Буря надвигалась все быстрее. Она уже поглотила дальние границы огромного Альдхорта, и весь север погрузился во мрак.
Когда они в двенадцатый раз обошли скалу, пройдя мимо сто сорок четвертого столба (по подсчетам Деорнота, который находил в этом развлечение), путники, наконец, вышли из зеленой тени, взобравшись по последнему склону и достигнув ветреной вершины. Солнце закатилось, оставив всего лишь красновато-серебряный отстает.
Вершина скалы была почти плоской и шириной с подножие Сесуадры. По всему периметру торчали камни, не сглаженные, как верстовые столбы, а огромные, неотесанные, высотой в четыре человеческих роста, сделанные из той же самой породы — серой в бело-розовых прожилках, что и сама скала.
В центре плато, посреди поляны колышущейся травы, стояло просторное низкое здание из какого-то переливающегося камня, тронутое красным отсветом заката.
Сначала оно показалось храмом, подобным старым зданиям Наббана времен империи, но линии его были проще. Непритязательные, но выразительные формы наводили на мысль, что оно выросло из самой горы. Было совершенно ясно, что это строение органически связано с ветреной горной вершиной и необъятным небом. Величие и самовосхваление, присущие культовым постройкам человека, были чужды тому, кто строил это здание. Течение времени, продолжительность которого было невозможно угадать, частично разрушило его стены, деревья пробились через самое крышу и через арки дверей, как нежеланные гости. Тем не менее, простота и красота этого места были так очевидны, и в то же время так сверхъестественны, что долгое время никто не решался заговорить.
— Вот мы и пришли, — сказал Джошуа, и голос его был торжественным и возбужденным. — После всех опасностей и всех наших страданий мы нашли, наконец, место, где можно сказать: дальше мы не пойдем.
— Это не навсегда, принц Джошуа, — мягко напомнила Джулой, как бы не желая разрушить его настроения, но принц уже уверенно шел по вершине к белым стенам.
— И не нужно, чтобы навсегда, — отозвался он. — Но сейчас мы в безопасности! — он обернулся и жестом пригласил остальных, потом снова огляделся вокруг. — Беру свои слова назад! — крикнул он Джулой. — С несколькими добрыми воинами я мог бы здесь обосноваться так, что сам сир Камарис не победил бы меня, даже если бы к нему присоединились все рыцари Большого стола!
Он помчался к белым стенам, принявшим теперь голубой оттенок. Приближался вечер. Остальные последовали за ним, тихо переговариваясь.
Глава 25. ЛЕПЕСТКИ В ОБЪЯТИЯХ СМЕРЧА
— Дурацкая игра, — сказал Саймон. — Не вижу в ней никакого смысла.
Адиту выгнула бровь.
— Бессмыслица! — настаивал он. — Вот, посмотри! Ты бы мота выиграть, если бы пошла сюда… — указал он, — или сюда… — подняв голову, он встретился с золотистыми глазами Адиту, которые смеялись над ним, дразнили. — Разве не так?
— Разумеется, Сеоман, — она переставила полированные камешки на доске так, как предлагал Саймон: с одного золотистого островка на Другой через море сапфирно-голубых волн. Океан был окружен языками алого пламени и темно-серыми тучами. — Но игра окончена, а мы исследовали только мелководье.
Саймон покачал головой. Несколько дней он изучал сложные правила игры в шент только для того, чтобы обнаружить, что он постиг только самые начальные ее положения. Как можно овладеть игрой, целью который не является выигрыш? Но Адиту не стремилась и проиграть тоже, насколько мог судить Саймон. По-видимому, суть игры — сделать ее более занимательной путем введения тем и загадок, которые казались Саймону непостижимыми, как происхождение радуги на небе.
— Ты не обидишься, — сказала Адиту, улыбаясь, — если я покажу тебе другой путь? — Она снова поставила фишки на их прежние места. — Если я воспользуюсь этими своими песнями, чтобы соорудить здесь Мост… — Быстрая серия движений, — тогда ты можешь перейти на Острова Облака Ссылки.
— Но почему тебе хочется мне помочь? — Где-то, как будто в самой ткани подвижных стен, зазвучал неведомый струнный инструмент; если бы Саймон не знал, что они совершенно одни в этих покоях дома Адиту, полных воздуха и аромата нектара, он подумал бы, что в соседней комнате с ее колеблемыми ветром стенами играет музыкант. Он уже перестал задаваться вопросами о подобных вещах, но не мог сдержать невольного содрогания; музыка казалась неземной и изящной, было ощущение, что нечто маленькое и излишне многоногое прикасается к его коже. — Как можно выиграть, если все время помогать противнику?
