Он глянул на дно пустой чаши и протянул ее Криспу:
– Налей мне еще, пожалуйста, будь умничкой!
Крисп налил вина:
– Ваше величество, главный логофет дал мне свой проект. Он у меня, и я могу вам его показать…
– Когда будет время, я сказал!
– Но когда оно у, вас будет, ваше величество? Сегодня вечером? Завтра? Через месяц? Или годика через три? – У Криспа лопнуло терпение. Он понимал, что это опасно, но не мог с собой совладать. Отчасти его вывело из себя вечное нежелание Анфима заняться хоть чем-то полезным, но еще большее раздражение он испытывал оттого, что не нашел в себе сил послать Дару с ее нелепой просьбой куда подальше.
– Ты хочешь всучить мне этот дурацкий закон, который выдумал твой зануда-бюрократ?
Анфим тоже рассвирепел; даже Петроний не позволял себе говорить с Криспом в таком тоне.
– Давай же его сюда немедля! – тяжело дыша, рявкнул император. – Клянусь Фосом, я покажу тебе, что я о нем думаю!
Крисп так обрадовался, что упустил из виду интонацию, с которой Автократор дал свое согласие.
– Благодарю вас, ваше величество я принесу проект сию же минуту. – Он поспешил в свою спальню и принес Анфиму пергамент. – Прошу, ваше величество!
Анфим развернул документ и бросил на него быстрый презрительный взгляд. Потом разорвал пергамент на две части, на четыре и на восемь. А после, с таким усердием, какого никогда не проявлял по отношению к делам государственным, разодрал каждый клочок на множество крохотных кусочков, швыряя их в воздух, пока Криспу не показалось, что по залу пронеслась снежная буря.
– Вот что я думаю о твоем дурацком законе! – крикнул император.
– Ах ты!.. – Крисп непроизвольно сжал кулак и замахнулся. Будь Анфим не тем, кем он был, кулак непременно бы врезался в эту нагло ухмыляющуюся физиономию. Но инстинкт самосохранения заставил Криспа сдержаться. Очень спокойно, точно чью-то чужую конечность, он заставил руку опуститься и разжал пальцы. И еще более спокойно проговорил:
– Это глупо, ваше величество.
– Ну и что? Тебе-то какое дело? – И, не дав Криспу ответить, Анфим добавил:
– Давай-ка притащи сюда совок и щетку, вымети все эти идиотские клочки и утопи их в сортире. Там им самое место.
Крисп уставился на него, не говоря ни слова.
– Пошевеливайся, лед бы тебя побрал! – рявкнул Анфим. – Я приказываю! – Вел он себя, конечно, не по-императорски, но тон у него был императивный. Криспу пришлось подчиниться. Ненавидя и себя, и Анфима, он подмел пол. Автократор ходил за ним по пятам, проверяя, не завалялся ли где-нибудь еще клочок. И наконец, удовлетворенный, произнес:
– А теперь вышвырни их вон.
Как правило, Крисп не замечал сортирной вони; вонь и отхожее место были неразделимы в его сознании. Но на сей раз, поскольку зашел он в сортир не по естественной нужде, резкий смрад ударил в ноздри. Глядя, как кусочки разорванного проекта исчезают в черной дыре, Крисп с отчаянием подумал, что Анфим сделал бы то же самое со всей империей, если бы мог взять ее в руки и разорвать.
* * *
Крисп был упрям. Это качество всю жизнь помогало ему. И теперь он сделал Анфима жертвой своего упрямства. Любые предложенные кем-то проекты законов или же вопросы, требовавшие императорского решения, Крисп упорно подсовывал Анфиму в надежде сломить его и постепенно приучить к выполнению обязанностей правителя.
Но Анфим оказался не менее упрямым. Он перестал уделять ежедневным заботам даже ту малую толику внимания, которую уделял ранее. Эдикты он больше в клочья не рвал – но и не подписывал их и не ставил императорской печати.
Крисп продолжал твердить: «Благодарю вас, ваше величество!» – после каждой бесплодной попытки.
Ирония слетала с Анфима, как с гуся вода. «Не за что! Для меня это одно удовольствие!» – вежливо отвечал он. Крисп сжимал Челюсти, ибо такой ответ постоянно напоминал ему о единственной вещи, которая на самом деле не оставляла императора равнодушным.
Тем не менее Анфим умел прилежно трудиться, когда того хотел. Это бесило Криспа больше всего. Он наблюдал за тем, как терпеливо Автократор изучает магию – исключительно потому, что она его интересовала, – не говоря уж о том, какую изобретательность он проявлял, когда дело касалось его ночных забав. Анфим мог бы стать способным правителем. Увы – это его не волновало.
