Хабир это уже обнаружил.
— Ты хочешь освободить мальчишку?
— Я еще не знаю точно, что должен сделать. Буду решать по обстановке. Если ты боишься, можешь оставить меня и идти в Сагхедем.
— Я боюсь? Что ты такое обо мне думаешь, сиди? Какие бы тут тарги и тиббу ни были, ты должен знать, что я без колебаний отдам за тебя жизнь. Ни в каком другом месте пустыня не является столь опасной, как в скальных пещерах. Среди скал лежит Рамл эль халак, Песок гибели, озеро, в котором нет воды, только очень легкий песок, в котором утонет любое живое существо.
— В самом деле? — удивленно спросил я.
Камил с большой охотой поведал мне с многими подробностями о людях и верблюдах, которые нашли смерть в Рамл эль халаке, а также об их призраках, которые пугают всех вблизи Магхайира. А меж тем время проходило, была уже полночь, когда я решил наконец показаться каравану. Мы стали погонять своих животных и быстро догнали последних верблюдов. Рысью мы обошли сначала длинную цепочку сзади, потом проехали мимо тиббу, бросавших на нас злобные взгляды. Их вождь услышал торопливый топот наших верблюдов и обернулся.
— Назад! — крикнул он нам. Мы не послушались.
— Назад, или будет хуже! Мы не обратили на него внимания и проехали мимо
шейха и хабира. Тогда сзади нас раздался выстрел, и около моей головы просвистела пуля. Я сразу остановил своего хеджина, Камил сделал то же самое. Мы подождали, когда к нам подъедет голова каравана.
— Кто в меня стрелял? — спросил я.
— Я,— ответил тиббу.— И если ты сразу не пойдешь на свое место, выстрелю снова.
— Я опасаюсь, что ты промахнешься, как и в первый раз. Позволь, я тебе покажу, как стреляю я. Камил, слезь
с верблюда.
Камил спрыгнул. Тиббу остановился в шаге от меня. Я выхватил у него оба копья, висевших у его седла.
— Дай сюда копья, собака! — крикнул он.
— Я покажу тебе, как стреляю. Внимание!
Я сунул копье Камилу для того, чтобы он пошел так далеко, пока я ему не прикажу остановиться. Потом он должен был поднять копье над головой. Я вытащил револьверы и расстрелял два магазина, по шесть патронов в каждом. Потом я позвал Камила назад.
— Смотри! — позвал я тиббу.— Двенадцать выстрелов, двенадцать попаданий.
Он поглядел и от удивления не смог сказать ни слова. Караван вынужден был остановиться. Потом я послал Камила, чтобы он воткнул другое копье так далеко, что сам его еле различал при свете звезд. Мой верблюд был привычен к стрельбе, при выстрелах он не двигался, так что я не должен был слезать на землю.
— Считай выстрелы! — велел я арабу и вскинул свой штуцер Генри. Я тщательно прицелился и стал делать выстрел за выстрелом, сажая каждую пулю сознательно выше, чем предыдущую.
— Сколько выстрелов? — спросил я.
— Пятнадцать,— ответил тиббу, не сумевший понять, как это кто-то может столько раз выстрелить, не перезаряжая оружия.
— А теперь посмотри на копье!
Ему принесли копье. Араб пальцами ощупал отверстия и сосчитал их.
— Машалла! Пятнадцать дырок! — воскликнул он испуганно.— Это сахир, волшебник, а его ружье — бундукийа му джиза. В стволе бессчетное количество пуль.
— Теперь ты понимаешь, что поступил необдуманно,— сказал я ему.— Я не трус и в случае необходимости хорошо стреляю. Запомни это на будущее.
Он на это не ответил ни словом, остальные тоже молчали, словно подрезанные. По моему знаку Камил опять сел на верблюда, и теперь мы ехали впереди. Никто не мог нам этого запретить. Разумеется, я сразу же зарядил револьверы и вставил недостающие патроны в штуцер.
С этой минуты мы ехали, как нам хотелось, то ли впереди, то ли потом в стороне, то ли позади, но всегда так, чтобы нас не могла достать ни одна коварная пуля.
До самого рассвета ехали мы по песчаной пустыне, потом была стоянка. После двух часов отдыха мы двинулись в путь. Местность неожиданно изменилась. Плоская песчаная пустыня осталась слева, справа стали появляться скалы, все более высокие и такого странного вида, что издалека нельзя было с уверенностью сказать, являются ли они творением природы или человеческих рук. Мы видели крепости, столбы, зубцы, эркеры, окна и высокие арочные ворота. Я бы с удовольствием направился к скалам, но не хотел надолго отрываться от каравана, потому что предчувствовал — мы скоро будем там, где нас хотел видеть хабир.
