Поведение шоферов похоже было на действия людей, стремящихся дождаться конца света… или, скажем, огненного дождя.
— До Малой Речки поедем?
— Малая Речка?! Это же сто верст в горы! За триста еще подумаю, да и то…
Пришлось подойти к другому «жуку» и поделиться впечатлениями: может быть, у того, у первого, не все в порядке с головой? А то как же он не знает, что в Малую Речку вовсе не сто, а всего полсотни верст, через Раздольное?
Доказав таким образом, что знает и места, и расстояния, Павел мог надеяться нанять машину за более приемлемую цену. Например, рублей за сто. Этой суммы Павел с папой не предусмотрели, да что поделаешь? Зато подэкономил на билетах…
— Я и сам хотел в ту сторону… Только мне, понимаешь, только до Раздольного… И надо с братом ехать, вот… Стольник плати, и поехали.
С одной стороны, все было вовсе и не так уж плохо, появлялся шанс через полтора-два часа быть на месте. С другой — перспектива оказаться в глухом месте с этим жуликоватым типом и его братом… или там не братом, кто разберет… Такая перспектива совсем не радовала Павла, особенно после Белогорска и прочих приключений на трассе.
— Ладно, поехали.
— А деньги-то у тебя есть? — поинтересовался мужик очень уж небрежным тоном. Павел прямо подскочил от такого.
— Деньги… Вот смотри, — показал Павел несколько смятых десяток.
— Мне сто надо.
— В Малой Речке мой отец сейчас, отдыхает. Будет тебе сто рублей, — объяснил Павел с максимальной убедительностью.
— Так твой же папа сейчас… — осеклась Ирина, встретив совершенно бешеный взгляд Павла.
— Только сегодня его не будет — он на гольцах, — светски объяснил Пашка Ирине. — А деньги-то я знаю, где.
— А твой батяня кто? — так же небрежно поинтересовался нанимаемый.
— Полковник милиции, начальник угро.
И Павел, и Ирина заметили, как местный жлоб внутренне подтянулся.
Проехали Раздольное, и на горизонте показались горы. Темные в это время года, рыже-сине-голубые. В мае и начиная с октября вершины гор были бы белые, но горы и так впечатляли. К восьми часам двенадцатого августа дети проехали по улицам Малой Речки, и машина встала возле нужным им ворот.
— Ну, бери деньги…
По знаку Павла, Ирина выскочила из машины. Паша сунул водителю сторублевку.
— А батяня?!
— У батяни я еще возьму. Ну, спасибо тебе, до свидания.
Вежливый Паша не преминул отметить выражение лица водителя, когда тот понял — деньги-то у парня были… И мысленно погладил себя по головке за то, что был так глубоко прав, обманув хитрого мужика. Впрочем, деятель не собирался еще уезжать, он с интересом изучал, что то дальше будут делать его юные друзья… А вдруг запросятся обратно?
Но главное было в другом, и этот мелкий жлоб уходил в прошлое, проваливался, исчезал, становился неважным, вместе со всеми сегодняшними попутчиками, от водителя грузовика до учителя из Ермаков. И весь сегодняшний, мучительно долгий, такой увлекательный день уже почти ушел в прошлое, почти исчез из жизни.
Главное же было в том, что перед смертельно уставшими, грязными, как сто чертей, Павлом и Ириной высились ворота усадьбы Мараловых. И что мигал ранний огонек в окне, звучали взрывы хохота, мелькали тени людей. Путь в Малую Речку был пройден.
ГЛАВА 7
Строители города Солнца
1623 год. 1959 год. 1991 год
Немало насчитывается строителей Города Солнца в истории человечества. К счастью, большинство потенциальных строителей так от теории к практике и не перешли. К счастью и для себя, и для всего человечества, кстати.
В 1623 году сильно подозреваемый в ереси доминиканский монах Томмазо Кампанелла выпустил в свет книгу «Город Солнца» и тем самым заложил основу нового направления и в литературе, и в общественной жизни — европейской коммунистической утопии. Сам он относился к своей выдумке со зверской серьезностью и изо всех сил пытался уговорить Папу Римского и европейских государей построить Город Солнца по его проекту. Строить город, в котором власть будет принадлежать жрецам-ученым, а специальные надзиратели будут определять, правильно ли ведут себя жители, не захотел, к счастью, никто. Сказал ли это Томмазо Кампанелла Папе Римскому, история умалчивает — но вот что наверняка известно, что благодаря решению Папы, помер он своей смертью, а не от разочарования и тоски, и не был разорван на части людьми, павшими жертвами подлых и страшных экспериментов.
