Она соскочила с камня и принялась рассматривать Саймона, склонив голову, затем обошла его, потершись боком о его ногу, и продолжила спуск, вскоре превратившись в серую тень в надвигающихся сумерках.
— Саймон, друг мой, — Бинабик вынырнул из-за поворота тропинки. — Кантака уходит очень немного охотиться, — сказал он, наблюдая за ее тающей тенью. — Она не очень любит целый день ходить по моему прошению. Очень благородно от нее приносить жертвенность для меня.
Когда Саймон не ответил, тролль подошел и присел около него, положив на колени посох.
— Тобой владеет расстройство, — сказал он.
Саймон набрал в грудь воздуха, а потом выпустил его.
— Все ложь, — вздохнул он.
Бинабик приподнял бровь.
— Что означивает «все»? И где ты находил причину именовывать это ложью?
— Я думаю, мы ничего вообще не можем сделать. Ничего, чтобы стало лучше. Мы все умрем.
— С течением времени, — согласился тролль.
— Мы умрем, сражаясь с Королем Бурь. Было бы ложью опровергать это. Бог не собирается ни спасать нас, ни помогать нам. — Саймон поднял камень и швырнул его через дорожку, где он с шумом исчез в темноте. — Бинабик, я не смог даже поднять Торн. Что толку в мече, если его не поднять, им нельзя воспользоваться, его нельзя пустить в дело? Как, будь их даже три Великих меча, или как их там, как могут они убивать врагов? Убить уже мертвого?
— Мы имеем должность предпринимать поиски ответов, — сказал человечек. — Я не имею знания. Откуда ты знаешь, что предназначение меча в убивании? А если в этом есть справедливость, почему ты предполагаешь, что убивать имеет должность кто-то из нас?
Саймон подобрал еще камешек и швырнул его.
— Я тоже ничего не знаю. Я просто кухонный мальчишка, Бинабик. — Ему стало себя страшно жалко. — Я просто хочу домой. — На последнем слове у него перехватило дыхание.
Тролль встал и отряхнулся.
— Ты уже не мальчик, Саймон. Ты очень мужчина. Молодой, но мужчина, по крайней мере, достаточно к этому приближающийся.
Саймон покачал головой.
— Это не имеет значения. Я подумал… не знаю. Я думал, все будет как в сказке. Что мы отыщем меч, и что он будет мощным оружием, что мы уничтожим врагов и что все будет хорошо. Я не думал, что кто-нибудь еще умрет! Как может существовать Бог, который допускает, чтобы умирали хорошие люди, что бы они ни делали?
— Это еще один вопрос, на который я не имею ответа… — Бинабик слегка улыбнулся, щадя чувства Саймона. — И я не имею возможности обучать тебя истинности. То, что превращалось в наши легенды о богах, оставалось в забываемом прошлом. Даже ситхи, которые проживают очень давно, не имеют знаний о том, как начинался мир или кто полагал ему начало, по крайней мере наверняка. Но я могу говаривать тебе маленькую важность..
Тролль наклонился, тронув руку Саймона, и подождал, когда его юный друг поднимет глаза.
— Божества на небесах или в камне местополагаются весьма далеко от нас, и мы можем только производить угадывание их намерения. — Он сжал плечо друга. — Но мы с тобой проживаем в то время, когда бог снова ходит по земле. И этот бог не имеет стремления к доброте. Люди имеют возможность сражаться и умирать, возводить стены и разрушать камни, но Инелуки умирал и возрождался: этого никто не совершал, даже ваш Узирис Эйдон. Весьма сожалею и не имею наличия богохульствовать, но Инелуки совершал то, к чему имеет способность только бог. — Бинабик слегка потряс Саймона, заглядывая ему в глаза. — Он питает зависть и ужасность, и мир, который он будет созидать, будет ужасен также. Наша задача имеет очень большую затруднительность и требует редко встречаемой отважности, Саймон. С вероятностью, мы не будем добиваться преуспевания, но у нас нет возможности отказываться от своей должности.
Саймон отвел взгляд от глаз Бинабика.
— Вот это я и говорю: как бороться с божеством? Нас раздавят, как муравьев. — Еще один камень полетел во тьму.
— Может быть. Но если мы не будем одерживать борьбу, то не сможем рассчитывать на очень большее, чем судьба раздавленных муравьев. Поэтому мы имеем необходимость предпринимать попытки. За самыми тяжелыми временами всегда преследуют другие. Мы можем умирать, но наша смерть будет означивать жизненность для других. С вероятностью, в этом не очень много утешений, но, во всяком случае, очень много истинности.
Тролль отошел и сел на другой камень. Небо быстро темнело.
— И еще, — сказал Бинабик, — может быть, глупо или не глупо молиться богам, но проклинать их — очень не признак мудрости.