Скалы все время сопровождали нас с правой стороны, словно им конца не было. За час до полудня было жарко так, что люди и животные ни о чем другом, кроме отдыха, не помышляли. Скалы перед нами расступились и образовали подобие подковы. Это место по всем статьям подходило для отдыха. Но мне оно не понравилось, потому что достаточно было перегородить открытую часть подковы, и мы оказывались в ловушке. Но поскольку все слезали с верблюдов, я оставил свои предостережения при себе. Все равно меня бы никто не послушал.
Когда все расположились на отдых, осторожность выгнала меня в пустыню на горку, откуда я хорошо мог обозревать окрестности. И сразу же я кое-что заметил. На север от нас, в четверти часа пути, кружили над скалами несколько нусур ас сахра, грифов. Они попеременно поднимались вверх и опускались.
Я быстро вернулся в лагерь и пошел к хабиру, около которого располагался тиббу.
— Мы должны уходить,— сказал я.— Тарги стоят неподалеку и готовятся напасть на нас.
— Кто тебе это сказал?
— Грифы, которые над ними летают.
— С каких это пор грифы разговаривают? — насмешливо спросил хабир.
— Я понимаю их язык.
— Успокойся. Я хабир каравана и должен беспокоиться о безопасности кафилу, сейчас я пойду и погляжу за неприятелем, поскольку это не твоего ума дело. Пошли со мной!
Это был ловкий ход. Если я пойду с ним, то попаду в руки таргов раньше других. Я ответил лестью на лесть.
— Это дело вождя. Пусть с тобой идет тиббу, это славный воин пустыни, а я чужеземец. На его острое зрение вполне можно положиться. Когда возвратитесь, выяснится, ошибался я или нет.
Я достиг своей цели. Тиббу был согласен пойти, а хабиру, очевидно, было все равно, кто первым попадет в руки таргов. Они вместе вышли в разведку, результат которой я мог предсказать заранее.
Я пошел предупредить Абрама бен Сакира, но он мои опасения высмеял и в последнюю минуту отказался идти со мной. У меня оставался единственный путь к спасению, и это был таинственный обитатель носилок.
МЕТЛА ПУСТЫНИ
Тиббу сняли тахтаруван с верблюда и поставили его к скале, в которой оказалась глубокая прорезь, достигавшая земли. Я сразу заметил следы животных и определил, что эта трещина проходит скалу насквозь.
Я обошел вокруг скалы и нашел на другой стороне расщелину, в которую довольно легко проскользнул, поскольку она была достаточно широкой и ровной. Скоро я заметил просвет на противоположном конце и через минуту увидел подкову лагеря и тахтаруван, установленный в пределах досягаемости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— Ты хочешь освободить мальчишку?
— Я еще не знаю точно, что должен сделать. Буду решать по обстановке. Если ты боишься, можешь оставить меня и идти в Сагхедем.
— Я боюсь? Что ты такое обо мне думаешь, сиди? Какие бы тут тарги и тиббу ни были, ты должен знать, что я без колебаний отдам за тебя жизнь. Ни в каком другом месте пустыня не является столь опасной, как в скальных пещерах. Среди скал лежит Рамл эль халак, Песок гибели, озеро, в котором нет воды, только очень легкий песок, в котором утонет любое живое существо.
— В самом деле? — удивленно спросил я.
Камил с большой охотой поведал мне с многими подробностями о людях и верблюдах, которые нашли смерть в Рамл эль халаке, а также об их призраках, которые пугают всех вблизи Магхайира. А меж тем время проходило, была уже полночь, когда я решил наконец показаться каравану. Мы стали погонять своих животных и быстро догнали последних верблюдов. Рысью мы обошли сначала длинную цепочку сзади, потом проехали мимо тиббу, бросавших на нас злобные взгляды. Их вождь услышал торопливый топот наших верблюдов и обернулся.
— Назад! — крикнул он нам. Мы не послушались.
— Назад, или будет хуже! Мы не обратили на него внимания и проехали мимо
шейха и хабира. Тогда сзади нас раздался выстрел, и около моей головы просвистела пуля. Я сразу остановил своего хеджина, Камил сделал то же самое. Мы подождали, когда к нам подъедет голова каравана.
— Кто в меня стрелял? — спросил я.
— Я,— ответил тиббу.— И если ты сразу не пойдешь на свое место, выстрелю снова.
— Я опасаюсь, что ты промахнешься, как и в первый раз. Позволь, я тебе покажу, как стреляю я. Камил, слезь
с верблюда.
Камил спрыгнул. Тиббу остановился в шаге от меня. Я выхватил у него оба копья, висевших у его седла.
— Дай сюда копья, собака! — крикнул он.
— Я покажу тебе, как стреляю. Внимание!
Я сунул копье Камилу для того, чтобы он пошел так далеко, пока я ему не прикажу остановиться. Потом он должен был поднять копье над головой. Я вытащил револьверы и расстрелял два магазина, по шесть патронов в каждом. Потом я позвал Камила назад.
— Смотри! — позвал я тиббу.— Двенадцать выстрелов, двенадцать попаданий.