Потом выдумщиков Городов Солнца было много — и оставшихся в рамках чистой теории, и пытавшихся переходить к практике.
В числе пытавшихся строить Города Солнца, один причудливей другого, оказался и самый прозаический тип: Николай Семенович Прорабов, начальник Горлестрансрубпрубдопмом… и еще много всяких сокращений, не так и просто все их вспомнить. Дело в том, что среди всего прочего, любил Николай Семенович охоту, рыбалку и приятную жизнь на лоне природы, без груза всего, что несет с собой цивилизация.
А поскольку возможности у Николая Семеновича, скажем так, превышали средние возможности среднего советского человека, то и удовлетворять свои потребности он имел возможность нестандартную. А из множества мест больше всего любил Николай Семенович одно: где Малая Речка впадала в другую речку, в Ой. Красота покрытых лесом гор, сияние солнца, гул реки поражали, и начальник искренне предпочитал отдыхать здесь, а не в Ялте и не в Коктебеле.
К 1959 году сама память о лагере, стоявшем когда-то всего в тридцати верстах от впадения в Ой Малой Речки, давно и прочно исчезла. Он сгинул бесследно, это проклятое место, да и знали-то о нем немногие. Еще в тридцати километрах ниже по реке стояло когда-то большое село Лиственка. Называлось оно так по речке Лиственке, впадавшей в этом месте в Ой, и находилось как раз там, где Ой вырывался из теснин на Плюсинскую равнину, становясь равнинной рекой и удобряя своими мутными водами тучные земли, покрытые сосновыми лесами.
В Лиственке удобно было вести обычное крестьянское хозяйство, а Саяны с охотой, рыбалкой, сбором грибов и ягод тоже были совсем рядом.
Но начальство замыслило вовсе не восстановить умиравшую Лиственку, из которой давно разбежалось почти все население. На уме было совсем другое… Не говоря ни о чем другом восстанавливать Лиственку значило восстановить что-то такое, что существовало и до тебя. И вовсе не ты создал это восстановленное… А вот если построить новый поселок. Совсем новый, с иголочки. Поселок, которого раньше никогда не было на свете — это вот да! Это значит поступить, как Петр Великий, выливающий болотную воду из ботфорта. Сидит, значит, Петр Великий на кочке, на стрелке Васильевского острова, выливает воду из ботфорта, и кричит Меншикову:
— Слышь, Алексашка?
— Чего, мин херц?
— Город строить будем!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
— До Малой Речки поедем?
— Малая Речка?! Это же сто верст в горы! За триста еще подумаю, да и то…
Пришлось подойти к другому «жуку» и поделиться впечатлениями: может быть, у того, у первого, не все в порядке с головой? А то как же он не знает, что в Малую Речку вовсе не сто, а всего полсотни верст, через Раздольное?
Доказав таким образом, что знает и места, и расстояния, Павел мог надеяться нанять машину за более приемлемую цену. Например, рублей за сто. Этой суммы Павел с папой не предусмотрели, да что поделаешь? Зато подэкономил на билетах…
— Я и сам хотел в ту сторону… Только мне, понимаешь, только до Раздольного… И надо с братом ехать, вот… Стольник плати, и поехали.
С одной стороны, все было вовсе и не так уж плохо, появлялся шанс через полтора-два часа быть на месте. С другой — перспектива оказаться в глухом месте с этим жуликоватым типом и его братом… или там не братом, кто разберет… Такая перспектива совсем не радовала Павла, особенно после Белогорска и прочих приключений на трассе.
— Ладно, поехали.
— А деньги-то у тебя есть? — поинтересовался мужик очень уж небрежным тоном. Павел прямо подскочил от такого.
— Деньги… Вот смотри, — показал Павел несколько смятых десяток.
— Мне сто надо.
— В Малой Речке мой отец сейчас, отдыхает. Будет тебе сто рублей, — объяснил Павел с максимальной убедительностью.
— Так твой же папа сейчас… — осеклась Ирина, встретив совершенно бешеный взгляд Павла.
— Только сегодня его не будет — он на гольцах, — светски объяснил Пашка Ирине. — А деньги-то я знаю, где.
— А твой батяня кто? — так же небрежно поинтересовался нанимаемый.
— Полковник милиции, начальник угро.
И Павел, и Ирина заметили, как местный жлоб внутренне подтянулся.
Проехали Раздольное, и на горизонте показались горы. Темные в это время года, рыже-сине-голубые. В мае и начиная с октября вершины гор были бы белые, но горы и так впечатляли. К восьми часам двенадцатого августа дети проехали по улицам Малой Речки, и машина встала возле нужным им ворот.
— Ну, бери деньги…
По знаку Павла, Ирина выскочила из машины. Паша сунул водителю сторублевку.
