— завопил вдруг Витька победно, и Павел вздрогнул: кто он — рюкзак, комбинация или «первая женщина» — Колька? Но к счастью, это был только рюкзак.
— Держи! Так выпить точно не хочешь?!
— Точно. Слушай… А тебе не гадостно? От этой… комбинации на пидора?
— А чего это вдруг гадостно? Ты сам без бабы в зоне посиди-ка!
— Ну как-то…
— Это вам городским, сытым и мытым, все как-то! А у нас просто: мать-перемать! И пошел. Пить — что горит, трахать — что шелоболится. Так выпить ты точно не хочешь?
— Точно не хочу. Спасибо тебе.
— Спасибо в рот не покладешь… — глубокомысленно сообщил Витька.
На это Павел не знал как ответить, пожал плечами и пошел из усадьбы.
Странное ощущение появилось от этого визита у Павла: словно заглянул в какую-то смрадную, жуткую бездну. В тоскливый мрак, где не было ничего из естественного для Павла, составлявшего привычнейшую, неотъемлемую часть его жизни… И жизни всех, кого он знал. Но эта бездна, этот расчерченный зарницами кромешный ад был обычнейшим местом жизни для Витьки, для Кольки и миллионов других таких же витек и колек по всей Руси по Великой.
Спускался вечер, повисала над деревней розово-сиреневая дымка (днем была сине-сиреневая дымка от жары), розовое на горизонте, выше — плавный переход в сиреневое, а еще выше — голубое в дымке небо с золотистым серпиком месяца.
Вечером пора было к Махалову. Уже издалека, метров за сто пятьдесят от здания садика, ребята слышали радостную возню, шум и визг. Кто-то с воплем, с хохотом вылетел из дверей, кто-то чуть постарше гнался за первым, видно было, что не сердятся, играют. И внутри, в гулком здании бывшего садика было весело, шумно и здорово. Мебель давно вынесли отсюда, почти всю. Остались только какие-то убогие столы самого конторского обличия, с изрезанными крышками, без ножек. Эти сокровища свалили под стенку, судя по пыли — давно.
В опустелых комнатах под бездарно расписанными стенами (лягушка со стрелой на фоне пруда и кувшинок, лиса и Колобок, Буратино) лежали спальники и рюкзаки, а на них играла шумная компания — в основном дети лет 12 — 13. Но верховодил мужик средних дет, с круглой бородатой физиономией и хитрыми веселыми глазами.
— А ну, кто больше знает штатов США?!
После долгого визга, называния, выяснения, записывания выяснилось, что больше всех штатов знает сам Лев Михалыч Махалов.
— А кто знает больше графств в Англии?!
Теперь лидером стала бойкая упитанная девочка с ярко-красным бантом в толстой черной косе.
— А областей в России?!
С областями было хуже всего. Павел сам не заметил, как начал подсказывать… Потом включился в полный рост, начал сам набирать очки… И почти выиграл. «Почти», потому что Лев Михалыч знал областей на три больше.
— Хотите с нами? Да пожалуйста! У вас рюкзаки, спальники свои? Тогда какие могут быть проблемы? Завтра в шесть утра выходим (любивший поспать Павел мысленно охнул. Последнее время выспаться никак не получалось). А ну, кто больше знает штатов Индии?!
Народ опять стал веселиться. Вроде бы, пора домой и спать. А дети все тянули время. Очень не хотелось уходить из островка нормального человеческого мира, где нет ни дилеров, ни филеров, ни киллеров. Где интересуются географией, а не этим… как его… менеджментом. Где интересно, какие штаты есть на западе Индии, а не сколько «заколачивает» сосед-ларечник и от кого делала аборт которая кинозвезда. Где смеются и шутят, а не гоняются друг за другом с кочергой или с вырванной из грядки свеклой.
ГЛАВА 19
Пеший поход
14 — 15 августа 1999 года
В шесть часов утра 14 августа было совершенно светло, пели птицы, и их свист слышался удивительно далеко и четко в очень гулком, очень сыром, прохладном мире. Лев Михайлович собирал детей, помогал торочить рюкзаки. Везде звучал зычный голос, словно Махалов был сразу в пяти местах, но главное — здесь было почти как у Мараловых: все и сами знали, что делать и как. Все и делалось словно само.
Хрипатков нетерпеливо постукивал ногой по земле, откровенно томился перед выходом, и не давал себе труда скрыть это. Единственный, с кем Хрипатков был хотя бы относительно любезен, юный абориген Вася, должен был вести отряд до глубоких заводей на Ое, где хорошо купаться.
— Сходите, искупаетесь… Вася вас проводит. А то он хочет, а мы его одного не пускает.
— А обратно он как?
— Обратно он уже один.
