Крисп, как и всякий другой, скоро понял, что знаний о том, как совокупляются мужчина и женщина, недостаточно, чтобы первое соитие не преподносило одного сюрприза за другим. То, что он знал, никоим образом не подготовило его ко вкусу нежной кожи Зоранны под его губами; к ощущению ее груди в его руке; к тому, как пропадет весь мир, кроме ее тела и его.
Но, как это обычно бывает, мир вернулся слишком быстро.
– Ты меня раздавил! – сказала Зоранна.
Она села и деловито вытащила соломинки из своих волос, потом из его.
Не спеши он так сильно и поменьше нервничай, это могло бы доставить ему удовольствие. Но прикосновение Зоранны только заставило его вскочить и поскорее напялить на себя одежду.
Девушка оделась тоже – без лихорадочной спешки, но и не теряя времени зря.
Он не только не знал, сумел ли удовлетворить ее, но даже не представлял, как это выяснить.
– А мы еще… – начал было он, но конец вопроса застрял у него в горле.
Зоранна не спешила прийти на помощь.
– Не знаю. Стоит ли?
– Я надеюсь, что да, – выпалил Крисп.
– Мужчины всегда надеются – по крайней мере, так я слыхала от подруг. – Зоранна малость повеселела. – Что ж, может быть, только не сейчас. Сейчас мы должны вернуться к остальным.
Крисп открыл дверь. В лицо ударил морозный воздух.
– Обратно пойдем поодиночке, – сказала Зоранна. – Бабкам и так будет о чем посудачить.
– Но… – Криспу хотелось кричать об этом с крыш. Хотя, если Зоранна против… – Ладно. – Своего разочарования ему, однако, скрыть не удалось.
– Да будет тебе! – нетерпеливо сказала девушка. – Я же обещала: встретимся еще.
Вообще-то пообещала она это только теперь. Воодушевленный, Крисп снова захлопнул дверь и проводил глазами ее фигурку, ускользающую в ночь.

* * *
Зоранна сдержала слово, хотя сдерживала его не так часто, как Криспу хотелось. Каждое новое прикосновение к ней, каждая минутка, которую им удавалось улучить, чтобы побыть вдвоем, только усиливали его страсть. Не сумев подобрать верного слова, он назвал ее любовью.
Потом, на некоторое время, вечера его тоже оказались заняты:
Варадий начал учить его и парочку ребят помладше грамоте. Крисп выучил буквы без особого труда; умение прочитать и написать свое имя наполняло его душу почти таким же восторгом, как кувыркания с Зоранной.
Новообретенное искусство понравилось бы ему еще больше, если бы в деревне было что читать.
– Зачем ты учишь нас буквам, если нам негде применить свои знания? – жаловался он Варадию.
– Больше для того, чтобы занять себя – в числе прочих причин, – откровенно ответил ветеран и задумался на мгновение.Знаешь что? Мы выпросим у жреца копию священной книги Фоса, как только синерясник появится в деревне. И прочитаем ее вместе.
Когда Варадий через пару недель спросил жреца, тот кивнул.
– Я велю переписать ее для вас прямо сейчас, – пообещал он.
Крисп, стоявший рядом с Варадием, возликовал, но тут жрец продолжил:
– Правда, это займет несколько месяцев, как вы понимаете. К сожалению, монастырские скриптории вечно тянут волынку.
– Месяцев! – в смятении воскликнул Крисп. Он был уверен, что забудет все, чему научился, прежде чем книга прибудет.
Но не забыл. Отец каждый день заставлял его писать буквы на земле.
– Самое время заиметь в семье грамотного человека, – заявил Фостий. – Ты сможешь помешать сборщику податей надувать нас больше положенного.
Криспу предоставился шанс продемонстрировать свое искусство той же весной, до прибытия книги или же сборщика податей. Отец Зоранны Цикал долгими зимними вечерами стачал полдюжины пар модной обуви. Когда дороги немного просохли, он повез их в Имброс на продажу. Вернулся сапожник с несколькими золотыми монетами – и потрясающей новостью.
– Старый Автократор, Фос да храни его душу, помер, – заявил он соседям, встреченным на сельской площади.
Все как один начертили на груди солнечный круг. Смена императора всегда была событием чреватым. Фостий сказал то, что вертелось у всех на языке:
– А сын его еще мальчик, да?
Цикал кивнул.
– Он, наверное, ровесник твоего Криспа, судя по его монете. – Сапожник порылся в мешочке и показал односельчанам новый портрет. – Его зовут…
– Дай мне прочесть! – воскликнул Крисп. – Пожалуйста!
Он протянул руку за монетой. Цикал неохотно отдал ему золотой крохотный, чуть побольше ногтя на большом пальце сапожника.
Криспу удалось разглядеть лишь то, что новый Автократор был, как и сказал Цикал, слишком молод, чтобы обзавестись бородой.
Поднеся монету к самым глазам, Крисп прочел мелкие буковки, выгравированные на ней.
– Его зовут Анфим.
– Верно, – проворчал Цикал и выхватил монету у Криспа из рук.
Слишком поздно до юноши дошло, что он лишил сапожника возможности похвастаться этой новостью. «Плохо дело», – подумал Крисп. Как бы он ни относился к Зоранне, отца ее он недолюбливал всегда. Отчасти по этой причине Крисп не просил ее руки: мысль о тесте-сапожнике была ему, мягко говоря, не по нутру.
Ему хотелось тут же броситься домой и вырыть золотой, полученный от Омуртага, чтобы прочесть, что на нем написано. Крисп закопал монету на счастье возле дома, когда семья поселилась в новой деревне, и за эти годы положение еще ни разу не было столь отчаянным, чтобы вырыть ее и истратить. Но он сдержался. Нет, только не сейчас; если он уйдет, Цикал обидится еще больше.
– Мальчик на троне Автократора? – сказал кто-то из толпы. – Это не к добру. Кто будет направлять борозду, пока он научится держать поводья?
– Это я могу тебе сказать, – снова преисполнившись важности, заявил Цикал. – В Имбросе говорят, что брат Раптея Петроний будет регентом своего племянника, пока Анфим не войдет в возраст.
– Петроний, говоришь? Тогда наши дела не так уж плохи. – Привлеченный видом собравшихся в кружок людей, Варадий подошел как раз в тот момент, когда Цикал выкладывал последнюю новость. – Я воевал под его началом против Макурана, – продолжал ветеран. – Он славный солдат и отнюдь не дурак к тому же.
– А вдруг он сам решит сесть на трон? – сказал отец Криспа.
– Решит, не решит – тебе-то что за дело, Фостий? – откликнулся ветеран. – Какая нам с тобой разница?
Отец Криспа подумал минутку и развел руками:
– Что ж, я сдаюсь, Варадий. Действительно, какая?

* * *
Зоранна, стоя в дверях своего дома, покачала головой:
– Нет.
– Почему нет? – Удивленный и раздосадованный, Крисп махнул рукой, показывая, насколько пуста деревня. – Все ушли на дальние поля до самого вечера или даже до завтра. А твой отец умотался за новым шилом – ты сама говорила. Такого случая нам долго не представится.
– Нет, – повторила она.
– Но почему нет? – Он взял ее за руку.
Она не отстранилась, по крайней мере физически, но осталась совершенно отчужденной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115