Адиту откинулась назад. У себя дома она была одета так же легко, как и во время прогулок по Джао э-Тинукай, если не легче; Саймон, который до сих пор не мог смотреть без смущения на ее открытое золотистое тело, уставился на фигуры на доске.
— Дитя человеческое, — проговорила она, — мне кажется, ты можешь научиться. Мне кажется, ты уже учишься. Но помни, что мы, зидайя, играем в эту игру с незапамятных времен. Праматерь говорит, что мы принесли ее из Утраченного Сада. — Чтобы утешить его, она накрыла своей ладонью его руку, отчего по телу у него побежали мурашки. — В шент играют исключительно для развлечения. Я играла в игры, которые были просто сплетнями и дружескими насмешками, и вся суть их была именно в этом. В других играх можно выигрывать, почти проигрывая. Я также знаю игры, где оба игрока стремятся проиграть, хотя на достижение этого иногда уходят годы. — Какие-то воспоминания вызвали тень улыбки на ее лице. — Разве ты не видишь, Снежная Прядь, что выигрыш и проигрыш — просто две грани, в пределах которых проходит игра. В Доме Шента… — Она замолчала, на лицо ее набежала тень: — это трудно передать на вашем языке, — и исчезла. — Может быть, поэтому игра и кажется тебе такой трудной. Суть в том, что в Доме Шента есть приход и уход; друзья и враги здесь — гости; здесь есть рождение и смерть — все то, что имеет значение. — Она обвела рукой окружающее ее жилище: пол, поросший душистыми травами, комнаты, увитые ветвями крошечных цветущих деревьев. На некоторых деревьях, как обнаружил Саймон, были маленькие острые шипы. — Как и во всех жилищах, — сказала она, — как у смертных, так и у бессмертных, дом — это жизнь, в нем текущая, а не двери и стены.
Она поднялась и потянулась. Саймон наблюдал исподтишка, пытаясь сохранять нахмуренный вид, хотя ее грациозные движения заставляли болезненно трепетать его сердце.
— Мы продолжим игру завтра, — сказала она. — Мне кажется, ты кое-чему научился, хоть сам этого не замечаешь. У шента могут учиться даже судходайя, Сеоман.
Саймон знал, что ей наскучила игра, и что пора уходить. Он старался не задерживаться дольше положенного времени. Он тереть не мог, когда ситхи проявляли к нему доброту и понимание, какое проявляют к несмысленышу-зверьку, который не умеет себя вести иначе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215
Когда они в двенадцатый раз обошли скалу, пройдя мимо сто сорок четвертого столба (по подсчетам Деорнота, который находил в этом развлечение), путники, наконец, вышли из зеленой тени, взобравшись по последнему склону и достигнув ветреной вершины. Солнце закатилось, оставив всего лишь красновато-серебряный отстает.
Вершина скалы была почти плоской и шириной с подножие Сесуадры. По всему периметру торчали камни, не сглаженные, как верстовые столбы, а огромные, неотесанные, высотой в четыре человеческих роста, сделанные из той же самой породы — серой в бело-розовых прожилках, что и сама скала.
В центре плато, посреди поляны колышущейся травы, стояло просторное низкое здание из какого-то переливающегося камня, тронутое красным отсветом заката.
Сначала оно показалось храмом, подобным старым зданиям Наббана времен империи, но линии его были проще. Непритязательные, но выразительные формы наводили на мысль, что оно выросло из самой горы. Было совершенно ясно, что это строение органически связано с ветреной горной вершиной и необъятным небом. Величие и самовосхваление, присущие культовым постройкам человека, были чужды тому, кто строил это здание. Течение времени, продолжительность которого было невозможно угадать, частично разрушило его стены, деревья пробились через самое крышу и через арки дверей, как нежеланные гости. Тем не менее, простота и красота этого места были так очевидны, и в то же время так сверхъестественны, что долгое время никто не решался заговорить.
— Вот мы и пришли, — сказал Джошуа, и голос его был торжественным и возбужденным. — После всех опасностей и всех наших страданий мы нашли, наконец, место, где можно сказать: дальше мы не пойдем.
— Это не навсегда, принц Джошуа, — мягко напомнила Джулой, как бы не желая разрушить его настроения, но принц уже уверенно шел по вершине к белым стенам.
— И не нужно, чтобы навсегда, — отозвался он. — Но сейчас мы в безопасности! — он обернулся и жестом пригласил остальных, потом снова огляделся вокруг. — Беру свои слова назад! — крикнул он Джулой. — С несколькими добрыми воинами я мог бы здесь обосноваться так, что сам сир Камарис не победил бы меня, даже если бы к нему присоединились все рыцари Большого стола!