Он поглядел и от удивления не смог сказать ни слова. Караван вынужден был остановиться. Потом я послал Камила, чтобы он воткнул другое копье так далеко, что сам его еле различал при свете звезд. Мой верблюд был привычен к стрельбе, при выстрелах он не двигался, так что я не должен был слезать на землю.
— Считай выстрелы! — велел я арабу и вскинул свой штуцер Генри. Я тщательно прицелился и стал делать выстрел за выстрелом, сажая каждую пулю сознательно выше, чем предыдущую.
— Сколько выстрелов? — спросил я.
— Пятнадцать,— ответил тиббу, не сумевший понять, как это кто-то может столько раз выстрелить, не перезаряжая оружия.
— А теперь посмотри на копье!
Ему принесли копье. Араб пальцами ощупал отверстия и сосчитал их.
— Машалла! Пятнадцать дырок! — воскликнул он испуганно.— Это сахир, волшебник, а его ружье — бундукийа му джиза. В стволе бессчетное количество пуль.
— Теперь ты понимаешь, что поступил необдуманно,— сказал я ему.— Я не трус и в случае необходимости хорошо стреляю. Запомни это на будущее.
Он на это не ответил ни словом, остальные тоже молчали, словно подрезанные. По моему знаку Камил опять сел на верблюда, и теперь мы ехали впереди. Никто не мог нам этого запретить. Разумеется, я сразу же зарядил револьверы и вставил недостающие патроны в штуцер.
С этой минуты мы ехали, как нам хотелось, то ли впереди, то ли потом в стороне, то ли позади, но всегда так, чтобы нас не могла достать ни одна коварная пуля.
До самого рассвета ехали мы по песчаной пустыне, потом была стоянка. После двух часов отдыха мы двинулись в путь. Местность неожиданно изменилась. Плоская песчаная пустыня осталась слева, справа стали появляться скалы, все более высокие и такого странного вида, что издалека нельзя было с уверенностью сказать, являются ли они творением природы или человеческих рук. Мы видели крепости, столбы, зубцы, эркеры, окна и высокие арочные ворота. Я бы с удовольствием направился к скалам, но не хотел надолго отрываться от каравана, потому что предчувствовал — мы скоро будем там, где нас хотел видеть хабир.
Скалы все время сопровождали нас с правой стороны, словно им конца не было. За час до полудня было жарко так, что люди и животные ни о чем другом, кроме отдыха, не помышляли. Скалы перед нами расступились и образовали подобие подковы. Это место по всем статьям подходило для отдыха. Но мне оно не понравилось, потому что достаточно было перегородить открытую часть подковы, и мы оказывались в ловушке. Но поскольку все слезали с верблюдов, я оставил свои предостережения при себе. Все равно меня бы никто не послушал.
Когда все расположились на отдых, осторожность выгнала меня в пустыню на горку, откуда я хорошо мог обозревать окрестности. И сразу же я кое-что заметил. На север от нас, в четверти часа пути, кружили над скалами несколько нусур ас сахра, грифов. Они попеременно поднимались вверх и опускались.
Я быстро вернулся в лагерь и пошел к хабиру, около которого располагался тиббу.
— Мы должны уходить,— сказал я.— Тарги стоят неподалеку и готовятся напасть на нас.
— Кто тебе это сказал?
— Грифы, которые над ними летают.
— С каких это пор грифы разговаривают? — насмешливо спросил хабир.
— Я понимаю их язык.
— Успокойся. Я хабир каравана и должен беспокоиться о безопасности кафилу, сейчас я пойду и погляжу за неприятелем, поскольку это не твоего ума дело. Пошли со мной!
Это был ловкий ход. Если я пойду с ним, то попаду в руки таргов раньше других. Я ответил лестью на лесть.
— Это дело вождя. Пусть с тобой идет тиббу, это славный воин пустыни, а я чужеземец. На его острое зрение вполне можно положиться. Когда возвратитесь, выяснится, ошибался я или нет.
Я достиг своей цели. Тиббу был согласен пойти, а хабиру, очевидно, было все равно, кто первым попадет в руки таргов. Они вместе вышли в разведку, результат которой я мог предсказать заранее.
Я пошел предупредить Абрама бен Сакира, но он мои опасения высмеял и в последнюю минуту отказался идти со мной. У меня оставался единственный путь к спасению, и это был таинственный обитатель носилок.
МЕТЛА ПУСТЫНИ
Тиббу сняли тахтаруван с верблюда и поставили его к скале, в которой оказалась глубокая прорезь, достигавшая земли. Я сразу заметил следы животных и определил, что эта трещина проходит скалу насквозь.
Я обошел вокруг скалы и нашел на другой стороне расщелину, в которую довольно легко проскользнул, поскольку она была достаточно широкой и ровной. Скоро я заметил просвет на противоположном конце и через минуту увидел подкову лагеря и тахтаруван, установленный в пределах досягаемости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62