Когда же произошло событие из ряда вон выходящее, Крисп горько пожалел о том, что надоедал императору рутинными делами. С северной границы поступили срочные депеши о новых набегах халогаев Арваша Черного Плаща. И хотя Анфим укрепил границу после заточения Петрония в монастырь, банды налетчиков были настолько большими и свирепыми, что пограничные войска не могли их сдержать.
Анфим отказался послать подкрепление.
– Помилуйте, ваше величество! – возмутился Крисп. – Да ведь из-за этой самой границы вы свергли своего дядю, когда он отказался ее защитить!
– Отчасти да. – Анфим окинул Криспа пытливым взором. – Но отчасти из-за того, что он не хотел оставить меня в покое. Ты, похоже, забыл об этом – ты становишься почти таким же назойливым, как он.
Это было открытое предупреждение. Солдат на север так и не отправили. Крисп послал с императорским гонцом в деревню записку, настоятельно убеждая Домока перебраться с Евдокией и детьми в город Видесс.
Через неделю измученный гонец, подскакав на взмыленной лошади к императорской резиденции, передал Криспу ответ Домока.
– «Мы останемся здесь» – так он сказал тому парню, что с ним разговаривал, почитаемый и почтенный господин, – заявил гонец, заглянув в клочок пергамента. – «Мы и так тебе слишком многим обязаны. Нам не хочется зависеть от твоих щедрот, тем более что нам и тут неплохо». Вот что он сказал курьеру, а тот записал слово в слово.
– Спасибо, – рассеянно проговорил Крисп, невольно восхищаясь гордостью зятя и одновременно ругая его про себя упрямым ослом. Гонец застыл в почтительном молчании. До Криспа наконец дошло, чего от него ждут. Он протянул всаднику золотой. Тот с восторгом отдал честь и поскакал прочь.
Крисп решил, что если не сумеет защитить крестьян у северной границы с помощью Анфима, то сделает это в обход императора. Он поговорил с Дарой. Она согласилась. Они попросили о встрече генерала Виттия, служившего под началом Петрония.
К их удивлению, генерал явиться отказался.
– Он не желает встречаться с вами, разве что по прямому приказу Автократора, – доложил адъютант Виттия. – Простите его за откровенность – а меня за то, что вынужден произнести это вслух, – но он боится, как бы его потом не обвинили в измене. Короче, он не хочет разделить судьбу Петрония.
Крисп нахмурился, однако не мог не признать, что в словах генерала есть здравый смысл. Пара других попыток оказались столь же неудачными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
– Налей мне еще, пожалуйста, будь умничкой!
Крисп налил вина:
– Ваше величество, главный логофет дал мне свой проект. Он у меня, и я могу вам его показать…
– Когда будет время, я сказал!
– Но когда оно у, вас будет, ваше величество? Сегодня вечером? Завтра? Через месяц? Или годика через три? – У Криспа лопнуло терпение. Он понимал, что это опасно, но не мог с собой совладать. Отчасти его вывело из себя вечное нежелание Анфима заняться хоть чем-то полезным, но еще большее раздражение он испытывал оттого, что не нашел в себе сил послать Дару с ее нелепой просьбой куда подальше.
– Ты хочешь всучить мне этот дурацкий закон, который выдумал твой зануда-бюрократ?
Анфим тоже рассвирепел; даже Петроний не позволял себе говорить с Криспом в таком тоне.
– Давай же его сюда немедля! – тяжело дыша, рявкнул император. – Клянусь Фосом, я покажу тебе, что я о нем думаю!
Крисп так обрадовался, что упустил из виду интонацию, с которой Автократор дал свое согласие.
– Благодарю вас, ваше величество я принесу проект сию же минуту. – Он поспешил в свою спальню и принес Анфиму пергамент. – Прошу, ваше величество!
Анфим развернул документ и бросил на него быстрый презрительный взгляд. Потом разорвал пергамент на две части, на четыре и на восемь. А после, с таким усердием, какого никогда не проявлял по отношению к делам государственным, разодрал каждый клочок на множество крохотных кусочков, швыряя их в воздух, пока Криспу не показалось, что по залу пронеслась снежная буря.
– Вот что я думаю о твоем дурацком законе! – крикнул император.
– Ах ты!.. – Крисп непроизвольно сжал кулак и замахнулся. Будь Анфим не тем, кем он был, кулак непременно бы врезался в эту нагло ухмыляющуюся физиономию. Но инстинкт самосохранения заставил Криспа сдержаться. Очень спокойно, точно чью-то чужую конечность, он заставил руку опуститься и разжал пальцы. И еще более спокойно проговорил:
– Это глупо, ваше величество.
– Ну и что? Тебе-то какое дело? – И, не дав Криспу ответить, Анфим добавил:
– Давай-ка притащи сюда совок и щетку, вымети все эти идиотские клочки и утопи их в сортире. Там им самое место.
