— Батюшка! Батюшка! Это я, твоя Жанна!
Старик открыл глаза и пристально посмотрел на дочь. Та невольно замолчала и даже попятилась: взгляд господина де Пьенна был очень красноречив. Жанна поняла, что отцу все известно. Не в силах больше таиться, Жанна, потупившись, проговорила:
— Простите меня, батюшка, простите! Я полюбила его и буду любить всегда! Не смотрите на меня так укоризненно! Или вы хотите моей смерти, хотите, чтобы я умерла здесь, у ваших ног, от горя и отчаяния?! Я ни в чем не виновата, я просто люблю его… Нас влекло друг к другу, и мы не могли противиться этой неодолимой силе… Ах», отец, «если бы вы знали, как я люблю его!
Пока она говорила, господин де Пьенн медленно поднялся на ноги и выпрямился во весь рост. Молча, с застывшим от горя лицом, он довел девушку до порога и, указав рукой в ночную темноту, произнес:
— Уходите, у меня нет больше дочери!
Жанна пошатнулась, и негромкий стон вырвался из ее груди.
Но тут прозвучали слова, которые вернули ей силы:
— Вы ошибаетесь, сударь, у вас есть дочь. Ваш сын клянется вам в этом!
И к господину де Пьенну приблизился Франсуа де Монморанси. Жанна слабо улыбнулась, и в ее глазах загорелся огонек надежды. Однако старый дворянин, отступив назад, гневно воскликнул:
— Любовник моей дочери! Здесь, предо мной!
Франсуа с достоинством поклонился, никак не выдав своего волнения.
— Милостивый государь, согласны ли вы, чтобы я стал вашим сыном?
— Сыном? — пробормотал старик. — Что он говорит! Какая жестокая насмешка!
Франсуа нежно взял Жанну за руку и вновь повернулся к сеньору де Пьенну.
— Сударь, окажите мне честь и согласитесь на законный брак Франсуа де Монморанси и вашей дочери Жанны, — ясным голосом произнес юноша.
— На законный брак?! Вы, наверное, бредите… Да ведь наши семейства!..
— Я все знаю, сударь! Я женюсь на Жанне, и справедливость будет восстановлена. Ваши беды останутся в прошлом… Я жду… От вашего ответа зависят наши с Жанной жизнь и судьба!
Волна радости охватила старика, и он улыбнулся, готовый благословить свою дочь, но тут его внезапно поразила страшная догадка: «Этот человек знает, что я скоро умру, а после моей смерти он посмеется над бедняжкой точно так же, как смеется сейчас над ее отцом!»
— Решайте же, милостивый государь, — настаивал Франсуа.
— Батюшка, не молчите, скажите хоть что-нибудь! — умоляла Жанна.
— Вы и впрямь собираетесь жениться на моей дочери? — негромко спросил старик.
Юный Монморанси понял, что тревожит человека, завершающего свой жизненный путь, и твердо сказал:
— Я женюсь на ней завтра же!
— Завтра! — тяжело вздохнул господин де Пьенн. — Я чувствую, что завтра меня уже не будет в живых.
— Да нет же, вы ошибаетесь, уверяю вас! Вы проживете еще долгие годы, благословляя наш союз.
— Завтра! — не слушая его, повторил старик. — Поздно, слишком поздно! Все кончено. Я ухожу… Силы и надежда оставили меня!
Франсуа оглянулся и увидел, что вся немногочисленная челядь собралась, разбуженная шумом, у порога и с любопытством наблюдает за ними. Молодой человек решительно встряхнул головой, знаком велел двум слугам усадить умирающего в кресло и торжественно произнес:
— Отец, полночь уже миновала. Ваш капеллан может начать первую службу… Так» пусть же он немедленно соединит род де Пьеннов и род де Монморанси!
— Господи! Неужто это не сон? — прошептал старый воин, и сердце его окончательно оттаяло. Глаза господина де Пьенна наполнились слезами, и слабой рукой он перекрестил благородного отпрыска ненавистного ему рода.
Спустя десять минут в крохотной часовне Маржанси началась церемония бракосочетания. Франсуа и Жанна стояли перед алтарем. За ними, в кресле, в котором «его и принесли в церковь, сидел господин де Пьенн, а сзади, затаив дыхание, замерли две женщины и трое мужчин — прислуга из Маржанси, свидетели этого странного и трагического венчания.
Влюбленные обменялись обручальными кольцами, и руки их соединились.
Священник произнес заключительные слова обряда:
— Франсуа де Монморанси, Жанна де Пьенн, именем Бога Живого, вы соединены навечно…
Новобрачные обернулись к господину де Пьенну, ожидая отеческого благословения. Он улыбнулся им одними губами, руки его бессильно упали на подлокотники кресла, и голова склонилась к плечу.
Господин де Пьенн умер!
III
ВО ИМЯ СЛАВЫ
Через час Франсуа вернулся в замок Монморанси. Рыдающую новобрачную он оставил на попечение кормилицы, давней поверенной их любви. Расставаясь с Жанной, он клятвенно обещал прийти утром, после разговора с отцом, приезда которого ожидали ночью.
Франсуа вошел в просторный оружейный зал, украшенный громадными гобеленами и ярко освещенный двенадцатью бронзовыми канделябрами, в каждом из которых горело по дюжине восковых свечей; на стенах висели тяжелые шпаги и усыпанные драгоценными камнями кинжалы. Кроме богатой коллекции оружия, зал украшал десяток портретов. Огромное панно, как раз напротив кресла, изображало знаменитого пращура Монморанси, сурового воина Бушара, запечатленного в тот самый момент, когда в его руках оказалась корона Франции. Латы, кирасы, каски с султанами, сложенные у стен, тускло поблескивали, словно ожидая, что великие предки Монморанси сойдут с полотен и облачатся в доспехи.
Коннетабль Анн де Монморанси уже занял свое обычное место в нарядном кресле, стоявшем на возвышении. Старый коннетабль был облачен в тяжелые латы; паж, стоявший рядом, держал его шлем. Руки коннетабля покоились на эфесе великолепного меча; брови были грозно сдвинуты. Пятьдесят офицеров неподвижно застыли рядом с креслом.
Сам военачальник казался живым воплощением тех воителей древности, что сражались в легендарных битвах.
Начиная с боя при Мариньяне, после которого Франциск I поцеловал отважного герцога, и кончая сражением при Бордо, когда старый воин, наголову разбив гугенотов, спас святую веру и католическую церковь, коннетабль безжалостно истреблял врагов.
Два года миновало с тех пор, как Франсуа в последний раз встречался с отцом. Молодой человек сделал несколько шагов вперед. У подножия кресла уже стоял бледный возбужденный Анри, появившийся здесь на четверть часа раньше брата.
Почтительно склонившись перед отцом, Франсуа де Монморанси не заметил жестокого взгляда, которым одарил его Анри. Коннетабль одобрительно улыбнулся при виде статного широкоплечего старшего сына, однако же не позволил себе никаких проявлений отеческих чувств.
Лицо Анна де Монморанси вновь стало холодным и бесстрастным, и он негромко заговорил:
— Итак, слушайте своего господина. Все вы знаете, что император Карл V в декабре прошлого года потерпел сокрушительное поражение под стенами Метца. Холод и болезни за несколько дней уничтожили гигантскую армию в шестьдесят тысяч человек, погубив и пехоту, и кавалерию… Многие тогда решили, что Священной империи пришел конец!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140