— А батяня?!
— У батяни я еще возьму. Ну, спасибо тебе, до свидания.
Вежливый Паша не преминул отметить выражение лица водителя, когда тот понял — деньги-то у парня были… И мысленно погладил себя по головке за то, что был так глубоко прав, обманув хитрого мужика. Впрочем, деятель не собирался еще уезжать, он с интересом изучал, что то дальше будут делать его юные друзья… А вдруг запросятся обратно?
Но главное было в другом, и этот мелкий жлоб уходил в прошлое, проваливался, исчезал, становился неважным, вместе со всеми сегодняшними попутчиками, от водителя грузовика до учителя из Ермаков. И весь сегодняшний, мучительно долгий, такой увлекательный день уже почти ушел в прошлое, почти исчез из жизни.
Главное же было в том, что перед смертельно уставшими, грязными, как сто чертей, Павлом и Ириной высились ворота усадьбы Мараловых. И что мигал ранний огонек в окне, звучали взрывы хохота, мелькали тени людей. Путь в Малую Речку был пройден.
ГЛАВА 7
Строители города Солнца
1623 год. 1959 год. 1991 год
Немало насчитывается строителей Города Солнца в истории человечества. К счастью, большинство потенциальных строителей так от теории к практике и не перешли. К счастью и для себя, и для всего человечества, кстати.
В 1623 году сильно подозреваемый в ереси доминиканский монах Томмазо Кампанелла выпустил в свет книгу «Город Солнца» и тем самым заложил основу нового направления и в литературе, и в общественной жизни — европейской коммунистической утопии. Сам он относился к своей выдумке со зверской серьезностью и изо всех сил пытался уговорить Папу Римского и европейских государей построить Город Солнца по его проекту. Строить город, в котором власть будет принадлежать жрецам-ученым, а специальные надзиратели будут определять, правильно ли ведут себя жители, не захотел, к счастью, никто. Сказал ли это Томмазо Кампанелла Папе Римскому, история умалчивает — но вот что наверняка известно, что благодаря решению Папы, помер он своей смертью, а не от разочарования и тоски, и не был разорван на части людьми, павшими жертвами подлых и страшных экспериментов.
Потом выдумщиков Городов Солнца было много — и оставшихся в рамках чистой теории, и пытавшихся переходить к практике.
В числе пытавшихся строить Города Солнца, один причудливей другого, оказался и самый прозаический тип: Николай Семенович Прорабов, начальник Горлестрансрубпрубдопмом… и еще много всяких сокращений, не так и просто все их вспомнить. Дело в том, что среди всего прочего, любил Николай Семенович охоту, рыбалку и приятную жизнь на лоне природы, без груза всего, что несет с собой цивилизация.
А поскольку возможности у Николая Семеновича, скажем так, превышали средние возможности среднего советского человека, то и удовлетворять свои потребности он имел возможность нестандартную. А из множества мест больше всего любил Николай Семенович одно: где Малая Речка впадала в другую речку, в Ой. Красота покрытых лесом гор, сияние солнца, гул реки поражали, и начальник искренне предпочитал отдыхать здесь, а не в Ялте и не в Коктебеле.
К 1959 году сама память о лагере, стоявшем когда-то всего в тридцати верстах от впадения в Ой Малой Речки, давно и прочно исчезла. Он сгинул бесследно, это проклятое место, да и знали-то о нем немногие. Еще в тридцати километрах ниже по реке стояло когда-то большое село Лиственка. Называлось оно так по речке Лиственке, впадавшей в этом месте в Ой, и находилось как раз там, где Ой вырывался из теснин на Плюсинскую равнину, становясь равнинной рекой и удобряя своими мутными водами тучные земли, покрытые сосновыми лесами.
В Лиственке удобно было вести обычное крестьянское хозяйство, а Саяны с охотой, рыбалкой, сбором грибов и ягод тоже были совсем рядом.
Но начальство замыслило вовсе не восстановить умиравшую Лиственку, из которой давно разбежалось почти все население. На уме было совсем другое… Не говоря ни о чем другом восстанавливать Лиственку значило восстановить что-то такое, что существовало и до тебя. И вовсе не ты создал это восстановленное… А вот если построить новый поселок. Совсем новый, с иголочки. Поселок, которого раньше никогда не было на свете — это вот да! Это значит поступить, как Петр Великий, выливающий болотную воду из ботфорта. Сидит, значит, Петр Великий на кочке, на стрелке Васильевского острова, выливает воду из ботфорта, и кричит Меншикову:
— Слышь, Алексашка?
— Чего, мин херц?
— Город строить будем!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136