Крисп уставился на него, не говоря ни слова.
– Пошевеливайся, лед бы тебя побрал! – рявкнул Анфим. – Я приказываю! – Вел он себя, конечно, не по-императорски, но тон у него был императивный. Криспу пришлось подчиниться. Ненавидя и себя, и Анфима, он подмел пол. Автократор ходил за ним по пятам, проверяя, не завалялся ли где-нибудь еще клочок. И наконец, удовлетворенный, произнес:
– А теперь вышвырни их вон.
Как правило, Крисп не замечал сортирной вони; вонь и отхожее место были неразделимы в его сознании. Но на сей раз, поскольку зашел он в сортир не по естественной нужде, резкий смрад ударил в ноздри. Глядя, как кусочки разорванного проекта исчезают в черной дыре, Крисп с отчаянием подумал, что Анфим сделал бы то же самое со всей империей, если бы мог взять ее в руки и разорвать.
* * *
Крисп был упрям. Это качество всю жизнь помогало ему. И теперь он сделал Анфима жертвой своего упрямства. Любые предложенные кем-то проекты законов или же вопросы, требовавшие императорского решения, Крисп упорно подсовывал Анфиму в надежде сломить его и постепенно приучить к выполнению обязанностей правителя.
Но Анфим оказался не менее упрямым. Он перестал уделять ежедневным заботам даже ту малую толику внимания, которую уделял ранее. Эдикты он больше в клочья не рвал – но и не подписывал их и не ставил императорской печати.
Крисп продолжал твердить: «Благодарю вас, ваше величество!» – после каждой бесплодной попытки.
Ирония слетала с Анфима, как с гуся вода. «Не за что! Для меня это одно удовольствие!» – вежливо отвечал он. Крисп сжимал Челюсти, ибо такой ответ постоянно напоминал ему о единственной вещи, которая на самом деле не оставляла императора равнодушным.
Тем не менее Анфим умел прилежно трудиться, когда того хотел. Это бесило Криспа больше всего. Он наблюдал за тем, как терпеливо Автократор изучает магию – исключительно потому, что она его интересовала, – не говоря уж о том, какую изобретательность он проявлял, когда дело касалось его ночных забав. Анфим мог бы стать способным правителем. Увы – это его не волновало.
Когда же произошло событие из ряда вон выходящее, Крисп горько пожалел о том, что надоедал императору рутинными делами. С северной границы поступили срочные депеши о новых набегах халогаев Арваша Черного Плаща. И хотя Анфим укрепил границу после заточения Петрония в монастырь, банды налетчиков были настолько большими и свирепыми, что пограничные войска не могли их сдержать.
Анфим отказался послать подкрепление.
– Помилуйте, ваше величество! – возмутился Крисп. – Да ведь из-за этой самой границы вы свергли своего дядю, когда он отказался ее защитить!
– Отчасти да. – Анфим окинул Криспа пытливым взором. – Но отчасти из-за того, что он не хотел оставить меня в покое. Ты, похоже, забыл об этом – ты становишься почти таким же назойливым, как он.
Это было открытое предупреждение. Солдат на север так и не отправили. Крисп послал с императорским гонцом в деревню записку, настоятельно убеждая Домока перебраться с Евдокией и детьми в город Видесс.
Через неделю измученный гонец, подскакав на взмыленной лошади к императорской резиденции, передал Криспу ответ Домока.
– «Мы останемся здесь» – так он сказал тому парню, что с ним разговаривал, почитаемый и почтенный господин, – заявил гонец, заглянув в клочок пергамента. – «Мы и так тебе слишком многим обязаны. Нам не хочется зависеть от твоих щедрот, тем более что нам и тут неплохо». Вот что он сказал курьеру, а тот записал слово в слово.
– Спасибо, – рассеянно проговорил Крисп, невольно восхищаясь гордостью зятя и одновременно ругая его про себя упрямым ослом. Гонец застыл в почтительном молчании. До Криспа наконец дошло, чего от него ждут. Он протянул всаднику золотой. Тот с восторгом отдал честь и поскакал прочь.
Крисп решил, что если не сумеет защитить крестьян у северной границы с помощью Анфима, то сделает это в обход императора. Он поговорил с Дарой. Она согласилась. Они попросили о встрече генерала Виттия, служившего под началом Петрония.
К их удивлению, генерал явиться отказался.
– Он не желает встречаться с вами, разве что по прямому приказу Автократора, – доложил адъютант Виттия. – Простите его за откровенность – а меня за то, что вынужден произнести это вслух, – но он боится, как бы его потом не обвинили в измене. Короче, он не хочет разделить судьбу Петрония.
Крисп нахмурился, однако не мог не признать, что в словах генерала есть здравый смысл. Пара других попыток оказались столь же неудачными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115