Через мгновение ее скандировал весь Амфитеатр.
Петроний встал и что-то сказал командиру телохранителей-халогаев. Бледное зимнее солнце блеснуло на лезвиях боевых топоров, взметнувшихся вверх. Халогаи издали дружный низкий рев, который врезался в шум толпы подобно топору, врезающемуся в плоть.
– Интересно, это отрезвит народ – или мы умудрились вызвать на свои головы мятеж? – сказал Мавр.
Крисп сглотнул. Излагая свой план Петронию, он как-то упустил подобную возможность из виду. Избавиться от Скомбра – это одно дело; но разнести в пух и прах весь город Видесс – дело совсем другое. А учитывая вспыльчивый характер горожан, такой шанс был вполне реален.
Халогаи взревели снова, не скрывая угрозы, прозвучавшей столь же явственно, как в волчьем вое. На треке из недр Амфитеатра появился еще один отряд северян, державших топоры наготове.
– Да толпа их просто поглотит, – нервно заметил Крисп.
– Не исключено. – Мавра, казалось, происходящее искренне забавляло. – Но найдутся ли в толпе желающие лезть под топоры халогаев?
Таковых не нашлось. В адрес Скомбра продолжали лететь оскорбления, но поток более материальных снарядов прекратился.
– Уберите с трека солдат! – выкрикнул кто-то в конце концов. – Мы хотим мимов!
Вскоре этот крик подхватил весь народ: «Мимов! Мы хотим мимов!»
На сей раз к командиру халогаев обратился Анфим. Воин поклонился. По его команде северяне опустили топоры.
Появившийся позже отряд промаршировал с трека обратно в ворота.
Через минуту солдат сменила новая труппа актеров. Амфитеатр наполнился рукоплесканиями.
– Ветреные головы! – Мавр презрительно дернул плечом. – Через полчаса половина из них напрочь забудет, из-за чего разгорелся сыр-бор.
– Возможно, – отозвался Крисп, – но Скомбр не забудет – и Анфим тоже.
– А это главное, верно? – Мавр откинулся в кресле. – Давай посмотрим, какие трюки в запасе у новенькой труппы.
* * *
Трон в Тронной палате принадлежал Анфиму. Однако Петроний, сидевший при всех положенных Севастократору регалиях в собственном высоком кресле, смотрелся настоящим императором.
Так, во всяком случае, подумал Крисп, окинув взором своего хозяина.
– Зала как-то переменилась, – заметил он, оглядевшись по сторонам.
– Я отгородил небольшое пространство. – Петроний показал в сторону. И точно: там стояла деревянная ширма наподобие той, что загораживала личную императорскую нишу в Соборе.
Просветы в деревянной резьбе были такие маленькие, что Крисп не мог рассмотреть, что находится за ширмой.
– А зачем вы ее поставили? – спросил он.
– Затем, что не одного тебя осеняют блестящие идеи, – ответил Севастократор. Крисп пожал плечами. Если Петроний не в настроении объяснять, настаивать бессмысленно.
В залу вошел Герул и поклонился Петронию:
– Его величество с вестиарием прибыли, ваше высочество.
– Веди их тотчас же сюда, – велел Петроний.
Усердный слуга Петрония уже успел снабдить Анфима и Скомбра кубками. Император отнял кубок от губ и улыбнулся Криспу, когда Петроний с Криспом встали, чтобы поприветствовать гостей.
Скомбр шествовал с непроницаемым и серьезным видом. Не умей он так владеть собой, подумал Крисп, его заплывшие салом глазки сейчас перебегали бы с одного врага на другого. Но евнух глядел не на них, а в пространство между ними.
Петроний встретил его достаточно дружелюбно, жестом пригласил сесть в кресло рядом с Анфимом – кресло еще более роскошное, чем у него самого. Севастократор не признавал мелкой мести.
– И чем я могу служить вам сегодня, мой племянник и ваше величество? – спросил Петроний, когда Герул вновь наполнил кубок Анфима вином.
Анфим отхлебнул, перевел взгляд с Петрония на Скомбра, облизал губы и сделал еще один изрядный глоток. Подкрепившись таким образом, он заявил:
– Мой вестиарий хочет… э-э… загладить все обиды, что накопились меж вами обоими. Могу я дать ему слово?
– Вы мой Автократор, – ответил Петроний. – Если вы желаете, я выслушаю вашего вестиария со всем вниманием, какого он заслуживает. – И, повернув голову к Скомбру, выжидающе умолк.
– Благодарю вас, ваше высочество. Вы очень любезны. – Бесполый голос Скомбра был мягок и вкрадчив. – Поскольку я, по-видимому, каким-то образом обидел ваше высочество – непреднамеренно, разумеется, ибо единственной моей заботой, как и вашей, является счастье, а главное, слава его императорского величества, коему оба мы служим, – я решил принести свои глубочайшие и искреннейшие извинения за все, чем я мог досадить вашему высочеству, и заверить, что это с моей стороны была чистая случайность, которая впредь не повторится.
