Единственным следом, оставшимся от Грапта, был легкий аромат духов.
– Привет! Смотри, чего я могу! – сказал Яковизий, слишком довольный собой, чтобы ругаться.
– Вижу, – коротко сказал Крисп. – Ложитесь-ка вы лучше в постель, а? Будь вы лошадью, высокочтимый господин… – Крисп выучился искусству превращать титулование в упрек, – вам бы перерезали горло за сломанную ногу, и все дела. Если вы упадете и сломаете ее снова только из-за того, что вам невтерпеж, думаете, вы заслуживаете лучшей участи? Ордан велел вам лежать еще по крайней мере две недели.
– А пошел он в зад, твой Ордан! – разозлился Яковизий.
– Вы имеете в виду свой собственный? Так позовите его, за чем дело стало?
– Нет, благодарю покорно, – фыркнул аристократ.
– Я не могу вам приказывать, высокочтимый господин, – сказал Крисп уже более серьезно, – я только хочу спросить: разве вы стали бы обращаться со своей лошадью так, как обращаетесь с собой? Тем более что это без толку – сезон дождей уже начался, так что сейчас никуда ни проехать, ни пройти.
– М-р-м-м. – Мычание Яковизия совсем не походило на знак согласия, но поскольку хозяин переменил тему, Крисп понял, что победил.
Яковизий продолжал поправляться. Со временем, как и предсказывал Ордан, он научился ходить с помощью палок, поднимая и опуская их и свою больную ногу с такой силой, что посетители, сидевшие в зале под его комнатой, пожаловались Болкану на нестерпимый грохот. Поскольку трактирщик если не богател, то явно преуспевал благодаря вынужденной задержке знатного жильца, он остался к жалобам глух.
К тому времени, когда Яковизий мог уже ковылять по всему дому, дожди напрочь отрезали путь из Опсикиона. За пределами крупных городов в Видессе было мало мощеных дорог; грязь более милосердна к конским копытам. Ценой этого милосердия были целые осенне-весенние недели, когда дороги превращались в непролазное месиво. Яковизий проклинал каждый день, начинавшийся пасмурно и хмуро, то есть сыпал проклятиями почти беспрерывно.
Крисп пытался урезонить его.
– Дожди – это благословение для крестьян, высокочтимый господин, а без крестьян все мы помрем с голоду. – Слова не успели еще вылететь изо рта, как Крисп сообразил, что цитирует своего отца.
– Если ты так обожаешь крестьян, какого хрена ты ушел из своей зачуханной деревушки? – возразил хозяин. Крисп оставил попытки развеселить его; пытаться прекратить поток ругательств Яковизия – все равно что ловить сачком луну. Его дурное настроение казалось таким же постоянным, как вечно меняющиеся лунные фазы.
Вскоре Крисп и сам начал проклинать дожди. Поскольку Яковизий все меньше нуждался в его услугах, свободного времени у Криспа становилось все больше. Он стремился почаще бывать с Танилидой, и ради телесных услад, и затем, чтобы исследовать границы их странных взаимоотношений. Но поездки на виллу были мероприятием нелегким, особенно осенью.
Поэтому он страшно обрадовался, когда в один ненастный и промозглый день, грозивший уже не дождем, а мокрым снегом, Танилида заявила:
– Пора мне перебираться на зиму в Опсикион. Там у меня, как ты знаешь, дом неподалеку от храма Фоса.
– А я и забыл, – признался Крисп.
Ночью, в уединении гостевой комнаты, он спросил:
– Надеюсь, в городе мы будем видеться чаще. Эта мерзкая погода…
Танилида кивнула:
– Я тоже надеюсь.
– Вы… – Крисп замялся, но все-таки рискнул:
– Вы решили переехать в Опсикион отчасти из-за меня?
Смех ее был таким ласковым, что он, хотя и покраснел, но не вздрогнул.
– Не обольщайся так уж, мой… слушай, если я скажу «мой дорогой», тут-то ты и начнешь обольщаться, правда? Я каждый год переезжаю осенью в Опсикион. Иначе, если случится что-то важное, слухи до виллы дойдут лишь через несколько недель.
– Ясно. – Крисп подумал минутку. – А вы не можете остаться здесь и предвидеть все, что для вас важно?
– Не я властна над своим даром, а он надо мной, – сказала Танилида. – К тому же я люблю видеть новые лица. Молись я в своей часовне вместо того, чтобы поехать в Опсикион на праздник святого Абдая, мы бы с тобой не встретились. И ты на всю жизнь мог остаться конюхом.
Вспомнив колкости Яковизия, Крисп заметил:
– Это более легкая жизнь, чем была у меня в деревне.
И подумал немного сердито, что мог бы возвыситься и сам, даже не встреться на его пути Танилида. Но оставил эту мысль при себе. А вслух сказал:
– Если вы поедете в Опсикион, возьмите с собой вашу хорошенькую прачку – как бишь ее? Фрония, что ли?