Он помчался к белым стенам, принявшим теперь голубой оттенок. Приближался вечер. Остальные последовали за ним, тихо переговариваясь.
Глава 25. ЛЕПЕСТКИ В ОБЪЯТИЯХ СМЕРЧА
— Дурацкая игра, — сказал Саймон. — Не вижу в ней никакого смысла.
Адиту выгнула бровь.
— Бессмыслица! — настаивал он. — Вот, посмотри! Ты бы мота выиграть, если бы пошла сюда… — указал он, — или сюда… — подняв голову, он встретился с золотистыми глазами Адиту, которые смеялись над ним, дразнили. — Разве не так?
— Разумеется, Сеоман, — она переставила полированные камешки на доске так, как предлагал Саймон: с одного золотистого островка на Другой через море сапфирно-голубых волн. Океан был окружен языками алого пламени и темно-серыми тучами. — Но игра окончена, а мы исследовали только мелководье.
Саймон покачал головой. Несколько дней он изучал сложные правила игры в шент только для того, чтобы обнаружить, что он постиг только самые начальные ее положения. Как можно овладеть игрой, целью который не является выигрыш? Но Адиту не стремилась и проиграть тоже, насколько мог судить Саймон. По-видимому, суть игры — сделать ее более занимательной путем введения тем и загадок, которые казались Саймону непостижимыми, как происхождение радуги на небе.
— Ты не обидишься, — сказала Адиту, улыбаясь, — если я покажу тебе другой путь? — Она снова поставила фишки на их прежние места. — Если я воспользуюсь этими своими песнями, чтобы соорудить здесь Мост… — Быстрая серия движений, — тогда ты можешь перейти на Острова Облака Ссылки.
— Но почему тебе хочется мне помочь? — Где-то, как будто в самой ткани подвижных стен, зазвучал неведомый струнный инструмент; если бы Саймон не знал, что они совершенно одни в этих покоях дома Адиту, полных воздуха и аромата нектара, он подумал бы, что в соседней комнате с ее колеблемыми ветром стенами играет музыкант. Он уже перестал задаваться вопросами о подобных вещах, но не мог сдержать невольного содрогания; музыка казалась неземной и изящной, было ощущение, что нечто маленькое и излишне многоногое прикасается к его коже. — Как можно выиграть, если все время помогать противнику?
Адиту откинулась назад. У себя дома она была одета так же легко, как и во время прогулок по Джао э-Тинукай, если не легче; Саймон, который до сих пор не мог смотреть без смущения на ее открытое золотистое тело, уставился на фигуры на доске.
— Дитя человеческое, — проговорила она, — мне кажется, ты можешь научиться. Мне кажется, ты уже учишься. Но помни, что мы, зидайя, играем в эту игру с незапамятных времен. Праматерь говорит, что мы принесли ее из Утраченного Сада. — Чтобы утешить его, она накрыла своей ладонью его руку, отчего по телу у него побежали мурашки. — В шент играют исключительно для развлечения. Я играла в игры, которые были просто сплетнями и дружескими насмешками, и вся суть их была именно в этом. В других играх можно выигрывать, почти проигрывая. Я также знаю игры, где оба игрока стремятся проиграть, хотя на достижение этого иногда уходят годы. — Какие-то воспоминания вызвали тень улыбки на ее лице. — Разве ты не видишь, Снежная Прядь, что выигрыш и проигрыш — просто две грани, в пределах которых проходит игра. В Доме Шента… — Она замолчала, на лицо ее набежала тень: — это трудно передать на вашем языке, — и исчезла. — Может быть, поэтому игра и кажется тебе такой трудной. Суть в том, что в Доме Шента есть приход и уход; друзья и враги здесь — гости; здесь есть рождение и смерть — все то, что имеет значение. — Она обвела рукой окружающее ее жилище: пол, поросший душистыми травами, комнаты, увитые ветвями крошечных цветущих деревьев. На некоторых деревьях, как обнаружил Саймон, были маленькие острые шипы. — Как и во всех жилищах, — сказала она, — как у смертных, так и у бессмертных, дом — это жизнь, в нем текущая, а не двери и стены.
Она поднялась и потянулась. Саймон наблюдал исподтишка, пытаясь сохранять нахмуренный вид, хотя ее грациозные движения заставляли болезненно трепетать его сердце.
— Мы продолжим игру завтра, — сказала она. — Мне кажется, ты кое-чему научился, хоть сам этого не замечаешь. У шента могут учиться даже судходайя, Сеоман.
Саймон знал, что ей наскучила игра, и что пора уходить. Он старался не задерживаться дольше положенного времени. Он тереть не мог, когда ситхи проявляли к нему доброту и понимание, какое проявляют к несмысленышу-зверьку, который не умеет себя вести иначе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215