Евнух прервался и глубоко вдохнул. Криспа это не удивило; он не смог бы произнести такую длинную фразу даже ради спасения жизни.
Он и написать-то ее вряд ли сумел бы.
Петронию официальное видесское красноречие было более привычно.
– Почитаемый господин! – обратился он к вестиарию.
Из-за ширмы послышалось пение нежных женских голосов: «Пять подбородков отрастил и брюхо жирное под ними!» Крисп, приложившийся было к кубку, чуть не поперхнулся. Если не считать содержания фразы, хор исполнил ее очень похоже на то, как пели во время богослужения в Соборе хористы, откликаясь на молитвы жреца.
Скомбр не шелохнулся, однако весь залился краской, поднявшейся от шеи до корней волос. Анфим удивленно огляделся, словно пытаясь понять, где скрывается хор и не послышалось ли ему.
Петроний тряхнул головой.
– Прошу прощения, – сказал он Скомбру. – Я, должно быть, замечтался. Так чего вы хотели?
Вестиарий попробовал еще раз:
– Ваше императорское высочество! Я… э-э… хотел извиниться за… э-э… невольные обиды, которые мог нанести вам, и заверить, что они… э-э… ни в коем случае не были преднамеренны.
На сей раз, отметил Крисп, красноречие вестиария было уже не столь гладким.
Петроний кивнул.
– Почитаемый господин!..
«Пять подбородков отрастил и брюхо жирное под ними!» – снова пропел невидимый хор.
Крисп был готов к этому и сохранил невозмутимый вид. Анфим опять огляделся и прыснул со смеху. Скомбр услышал его и сник прямо на глазах.
– Так что вы говорили? – подбодрил его Петроний.
– Это неважно, – вяло отмахнулся Скомбр.
– Почему же, почитаемый господин…
Хор подхватил, не промедлив ни мгновения: «Пять подбородков отрастил и брюхо жирное под ними!»
Анфим прыснул еще раз, гораздо громче. Скомбр, игнорируя все правила придворного этикета, поднял свою тушу из кресла и побрел к двери.
– Вот те на! – воскликнул Петроний, едва евнух захлопнул за собою дверь. – Как вы думаете: может, я что-то не так сказал?
Глава 9
Мавр, как обычно, услышал новости первым:
– Скомбр вчера подал в отставку!
– Да ну? Почитаемый господин?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Петроний встал и что-то сказал командиру телохранителей-халогаев. Бледное зимнее солнце блеснуло на лезвиях боевых топоров, взметнувшихся вверх. Халогаи издали дружный низкий рев, который врезался в шум толпы подобно топору, врезающемуся в плоть.
– Интересно, это отрезвит народ – или мы умудрились вызвать на свои головы мятеж? – сказал Мавр.
Крисп сглотнул. Излагая свой план Петронию, он как-то упустил подобную возможность из виду. Избавиться от Скомбра – это одно дело; но разнести в пух и прах весь город Видесс – дело совсем другое. А учитывая вспыльчивый характер горожан, такой шанс был вполне реален.
Халогаи взревели снова, не скрывая угрозы, прозвучавшей столь же явственно, как в волчьем вое. На треке из недр Амфитеатра появился еще один отряд северян, державших топоры наготове.
– Да толпа их просто поглотит, – нервно заметил Крисп.
– Не исключено. – Мавра, казалось, происходящее искренне забавляло. – Но найдутся ли в толпе желающие лезть под топоры халогаев?
Таковых не нашлось. В адрес Скомбра продолжали лететь оскорбления, но поток более материальных снарядов прекратился.
– Уберите с трека солдат! – выкрикнул кто-то в конце концов. – Мы хотим мимов!
Вскоре этот крик подхватил весь народ: «Мимов! Мы хотим мимов!»
На сей раз к командиру халогаев обратился Анфим. Воин поклонился. По его команде северяне опустили топоры.
Появившийся позже отряд промаршировал с трека обратно в ворота.
Через минуту солдат сменила новая труппа актеров. Амфитеатр наполнился рукоплесканиями.
– Ветреные головы! – Мавр презрительно дернул плечом. – Через полчаса половина из них напрочь забудет, из-за чего разгорелся сыр-бор.
– Возможно, – отозвался Крисп, – но Скомбр не забудет – и Анфим тоже.
– А это главное, верно? – Мавр откинулся в кресле. – Давай посмотрим, какие трюки в запасе у новенькой труппы.
* * *
Трон в Тронной палате принадлежал Анфиму. Однако Петроний, сидевший при всех положенных Севастократору регалиях в собственном высоком кресле, смотрелся настоящим императором.
Так, во всяком случае, подумал Крисп, окинув взором своего хозяина.
– Зала как-то переменилась, – заметил он, оглядевшись по сторонам.
