— Конечно,— ответил я,— но как же вам удалось спастись?
— Маленький Олень спрятал своего коня в молодняке. Он привел его, и они с молодым синеглазым бледнолицым убежали от голодного ветра. Когда же ветер насытился, Ишарши-туга пришел назад и увидел здесь то, что они с синеглазым бледнолицым искали уже три дня.
— Вы здесь с Джозефом тайно собирались?
— Да. Он сын человека с мешком, который был убит на этом месте. Пойди и погляди, где Горящая Трубка закопал самородки.
Он повел нас на другую сторону ямы. Около ствола зияла свежая трещина, на дне которой я заметил две кожаные сумки в серо-белой плесени. Внутри мы обнаружили золотой песок и золотые зерна. Джозеф уже знал все. Но когда об этом узнала и его мать, у нее подломились колени от горя. Небольшим утешением были вновь найденные ценности. На вопрос женщины молодой индеец поведал такую историю:
— Ревущий Бизон был моим отцом. Он направился со своим братом Горящей Трубкой в Вашингтон, где хотел Большому Отцу бледнолицых изложить требования апачей. По дороге они стали свидетелями того, как три бледнолицых убили своего друга, потому что у него было золото. Двое из тех злодеев были Злой Глаз и Злодейская Рука, третьего они не знали. Они решились на убийство и убили Злой Глаз и того неизвестного. Злодейская Рука застрелил моего отца и сбежал. Горящая Трубка напрасно преследовал его. Потом он закопал мешки с золотом, похоронил брата и поехал в Вашингтон. Мертвый вождь взывал об отмщении. Мстителем должен был стать я, его сын. Но я был тогда еще маленьким. Только сейчас я смог отправиться за скальпом своего врага. Когда я принесу его, то стану воином, буду носить огненную трубку. Убийца жил в хижине убитого, жена покойника стала его скво. Таким образом он мог без помех искать клад.
Тут жена вскочила, вскрикнула и потеряла сознание.
— А сейчас я вам покажу Злодейскую Руку,— сказал апач,— Пойдемте со мной!
Джозеф остался со своей сомлевшей магерью. Солтерс и я пошли за индейцем к большому платану. Под ним лежал Роллинс: ноги ему раздавил толстенный сук, имевший в диаметре не менее шести футов.
— Вот он,— сказал апач.— Я хотел взять его скальп. А теперь уже не хочу. Сам справедливый Маниту покарал его на том самом месте, где он совершил убийство. Теперь ты уже понял письмо, которое я дал тебе прочесть?
— Абсолютно,— ответил я.
— Горящая Трубка не умеет писать. Он попросил великого вождя Инчу-чуна написать это письмо. Ты брат великого воина, поэтому я дарю тебе это письмо. Посмотри, бедняга открывает глаза. Наверное, ты с ним сможешь теперь говорить. А я пойду. Это убийца моего отца, я хотел убить его — но в бою, я не хочу слушать его стонов. У белого человека есть сердце, и у краснокожего есть сердце. Я предпочитаю карать быстро, но не мучить медленно.
Он пошел к Джозефу и его матери.
Умирающий пришел в сознание, но, что удивительно, наверное, не чувствовал никакой боли, хотя говорить мог с большими усилиями. Перед смерть» он признался во всем.
Однако он мало мог сообщить нам сверх того, что мы уже знали. Когда он убежал от Горящей Трубки, ему удалось заметить, что у индейца не было с собой сумок с золотом. Очевидно, тот оставил их на месте событий. Когда ему удалось окончательно скрыться от вождя, он впоследствии вернулся к платанам на склоне холма, и закопал мертвеца, чтобы никто не узнал о его преступлении. Вскоре после этого он застрелил и брата убитого, чтобы иметь возможность поселиться у жены как желанный защитник. А потом он начал разыскивать зарытое золото. Однако старался он напрасно. Время шло, и его одержимость возрастала, переходя в сумасшествие. Смерть настигла его в то время, когда нашлось золото и открылось преступление.
Когда Роллинс вздохнул в последний раз, мы вернулись к его жене и сообщили о его кончине. Она не захотела пойти посмотреть на мертвого и правильно поступила. Мы с Биллом вырыли для него могилу.
Маленький Олень не стал задерживаться. Когда же при расставании многострадальная мать предложила ему часть золота, он отказался:
— Оставь себе свой песок,— сказал он.— Апачи знают о залежах золота, но никому не расскажут о них. Они брезгуют золотом. Человек должен стараться стать добрым, а не богатым. Пусть вам это золото принесет столько же счастья, сколько зла вы вытерпели из-за него.
На завтра мы тоже отправились в путь. На старую лошадь мы навьючили золото и жалкие остатки скарба жен-щины, ее посадили на гнедого, а на моего вороного — мальчишку. Мы с Биллом шли пешком. В ближайшем селении, где мать и сын могли безопасно ожидать лучшего транспортного средства, мы с ними расстались навсегда.
ЧЕРНЫЙ ГЛАЗ
У реки Сан-Карлос в Аризоне два притока: один приходит из Сьерра-Бланки, другой — от Моголлонских гор. Они выходят там на безлюдное скалистое плоскогорье, и вблизи от источников возвышаются три большие ели, хотя вообще-то там нет ни деревца, ни былинки. Плоскогорье обрывается круто, почти отвесно в узкий, очень глубокий каньон, который называется Каньон де лос Кочисос.
Подошедший к краю пропасти увидит на другой стороне каньона квадратную площадку, окруженную с трех сторон пропастью каньона. Четвертую сторону составляет отвесная скальная стена, изрытая потоками воды. Апачи называют это место Селк-хитсе, по-нспански это звучит как Ари-зоньяне Пенья дель Асесинато. Оба названия означают Скалу Убийства.
Хотя и кажется, что площадка полностью оторвана от всего мира, но при ближайшем рассмотрении можно обнаружить на ней следы пожара: обгоревшие стволы деревьев, почерневшие обломки жилищ свидетельствуют о том, что здесь когда-то было поселение, а обуглившиеся кости людей и животных говорят о неожиданной беде.
Что же здесь произошло?
Не так уж и давно около этих трех елей остановились два человека, рассматривая индейскую деревню на противоположной стороне каньона. Это были относительно молодые мужчины, но лица у них были одинаково строгие и благородные, так же строги и благородны были их черные длиннополые пальто.
— Так ты говоришь, брат Джереми, что наш пророк Брайхем Янг не имел ничего против того, чтобы я женился на индеанке?
— Конечно. Ведь мы здесь находимся для того, чтобы обратить краснокожих в нашу мормонскую веру. А когда они вступят в ряды Святых Последнего Дня, между нами уже не будет никакой разницы.
— Интах-тисле — красавица, ни одна из пятидесяти восьми жен наших двенадцати апостолов с ней не сравнится, Но только ее отец не захочет выдать ее за меня, она предназначена только для храброго воина апачей.
— В этом случае ты должен поступить хитро. Поцелуй ее. По их обычаю, индеанка обязана выйти за того, кто ее публично поцелует. В противном случае она считается навеки опозоренной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62