Там, в заводях, купаться будут все, и там кончается равнинный путь, пойдет крутейший подъем в горы, и там вести будет уже Хрипатков.
Как будоражит человека, как зовет его куда-то гулкая утренняя рань! Какая бодрость охватывает, стоит в такую рань выйти из дома и отправиться пешком… не очень и важно, куда. Особенно если рядом шумит, прыгает по камням река, с кедров еще капает влага, а на горизонте — горы. И в горы-то надо идти.
Шли дорогой, пересеченной ручьями во множестве мест. Здесь над ручьями были везде мостики, потребности купаться и пить воду еще не появилось (наоборот, страшно было лезть в воду), отряд проходил над ручейками, и не подумав задержаться. А уже сказывались особенности этого места — южного и притом ненаселенного, мало изуродованного людьми. Под Карском тоже летало множество белых ярких бабочек-капустниц, но не было того разнообразия. Мало знающая биологию, равнодушная к природе Ирка насчитала за час семь или восемь разновидностей: и с тремя желтыми пятнышками, и с двумя коричневыми, и с сочетанием рыжих, коричневых и желтых.
Выкатывалось солнце, небо стало пронзительно-синим; воздух прогревался, становился теплее и суше. Людям идти было хуже; радовало, что высоченные кедры вдоль дороги задержат наступление жары. Но мнение людей, конечно же, вполне могло не совпадать с мнением жуков и бабочек. Появились разновидности с синими, с коричневыми крылышками разных оттенков, с разным рисунком и с разными размерами, различной формой крылышек. Басовито жужжали жуки.
Вдоль дороги запетлял след, очень похожий на коровий.
— Марал! — гордо сказал Хрипатков, словно это он сам придумал и лично создал всех маралов.
— Так близко от деревни?!
— Так мы уже верных километров десять отмахали! Какое же близко!
Тут снова потерялся Васенька. От самой деревни Васенька вчистил так, что отряд моментально потерял маленького мальчика из виду. Махалов помчался вперед и не без труда остановил Васеньку.
— Куда ты помчался?!
Васенька смотрел со страшным удивлением на дяденьку. И чего он вдруг взял да разорался?!
— Ну, куда ты удул?! Мы же за тобой не успеваем!
— Так догоните…
— Вася, ты же проводник… Ты понимаешь, что такое проводник?
— Ну…
— Так что такое проводник, Вася?
— Это который проводит.
— Верно. А ты ведь нас не сможешь никуда проводить, если убежишь вперед. Давай лучше вместе идти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
— Держи! Так выпить точно не хочешь?!
— Точно. Слушай… А тебе не гадостно? От этой… комбинации на пидора?
— А чего это вдруг гадостно? Ты сам без бабы в зоне посиди-ка!
— Ну как-то…
— Это вам городским, сытым и мытым, все как-то! А у нас просто: мать-перемать! И пошел. Пить — что горит, трахать — что шелоболится. Так выпить ты точно не хочешь?
— Точно не хочу. Спасибо тебе.
— Спасибо в рот не покладешь… — глубокомысленно сообщил Витька.
На это Павел не знал как ответить, пожал плечами и пошел из усадьбы.
Странное ощущение появилось от этого визита у Павла: словно заглянул в какую-то смрадную, жуткую бездну. В тоскливый мрак, где не было ничего из естественного для Павла, составлявшего привычнейшую, неотъемлемую часть его жизни… И жизни всех, кого он знал. Но эта бездна, этот расчерченный зарницами кромешный ад был обычнейшим местом жизни для Витьки, для Кольки и миллионов других таких же витек и колек по всей Руси по Великой.
Спускался вечер, повисала над деревней розово-сиреневая дымка (днем была сине-сиреневая дымка от жары), розовое на горизонте, выше — плавный переход в сиреневое, а еще выше — голубое в дымке небо с золотистым серпиком месяца.
Вечером пора было к Махалову. Уже издалека, метров за сто пятьдесят от здания садика, ребята слышали радостную возню, шум и визг. Кто-то с воплем, с хохотом вылетел из дверей, кто-то чуть постарше гнался за первым, видно было, что не сердятся, играют. И внутри, в гулком здании бывшего садика было весело, шумно и здорово. Мебель давно вынесли отсюда, почти всю. Остались только какие-то убогие столы самого конторского обличия, с изрезанными крышками, без ножек. Эти сокровища свалили под стенку, судя по пыли — давно.
В опустелых комнатах под бездарно расписанными стенами (лягушка со стрелой на фоне пруда и кувшинок, лиса и Колобок, Буратино) лежали спальники и рюкзаки, а на них играла шумная компания — в основном дети лет 12 — 13. Но верховодил мужик средних дет, с круглой бородатой физиономией и хитрыми веселыми глазами.
— А ну, кто больше знает штатов США?!