– Да? Почему вдруг? – бесстрастно поинтересовалась Танилида.
Крисп, понимая, что ступил на зыбкую почву, быстро ответил:
– Потому что я распространил слухи, будто езжу сюда так часто из-за нее. Если она будет в Опсикионе, у меня появится повод навещать вас.
– Хм-м. Пожалуй, ты прав. – Оценивающий взгляд Танилиды напомнил Криспу ястреба, разглядывающего кролика из поднебесья. – Только я тебе не советую обманывать меня этой сказочкой, если ты и вправду путаешься с Фронией. Ох как не советую!
По спине Криспа пробежал холодок, хотя Фрония интересовала его не больше любой хорошенькой девушки. Поскольку это было правдой, холодок быстро растаял. Зато осталось ощущение, что ему немного приоткрылся образ мыслей Танилиды. У Криспа не хватило бы воображения прикрывать одной ложью другую, но для Танилиды это было в порядке вещей. А значит, она сталкивалась с такими сложными уловками раньше, то есть другие люди прибегали к ним.
«Придется и это взять на заметку, чтобы впредь быть осторожнее», – подумал Крисп с тихим вздохом.
– О чем вздыхаешь? – спросила Танилида.
– Только о том, что вы многому меня научили, – проклиная в душе ее наблюдательность, ответил Крисп.
– Я к этому стремилась. Если тебе суждено стать больше, чем конюх, ты и знать должен больше конюха.
Крисп кивнул, и лишь потом до него дошел весь смысл сказанного.
Тут он задумался: а не предупреждала ли его Танилида насчет Фронии просто для того, чтобы показать ему, что такое двойной блеф? Он хотел было спросить ее, но передумал. Может, она вовсе ничего подобного не имела в виду. Крисп печально улыбнулся. Что бы ни имела в виду Танилида, она научила его не доверять первому впечатлению… и второму… и третьему… В конце концов, подумал он, истинная реальность может и вовсе исчезнуть, и никто этого не заметит.
Он вспомнил о том, как Яковизий с Лексо топтались на месте, споря о том, что считалось истиной, причем споря ничуть не менее ожесточенно, чем об истине как таковой. Да, чтобы преуспеть в городе Видессе, ему необходимо до последней крупицы усвоить все уроки Танилиды.
* * *
Поскольку Опсикион расположен у моря Моряков, Крисп надеялся, что зима здесь будет мягче. Но холодный ветер дул не с моря, а с севера и запада – словно привет с бывшей родины, правда, привет малоприятный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
– Привет! Смотри, чего я могу! – сказал Яковизий, слишком довольный собой, чтобы ругаться.
– Вижу, – коротко сказал Крисп. – Ложитесь-ка вы лучше в постель, а? Будь вы лошадью, высокочтимый господин… – Крисп выучился искусству превращать титулование в упрек, – вам бы перерезали горло за сломанную ногу, и все дела. Если вы упадете и сломаете ее снова только из-за того, что вам невтерпеж, думаете, вы заслуживаете лучшей участи? Ордан велел вам лежать еще по крайней мере две недели.
– А пошел он в зад, твой Ордан! – разозлился Яковизий.
– Вы имеете в виду свой собственный? Так позовите его, за чем дело стало?
– Нет, благодарю покорно, – фыркнул аристократ.
– Я не могу вам приказывать, высокочтимый господин, – сказал Крисп уже более серьезно, – я только хочу спросить: разве вы стали бы обращаться со своей лошадью так, как обращаетесь с собой? Тем более что это без толку – сезон дождей уже начался, так что сейчас никуда ни проехать, ни пройти.
– М-р-м-м. – Мычание Яковизия совсем не походило на знак согласия, но поскольку хозяин переменил тему, Крисп понял, что победил.
Яковизий продолжал поправляться. Со временем, как и предсказывал Ордан, он научился ходить с помощью палок, поднимая и опуская их и свою больную ногу с такой силой, что посетители, сидевшие в зале под его комнатой, пожаловались Болкану на нестерпимый грохот. Поскольку трактирщик если не богател, то явно преуспевал благодаря вынужденной задержке знатного жильца, он остался к жалобам глух.
К тому времени, когда Яковизий мог уже ковылять по всему дому, дожди напрочь отрезали путь из Опсикиона. За пределами крупных городов в Видессе было мало мощеных дорог; грязь более милосердна к конским копытам. Ценой этого милосердия были целые осенне-весенние недели, когда дороги превращались в непролазное месиво. Яковизий проклинал каждый день, начинавшийся пасмурно и хмуро, то есть сыпал проклятиями почти беспрерывно.
Крисп пытался урезонить его.
– Дожди – это благословение для крестьян, высокочтимый господин, а без крестьян все мы помрем с голоду. – Слова не успели еще вылететь изо рта, как Крисп сообразил, что цитирует своего отца.
