы пропали и парень и меч, нам поневоле пришлось бы искать — другого выбора бы не было.
Бинабик поднял сердитые глаза.
— О каком выборе ты говаривашь?
— Мы же не можем бросить все ради этого парнишки, тролль? Я привязан к нему, видит Бог, но у нас есть долг перед принцем Джошуа. Ты и тебе подобные книгочеи твердят, что принцу Джошуа нужен этот клинок, или мы все обречены. Разве мы можем забыть об этом и заняться поисками мальчишки? Тогда мы окажемся еще глупее его, который был так глуп, что ухитрился потеряться.
— Саймон не глуп, — Бинабик надолго погрузил лицо в мех на шее Кантаки. — И я питаю усталость от нарушения собственных клятв. Я клялся его охранять… — Голос тролля был приглушен, но в нем ясно чувствовалось напряжение.
— Нам приходится делать трудный выбор, тролль, — идти против собственной воли.
Бинабик поднял голову. Обыкновенно мягкий взгляд его карих глаз вспыхнул.
— Не надо говаривать про выбирание и проповедывовать про трудности. Бери этот меч. На могиле у моего наставника я клялся хранить Саймона. У меня нет должности более великой важности.
— Ну, тогда ты глупее всех, — рявкнул Слудиг. — Нас осталось всего двое, а мир вокруг замерзает. Ты пошлешь меня одного с мечом, который может спасти и твой народ, и мой? И это все для того, чтобы не нарушить клятву, данную мертвому учителю?
Бинабик выпрямился во весь рост. Глаза его наполнились злыми слезами.
— Прекрати говаривать о моей клятвенности, — прошипел он. — Я не принимаю советов от бестолкового крухока!
Слудиг поднял руку в перчатке, как будто собираясь ударить маленького человека, потом посмотрел на свою дрожащую руку, повернулся и ушел с поляны.
Бинабик даже не взглянул, как он уходит, а продолжал гладить Кантаку. Слеза сбежала по его щеке и скрылась в мехе капюшона.
Прошли минуты полной тишины, даже ни одна птица не вскрикнула.
— Тролль? — Слудиг стоял на краю поляны прямо за лошадьми. Бинабик не поднял головы. — Знаешь, старина, — продолжал Слудиг, — ты должен выслушать меня, — риммерсман все еще держался на расстоянии, как незваный гость в ожидании, что его пригласят в дом. — Когда-то, сразу после нашей первой встречи, я сказал тебе, что у тебя нет понятия чести. Я хотел пойти и убить Сторфота, тана Вественби, за то, что он оскорбил герцога Изгримнура. Ты сказал, чтобы я не ходил. Ты мне сказал, что мой господин Изгримнур дал мне поручение и что я не вправе ставить под угрозу выполнение этого задания, что это будет глупо, в этом не будет ничего героического или достойного.
Тролль продолжал механически гладить спину Кантаки.
— Бинабик, я знаю, что у тебя есть понятие чести. Ты знаешь, что и я такой же. Перед нами тяжелый выбор, но неправильно, когда союзники готовы драться и бросаться друг в друга оскорблениями, как камнями.
Тролль все еще не отвечал, но руки его оставили волчицу и легли на колени. Он долго сидел на корточках, опустив подбородок на грудь.
— В моем поведении была недостойность, Слудиг, — вымолвил он наконец. — Ты имеешь справедливость, когда кидаешь в меня мои же собственные слова. Я прошу твоего прощения, хотя его не заслужил, — он обратил к риммерсману свое несчастное лицо. Слудиг ступил на поляну.
— Мы не можем вечно искать Саймона, — тихо сказал Слудиг. — Это так: тут ни дружба, ни любовь ни при чем.
— Ты имеешь справедливость, — признал Бинабик. Он медленно потряс головой. — Справедливость. — Он поднялся и направился к бородатому солдату, протянув ему свою маленькую руку. — Если можешь, в знак прощения моей глупости…
— Нечего прощать, — огромная ручища сжала ручку Бинабика, которая в ней совершенно исчезла.
На лиц тролля показалась усталая улыбка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215