Мы подкрадывались все ближе и ближе, пока не увидели наконец, что на песке лежит ребенок. Совсем маленький ребенок. А вокруг ни единой живой души.
Я внимательно осмотрел местность вокруг, но не заметил ничего подозрительного. Когда же я наконец вернулся к Умару, то снова удивился. Он сидел на земле и нянчил ребенка. Тот свернулся в клубочек у него на руках и спал.
Умар прижал палец к губам.
— Тсс, не разбуди его, сиди. Уснул. Мы можем возвращаться, но тише, тише,— шептал он и потихоньку поднимался, чтобы не разбудить ребенка.
Он осторожно донес его до лагеря и нежно держал на руках всю ночь. Вот уж чего не ожидал от сурового бедуина. Нашему найденышу был год с небольшим или, во всяком случае, не больше двух. На рассвете он начал потягиваться и спросонья опять звать свою Зарку. Потом открыл глаза. Но что это были за глаза! Синие, как васильки. Я готов бы сказать: «небесно-голубые», если бы это не было выдумкой сказочников.
Арабенок с синими глазами! Это было чудо. Умар по-раженно воскликнул, он тоже был восхищен этим, мальчуган был словно нарисованный. От этого возгласа проснулись все остальные и озабоченно взирали на незнакомого ребенка. Мальчик испугался, обхватил Умара за шею, прижался к нему и начал звать свою Зарку.
Его удалось успокоить только глотком воды и горстью мягких фиников.
Но что дальше делать с ребенком? Мы решили довезти мальчика до ближайшего селения, а это был Эль Ахадид у васитской дороги. Скорее всего, он оттуда и прибрел, хотя для столь маленького ребенка это казалось скорее невозможным.
Мы сели на лошадей и поскакали к селению. Ребенок боялся всех нас и плакал, когда к нему кто-нибудь приближался, он доверчиво льнул только к Умару и смеялся при нем. Умар от такого доверия был безмерно счастлив. Он держал мальчишку, запахнув его в хаик, на лошади и заботился о нем, как прирожденная нянька.
— Сиди,— сказал он,— это дитя моего сердца. Аллаха беру в свидетели, что отдам его только отцу.
— А если мы его не найдем?
— Тогда я мальчика не брошу, а привезу в дар Сахаме, жене любви моей.
Его привязанность к ребенку росла час от часу, а когда мы вечером приближались к Эль Ахадиду, он сказал мне:
— Я был бы счастлив, если бы его родственники не нашлись. Ты посмотри, как он таскает меня за бороду и смеется. Но если аллах так распорядится, что мы найдем его потерянных родителей, я верну им ребенка. Аллах свидетель, я верну его.
В Эль Ахадиде не жили никакие тамима, поэтому мы смело въехали в селение.
Но здесь никто не узнал ребенка. Ни у кото не пропадал сынишка, и никто также не слышал, чтобы в соседних дуа-рах кто-то потерял ребенка.
Я предложил, чтобы мальчика оставили за плату на попечение кого-то из чужих, потому что он будет нам мешать в поездке. Жители селения будут иметь лучшие возможности разыскать его родственников. Однако Умар не согласился.
— Нет, нет, сиди,— сказал он.— Я нашел мальчика и я его отвезу родственникам самолично. Чужим людям не доверю. А если родственников не найду, усыновлю его. А что, если его зовут Зарка?
— Но ведь это женское имя!
— Хорошо, тогда мы будем звать его Эль Лакит, Найденыш.
АБД ЭЛЬ БИРР
Ахадидские бедуины относились к нам равнодушно. Они бесплатно давали нам воду, а фрукты, муку и другие продукты продали дешево.
Один из них только что вернулся из Васита и сообщил, что встречался там с Абд эль Бирром и его отрядом. Из его рассказа я понял: ахадидцам хандамцы уж никак не пришлись по сердцу, и поэтому сообщил им, что нас сюда привело.
Наши намерения им, очевидно, очень понравились. Аха-дидцы сразу же объявили нас своими гостями и снабдили всевозможными инструкциями: куда и как ехать, где свернуть. Эти инструкции были нам тем более необходимы, что мунтефика эту местность знали уже только в общих чертах.
Хандама из племени малика имели перед нами преимущество в полдня. Если мы собирались настичь их, то должны были выезжать как можно быстрей. Но для ребенка это было тяжелым испытанием, и когда он слишком расплакался, мы вынуждены были ехать потише. Мунтефика роптали, но Умар на них не обращал внимания. Он глядел только на своего подопечного и, казалось, думал о нем больше, чем о своей мести. Он ласкал своего Эль Лакита, что-то лепетал ему, а мальчишка отвечал на все обещания одним словом «Зарка».
Вечером мы напали на след хандама и решили, что теперь-то уж их не упустим, разве что будем вынуждены огибать некоторые враждебно настроенные селения.
Бедуины сошли с васитской дороги и поехали в сторону Мекки. На следующий день после полудня мы дошли по их следам до селения под названием Мавийя, где, согласно нашей информации, жили анхарские арабы, которые тамима родственниками никак не являлись.
Мы хотели здесь расспросить о наших хандама. Но сделали это мы таким образом: весь отряд по моему совету остался за чертой чужого селения, а мы с Халефом отправились в Мавийю.
Как только мы попали в поле зрения обитателей первых домов, началось бегство. Дети мчались сообщить о нашем приезде. Но когда мы въехали в дуар, везде было пусто и тихо, только какая-то старуха ковыляла по дороге.
Мы сразу же спросили ее, где живет шейх эль белед. Она указала нам на большой шатер. Полог шатра отклонился, и строгий владыка деревни появился из него.
Он не стал ожидать наших слов, а позвал нас внутрь выкурить трубку. Мы отговаривались тем, что у нас нет времени, но он повторял свое приглашение столь настойчиво, что было ясно — отказ был расценен бы как обида.
Мы не могли себе позволить наживать слишком много врагов в местности, по которой должны еще и возвращаться. Итак, мы сошли с лошадей, оставив их привязанными к кольям шатра.
Араб приветствовал нас полным и совершенным «ахлан ва сахлан ва мархабан», что порядком поубавило моих опасений, потому что так неприятных гостей не приветствуют.
Он пригласил нас присесть, выбрал для нас лучшие из своих трубок, дал нам табак и кремни. Ни о чем нас не расспрашивал, а начал разговор сам. Одним словом, образцовый хозяин.
Тут я услышал снаружи тихие, крадущиеся шаги, ропот толпы.
— Обитатели твоего селения наверняка в дороге,— сказал я спокойно.— Я видел только нескольких мужчин и старуху.
— Нет, у нас все дома, мы ждали вас.
— Как это? Вы, значит, знали, что мы приедем?
— Абд эль Бирр, шейх хандама, сказал нам, что вы придете, гяуры проклятые, чтобы осквернить священный путь паломников. За это вы поплатитесь жизнью, вонючие шакалы...
— Замолчи! — крикнул я ему, и вскочил, Халеф за мной.— Да, я гяур, но шакал — это ты!
— А твои люди — щенки, шакалы, трусливые гиены! Такой заслуживает бича! — сказав это, Халеф сорвал с крючка хлыст и стал хлестать хозяина, словно норовистую скотину. Прежде чем шейх успел закричать, я заставил его молчать сильным ударом кулака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62