Саймон ничего не сказал. Они посидели в молчанье. Наконец, Бинабик вытащил из полости своего посоха нож, вытряхнул оттуда костяную флейту и начал играть медленную грустную мелодию. Диссонирующая музыка, созвучная голосу одиночества, который звучал в душе Саймона, эхом отдалась в горах.
Саймон передернулся, когда ветер пробрался под его потрепанный плащ. Шрам на щеке ужасно щипало.
— Ты остаешься мне другом, Бинабик? — спросил он наконец.
Тролль отвел флейту от губ.
— До самой смерти и после нее, друг Саймон. — Он снова принялся за свою мелодию.
Когда песня флейты закончилась, Бинабик свистнул Кантаке и направился вверх, к лагерю. Саймон последовал за ним.
Костер догорал, и бурдюк не раз обошел круг, когда Саймон, наконец, набрался смелости, чтобы подойти к Слудигу. Риммер точил наконечник своего канукского копья оселком. Он не оставлял занятия некоторое время, пока Саймон стоял перед ним. Наконец он поднял взгляд.
— Ну? — голос его был резок.
— Прости, Слудиг. Мне не следовало так говорить. Ты просто старался быть добрым ко мне.
Риммер посмотрел на него, взгляд его был несколько холоден. Постепенно выражение его смягчилось.
— Можешь думать, что хочешь, Саймон, но не богохульствуй при мне.
— Извини. Я ведь просто кухонный мальчишка.
— Кухонный мальчишка! — засмеялся Слудиг жестко. Он испытующе посмотрел на Саймона, потом рассмеялся снова, но уже по-другому. — Ты серьезно так о себе думаешь? Дурак ты, Саймон. — Он встал, усмехаясь и качая головой. — Кухонный мальчишка, поражающий мечом драконов и закалывающий великанов. Посмотри на себя! Ты выше Слудига, а он не из маленьких!
Саймон удивленно смотрел на риммера. Все это было, конечно, так: он на полголовы возвышался над Слудигом.
— Но ты-то сильный! — возразил Саймон. — Ты взрослый.
— Ты тоже быстро взрослеешь. И силы своей не знаешь. Посмотри правде в лицо, ты уже не мальчик. И вести себя как мальчишка тоже не должен. — Риммер долго рассматривал его. — Вообще-то опасно тебя оставлять необученным. Тебе повезло выжить в нескольких схватках, но везение непостоянно. Тебе нужно научиться пользоваться мечом и копьем. Я берусь за это. Хейстен бы это одобрил, и это займет нас делом на долгом пути к твоей Скале прощания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215
— Саймон, друг мой, — Бинабик вынырнул из-за поворота тропинки. — Кантака уходит очень немного охотиться, — сказал он, наблюдая за ее тающей тенью. — Она не очень любит целый день ходить по моему прошению. Очень благородно от нее приносить жертвенность для меня.
Когда Саймон не ответил, тролль подошел и присел около него, положив на колени посох.
— Тобой владеет расстройство, — сказал он.
Саймон набрал в грудь воздуха, а потом выпустил его.
— Все ложь, — вздохнул он.
Бинабик приподнял бровь.
— Что означивает «все»? И где ты находил причину именовывать это ложью?
— Я думаю, мы ничего вообще не можем сделать. Ничего, чтобы стало лучше. Мы все умрем.
— С течением времени, — согласился тролль.
— Мы умрем, сражаясь с Королем Бурь. Было бы ложью опровергать это. Бог не собирается ни спасать нас, ни помогать нам. — Саймон поднял камень и швырнул его через дорожку, где он с шумом исчез в темноте. — Бинабик, я не смог даже поднять Торн. Что толку в мече, если его не поднять, им нельзя воспользоваться, его нельзя пустить в дело? Как, будь их даже три Великих меча, или как их там, как могут они убивать врагов? Убить уже мертвого?
— Мы имеем должность предпринимать поиски ответов, — сказал человечек. — Я не имею знания. Откуда ты знаешь, что предназначение меча в убивании? А если в этом есть справедливость, почему ты предполагаешь, что убивать имеет должность кто-то из нас?
Саймон подобрал еще камешек и швырнул его.
— Я тоже ничего не знаю. Я просто кухонный мальчишка, Бинабик. — Ему стало себя страшно жалко. — Я просто хочу домой. — На последнем слове у него перехватило дыхание.
Тролль встал и отряхнулся.
— Ты уже не мальчик, Саймон. Ты очень мужчина. Молодой, но мужчина, по крайней мере, достаточно к этому приближающийся.
Саймон покачал головой.
— Это не имеет значения. Я подумал… не знаю. Я думал, все будет как в сказке. Что мы отыщем меч, и что он будет мощным оружием, что мы уничтожим врагов и что все будет хорошо. Я не думал, что кто-нибудь еще умрет! Как может существовать Бог, который допускает, чтобы умирали хорошие люди, что бы они ни делали?