После долгого визга, называния, выяснения, записывания выяснилось, что больше всех штатов знает сам Лев Михалыч Махалов.
— А кто знает больше графств в Англии?!
Теперь лидером стала бойкая упитанная девочка с ярко-красным бантом в толстой черной косе.
— А областей в России?!
С областями было хуже всего. Павел сам не заметил, как начал подсказывать… Потом включился в полный рост, начал сам набирать очки… И почти выиграл. «Почти», потому что Лев Михалыч знал областей на три больше.
— Хотите с нами? Да пожалуйста! У вас рюкзаки, спальники свои? Тогда какие могут быть проблемы? Завтра в шесть утра выходим (любивший поспать Павел мысленно охнул. Последнее время выспаться никак не получалось). А ну, кто больше знает штатов Индии?!
Народ опять стал веселиться. Вроде бы, пора домой и спать. А дети все тянули время. Очень не хотелось уходить из островка нормального человеческого мира, где нет ни дилеров, ни филеров, ни киллеров. Где интересуются географией, а не этим… как его… менеджментом. Где интересно, какие штаты есть на западе Индии, а не сколько «заколачивает» сосед-ларечник и от кого делала аборт которая кинозвезда. Где смеются и шутят, а не гоняются друг за другом с кочергой или с вырванной из грядки свеклой.
ГЛАВА 19
Пеший поход
14 — 15 августа 1999 года
В шесть часов утра 14 августа было совершенно светло, пели птицы, и их свист слышался удивительно далеко и четко в очень гулком, очень сыром, прохладном мире. Лев Михайлович собирал детей, помогал торочить рюкзаки. Везде звучал зычный голос, словно Махалов был сразу в пяти местах, но главное — здесь было почти как у Мараловых: все и сами знали, что делать и как. Все и делалось словно само.
Хрипатков нетерпеливо постукивал ногой по земле, откровенно томился перед выходом, и не давал себе труда скрыть это. Единственный, с кем Хрипатков был хотя бы относительно любезен, юный абориген Вася, должен был вести отряд до глубоких заводей на Ое, где хорошо купаться.
— Сходите, искупаетесь… Вася вас проводит. А то он хочет, а мы его одного не пускает.
— А обратно он как?
— Обратно он уже один.
Там, в заводях, купаться будут все, и там кончается равнинный путь, пойдет крутейший подъем в горы, и там вести будет уже Хрипатков.
Как будоражит человека, как зовет его куда-то гулкая утренняя рань! Какая бодрость охватывает, стоит в такую рань выйти из дома и отправиться пешком… не очень и важно, куда. Особенно если рядом шумит, прыгает по камням река, с кедров еще капает влага, а на горизонте — горы. И в горы-то надо идти.
Шли дорогой, пересеченной ручьями во множестве мест. Здесь над ручьями были везде мостики, потребности купаться и пить воду еще не появилось (наоборот, страшно было лезть в воду), отряд проходил над ручейками, и не подумав задержаться. А уже сказывались особенности этого места — южного и притом ненаселенного, мало изуродованного людьми. Под Карском тоже летало множество белых ярких бабочек-капустниц, но не было того разнообразия. Мало знающая биологию, равнодушная к природе Ирка насчитала за час семь или восемь разновидностей: и с тремя желтыми пятнышками, и с двумя коричневыми, и с сочетанием рыжих, коричневых и желтых.
Выкатывалось солнце, небо стало пронзительно-синим; воздух прогревался, становился теплее и суше. Людям идти было хуже; радовало, что высоченные кедры вдоль дороги задержат наступление жары. Но мнение людей, конечно же, вполне могло не совпадать с мнением жуков и бабочек. Появились разновидности с синими, с коричневыми крылышками разных оттенков, с разным рисунком и с разными размерами, различной формой крылышек. Басовито жужжали жуки.
Вдоль дороги запетлял след, очень похожий на коровий.
— Марал! — гордо сказал Хрипатков, словно это он сам придумал и лично создал всех маралов.
— Так близко от деревни?!
— Так мы уже верных километров десять отмахали! Какое же близко!
Тут снова потерялся Васенька. От самой деревни Васенька вчистил так, что отряд моментально потерял маленького мальчика из виду. Махалов помчался вперед и не без труда остановил Васеньку.
— Куда ты помчался?!
Васенька смотрел со страшным удивлением на дяденьку. И чего он вдруг взял да разорался?!
— Ну, куда ты удул?! Мы же за тобой не успеваем!
— Так догоните…
— Вася, ты же проводник… Ты понимаешь, что такое проводник?
— Ну…
— Так что такое проводник, Вася?
— Это который проводит.
— Верно. А ты ведь нас не сможешь никуда проводить, если убежишь вперед. Давай лучше вместе идти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136