– Я отгородил небольшое пространство. – Петроний показал в сторону. И точно: там стояла деревянная ширма наподобие той, что загораживала личную императорскую нишу в Соборе.
Просветы в деревянной резьбе были такие маленькие, что Крисп не мог рассмотреть, что находится за ширмой.
– А зачем вы ее поставили? – спросил он.
– Затем, что не одного тебя осеняют блестящие идеи, – ответил Севастократор. Крисп пожал плечами. Если Петроний не в настроении объяснять, настаивать бессмысленно.
В залу вошел Герул и поклонился Петронию:
– Его величество с вестиарием прибыли, ваше высочество.
– Веди их тотчас же сюда, – велел Петроний.
Усердный слуга Петрония уже успел снабдить Анфима и Скомбра кубками. Император отнял кубок от губ и улыбнулся Криспу, когда Петроний с Криспом встали, чтобы поприветствовать гостей.
Скомбр шествовал с непроницаемым и серьезным видом. Не умей он так владеть собой, подумал Крисп, его заплывшие салом глазки сейчас перебегали бы с одного врага на другого. Но евнух глядел не на них, а в пространство между ними.
Петроний встретил его достаточно дружелюбно, жестом пригласил сесть в кресло рядом с Анфимом – кресло еще более роскошное, чем у него самого. Севастократор не признавал мелкой мести.
– И чем я могу служить вам сегодня, мой племянник и ваше величество? – спросил Петроний, когда Герул вновь наполнил кубок Анфима вином.
Анфим отхлебнул, перевел взгляд с Петрония на Скомбра, облизал губы и сделал еще один изрядный глоток. Подкрепившись таким образом, он заявил:
– Мой вестиарий хочет… э-э… загладить все обиды, что накопились меж вами обоими. Могу я дать ему слово?
– Вы мой Автократор, – ответил Петроний. – Если вы желаете, я выслушаю вашего вестиария со всем вниманием, какого он заслуживает. – И, повернув голову к Скомбру, выжидающе умолк.
– Благодарю вас, ваше высочество. Вы очень любезны. – Бесполый голос Скомбра был мягок и вкрадчив. – Поскольку я, по-видимому, каким-то образом обидел ваше высочество – непреднамеренно, разумеется, ибо единственной моей заботой, как и вашей, является счастье, а главное, слава его императорского величества, коему оба мы служим, – я решил принести свои глубочайшие и искреннейшие извинения за все, чем я мог досадить вашему высочеству, и заверить, что это с моей стороны была чистая случайность, которая впредь не повторится.
Евнух прервался и глубоко вдохнул. Криспа это не удивило; он не смог бы произнести такую длинную фразу даже ради спасения жизни.
Он и написать-то ее вряд ли сумел бы.
Петронию официальное видесское красноречие было более привычно.
– Почитаемый господин! – обратился он к вестиарию.
Из-за ширмы послышалось пение нежных женских голосов: «Пять подбородков отрастил и брюхо жирное под ними!» Крисп, приложившийся было к кубку, чуть не поперхнулся. Если не считать содержания фразы, хор исполнил ее очень похоже на то, как пели во время богослужения в Соборе хористы, откликаясь на молитвы жреца.
Скомбр не шелохнулся, однако весь залился краской, поднявшейся от шеи до корней волос. Анфим удивленно огляделся, словно пытаясь понять, где скрывается хор и не послышалось ли ему.
Петроний тряхнул головой.
– Прошу прощения, – сказал он Скомбру. – Я, должно быть, замечтался. Так чего вы хотели?
Вестиарий попробовал еще раз:
– Ваше императорское высочество! Я… э-э… хотел извиниться за… э-э… невольные обиды, которые мог нанести вам, и заверить, что они… э-э… ни в коем случае не были преднамеренны.
На сей раз, отметил Крисп, красноречие вестиария было уже не столь гладким.
Петроний кивнул.
– Почитаемый господин!..
«Пять подбородков отрастил и брюхо жирное под ними!» – снова пропел невидимый хор.
Крисп был готов к этому и сохранил невозмутимый вид. Анфим опять огляделся и прыснул со смеху. Скомбр услышал его и сник прямо на глазах.
– Так что вы говорили? – подбодрил его Петроний.
– Это неважно, – вяло отмахнулся Скомбр.
– Почему же, почитаемый господин…
Хор подхватил, не промедлив ни мгновения: «Пять подбородков отрастил и брюхо жирное под ними!»
Анфим прыснул еще раз, гораздо громче. Скомбр, игнорируя все правила придворного этикета, поднял свою тушу из кресла и побрел к двери.
– Вот те на! – воскликнул Петроний, едва евнух захлопнул за собою дверь. – Как вы думаете: может, я что-то не так сказал?
Глава 9
Мавр, как обычно, услышал новости первым:
– Скомбр вчера подал в отставку!
– Да ну? Почитаемый господин?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115