— Это еще один вопрос, на который я не имею ответа… — Бинабик слегка улыбнулся, щадя чувства Саймона. — И я не имею возможности обучать тебя истинности. То, что превращалось в наши легенды о богах, оставалось в забываемом прошлом. Даже ситхи, которые проживают очень давно, не имеют знаний о том, как начинался мир или кто полагал ему начало, по крайней мере наверняка. Но я могу говаривать тебе маленькую важность..
Тролль наклонился, тронув руку Саймона, и подождал, когда его юный друг поднимет глаза.
— Божества на небесах или в камне местополагаются весьма далеко от нас, и мы можем только производить угадывание их намерения. — Он сжал плечо друга. — Но мы с тобой проживаем в то время, когда бог снова ходит по земле. И этот бог не имеет стремления к доброте. Люди имеют возможность сражаться и умирать, возводить стены и разрушать камни, но Инелуки умирал и возрождался: этого никто не совершал, даже ваш Узирис Эйдон. Весьма сожалею и не имею наличия богохульствовать, но Инелуки совершал то, к чему имеет способность только бог. — Бинабик слегка потряс Саймона, заглядывая ему в глаза. — Он питает зависть и ужасность, и мир, который он будет созидать, будет ужасен также. Наша задача имеет очень большую затруднительность и требует редко встречаемой отважности, Саймон. С вероятностью, мы не будем добиваться преуспевания, но у нас нет возможности отказываться от своей должности.
Саймон отвел взгляд от глаз Бинабика.
— Вот это я и говорю: как бороться с божеством? Нас раздавят, как муравьев. — Еще один камень полетел во тьму.
— Может быть. Но если мы не будем одерживать борьбу, то не сможем рассчитывать на очень большее, чем судьба раздавленных муравьев. Поэтому мы имеем необходимость предпринимать попытки. За самыми тяжелыми временами всегда преследуют другие. Мы можем умирать, но наша смерть будет означивать жизненность для других. С вероятностью, в этом не очень много утешений, но, во всяком случае, очень много истинности.
Тролль отошел и сел на другой камень. Небо быстро темнело.
— И еще, — сказал Бинабик, — может быть, глупо или не глупо молиться богам, но проклинать их — очень не признак мудрости.
Саймон ничего не сказал. Они посидели в молчанье. Наконец, Бинабик вытащил из полости своего посоха нож, вытряхнул оттуда костяную флейту и начал играть медленную грустную мелодию. Диссонирующая музыка, созвучная голосу одиночества, который звучал в душе Саймона, эхом отдалась в горах.
Саймон передернулся, когда ветер пробрался под его потрепанный плащ. Шрам на щеке ужасно щипало.
— Ты остаешься мне другом, Бинабик? — спросил он наконец.
Тролль отвел флейту от губ.
— До самой смерти и после нее, друг Саймон. — Он снова принялся за свою мелодию.
Когда песня флейты закончилась, Бинабик свистнул Кантаке и направился вверх, к лагерю. Саймон последовал за ним.
Костер догорал, и бурдюк не раз обошел круг, когда Саймон, наконец, набрался смелости, чтобы подойти к Слудигу. Риммер точил наконечник своего канукского копья оселком. Он не оставлял занятия некоторое время, пока Саймон стоял перед ним. Наконец он поднял взгляд.
— Ну? — голос его был резок.
— Прости, Слудиг. Мне не следовало так говорить. Ты просто старался быть добрым ко мне.
Риммер посмотрел на него, взгляд его был несколько холоден. Постепенно выражение его смягчилось.
— Можешь думать, что хочешь, Саймон, но не богохульствуй при мне.
— Извини. Я ведь просто кухонный мальчишка.
— Кухонный мальчишка! — засмеялся Слудиг жестко. Он испытующе посмотрел на Саймона, потом рассмеялся снова, но уже по-другому. — Ты серьезно так о себе думаешь? Дурак ты, Саймон. — Он встал, усмехаясь и качая головой. — Кухонный мальчишка, поражающий мечом драконов и закалывающий великанов. Посмотри на себя! Ты выше Слудига, а он не из маленьких!
Саймон удивленно смотрел на риммера. Все это было, конечно, так: он на полголовы возвышался над Слудигом.
— Но ты-то сильный! — возразил Саймон. — Ты взрослый.
— Ты тоже быстро взрослеешь. И силы своей не знаешь. Посмотри правде в лицо, ты уже не мальчик. И вести себя как мальчишка тоже не должен. — Риммер долго рассматривал его. — Вообще-то опасно тебя оставлять необученным. Тебе повезло выжить в нескольких схватках, но везение непостоянно. Тебе нужно научиться пользоваться мечом и копьем. Я берусь за это. Хейстен бы это одобрил, и это займет нас делом на долгом пути к твоей Скале прощания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215