– Если ты так обожаешь крестьян, какого хрена ты ушел из своей зачуханной деревушки? – возразил хозяин. Крисп оставил попытки развеселить его; пытаться прекратить поток ругательств Яковизия – все равно что ловить сачком луну. Его дурное настроение казалось таким же постоянным, как вечно меняющиеся лунные фазы.
Вскоре Крисп и сам начал проклинать дожди. Поскольку Яковизий все меньше нуждался в его услугах, свободного времени у Криспа становилось все больше. Он стремился почаще бывать с Танилидой, и ради телесных услад, и затем, чтобы исследовать границы их странных взаимоотношений. Но поездки на виллу были мероприятием нелегким, особенно осенью.
Поэтому он страшно обрадовался, когда в один ненастный и промозглый день, грозивший уже не дождем, а мокрым снегом, Танилида заявила:
– Пора мне перебираться на зиму в Опсикион. Там у меня, как ты знаешь, дом неподалеку от храма Фоса.
– А я и забыл, – признался Крисп.
Ночью, в уединении гостевой комнаты, он спросил:
– Надеюсь, в городе мы будем видеться чаще. Эта мерзкая погода…
Танилида кивнула:
– Я тоже надеюсь.
– Вы… – Крисп замялся, но все-таки рискнул:
– Вы решили переехать в Опсикион отчасти из-за меня?
Смех ее был таким ласковым, что он, хотя и покраснел, но не вздрогнул.
– Не обольщайся так уж, мой… слушай, если я скажу «мой дорогой», тут-то ты и начнешь обольщаться, правда? Я каждый год переезжаю осенью в Опсикион. Иначе, если случится что-то важное, слухи до виллы дойдут лишь через несколько недель.
– Ясно. – Крисп подумал минутку. – А вы не можете остаться здесь и предвидеть все, что для вас важно?
– Не я властна над своим даром, а он надо мной, – сказала Танилида. – К тому же я люблю видеть новые лица. Молись я в своей часовне вместо того, чтобы поехать в Опсикион на праздник святого Абдая, мы бы с тобой не встретились. И ты на всю жизнь мог остаться конюхом.
Вспомнив колкости Яковизия, Крисп заметил:
– Это более легкая жизнь, чем была у меня в деревне.
И подумал немного сердито, что мог бы возвыситься и сам, даже не встреться на его пути Танилида. Но оставил эту мысль при себе. А вслух сказал:
– Если вы поедете в Опсикион, возьмите с собой вашу хорошенькую прачку – как бишь ее? Фрония, что ли?
– Да? Почему вдруг? – бесстрастно поинтересовалась Танилида.
Крисп, понимая, что ступил на зыбкую почву, быстро ответил:
– Потому что я распространил слухи, будто езжу сюда так часто из-за нее. Если она будет в Опсикионе, у меня появится повод навещать вас.
– Хм-м. Пожалуй, ты прав. – Оценивающий взгляд Танилиды напомнил Криспу ястреба, разглядывающего кролика из поднебесья. – Только я тебе не советую обманывать меня этой сказочкой, если ты и вправду путаешься с Фронией. Ох как не советую!
По спине Криспа пробежал холодок, хотя Фрония интересовала его не больше любой хорошенькой девушки. Поскольку это было правдой, холодок быстро растаял. Зато осталось ощущение, что ему немного приоткрылся образ мыслей Танилиды. У Криспа не хватило бы воображения прикрывать одной ложью другую, но для Танилиды это было в порядке вещей. А значит, она сталкивалась с такими сложными уловками раньше, то есть другие люди прибегали к ним.
«Придется и это взять на заметку, чтобы впредь быть осторожнее», – подумал Крисп с тихим вздохом.
– О чем вздыхаешь? – спросила Танилида.
– Только о том, что вы многому меня научили, – проклиная в душе ее наблюдательность, ответил Крисп.
– Я к этому стремилась. Если тебе суждено стать больше, чем конюх, ты и знать должен больше конюха.
Крисп кивнул, и лишь потом до него дошел весь смысл сказанного.
Тут он задумался: а не предупреждала ли его Танилида насчет Фронии просто для того, чтобы показать ему, что такое двойной блеф? Он хотел было спросить ее, но передумал. Может, она вовсе ничего подобного не имела в виду. Крисп печально улыбнулся. Что бы ни имела в виду Танилида, она научила его не доверять первому впечатлению… и второму… и третьему… В конце концов, подумал он, истинная реальность может и вовсе исчезнуть, и никто этого не заметит.
Он вспомнил о том, как Яковизий с Лексо топтались на месте, споря о том, что считалось истиной, причем споря ничуть не менее ожесточенно, чем об истине как таковой. Да, чтобы преуспеть в городе Видессе, ему необходимо до последней крупицы усвоить все уроки Танилиды.
* * *
Поскольку Опсикион расположен у моря Моряков, Крисп надеялся, что зима здесь будет мягче. Но холодный ветер дул не с моря, а с севера и запада – словно привет с бывшей родины, правда, привет малоприятный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115