Ники попятилась.
– Здравствуйте, Вероника. У меня две минуты, я вас внимательно слушаю.
От такого напора Ники совершенно растерялась и понесла полную ахинею.
– Наша замечательная группа…
– Какая еще группа? – искренне удивился Эрлин.
– «Утро понедельника». Я там на подпевках. Они такие талантливые ребята, особенно Рэндом! Знаете, он сочинил такую песню, что все девчонки в нашем классе просто рыдали!
Ники пришла в себя, ее голос зазвучал увереннее.
– У меня с собой диск, наш последний альбом, я дам вам послушать…
– Тиль не говорил мне ни о какой группе, – оборвал ее Эрлин, – насколько мне известно, речь шла только о вас.
Ники, покраснев, заткнулась.
– Вы, девушка, меня принимаете за кого-то, кем я не являюсь. Я не занимаюсь раскруткой начинающих музыкальных коллективов.
– Но папа же сказал, что вы продюсер! – испуганно спросила Ники. – Разве нет?
Эрлин поморщился.
– Тиль неправильно информирован. Нет, я могу… в виде исключения… поспособствовать продвижению в шоу-бизнесе дочери своего сотрудника… Но до определенных пределов… при наличии ярко выраженных талантов, которых, как я понимаю, нет… и к тому же, мне сейчас абсолютно некогда этим заниматься.
Эрлин взглянул на часы и снова одарил Ники обаятельнейшей улыбкой, никак не вязавшейся с его последними словами.
– Извините, Вероника, мне пора. Желаю вам творческих успехов. До свидания.
Ники сидела дома перед телевизором и смотрела МТБ. На экране распевала, чуть ли не влезая лицом в камеру, какая-то девчонка, ненамного старше ее. Ники смотрела на девчонку и злобствовала. Такая красивая, самоуверенная, успешная, беспроблемная. Правильная девочка. Одна из тех, кого в детстве ставили Веронике в пример.
«Почему у всех нормальные, правильные дочери, только у меня какой-то выродок…»
Удивительно подумать – Ники когда-то всерьез считала, что если станет «правильной девочкой», то сразу добьется успеха, и все ее полюбят. Пока наконец не поняла, что этот персонаж существует исключительно в воображении ее мамы.
«Есть один человек, которого я ненавижу всей душой, – думала Ники, враждебно глядя в телевизор. – Это абстрактная хорошая девочка, у которой все так, как надо. Я понимаю, что на самом деле ее нет. И не будет. Потому что если я ее когда-нибудь встречу, то убью».
Но Ники понимала, что эту девчонку она никогда не встретит. И не потому, что ее нет. А просто потому, что никогда не попадет на МТБ. Никто не будет раскручивать ее и делать из нее звезду. Толик надул ее. Эрлин отказался ей помогать. Все кончено.
«Зачем вообще Толик таскал меня целую неделю в эту гнусную контору? – растравляла раны Ники. – Зачем я там часами сидела под дверью? Чтобы со мной поговорили тридцать секунд и послали подальше? Ноги моей там больше не будет! А Эрлин никакой и не продюсер…»
В памяти Ники услужливо всплыли неприятная сцена с покойным Гавриловым и ее тогдашние подозрения. Чем на самом деле занимается эта контора? Контора, где охранник – маньяк, убивающий свои жертвы магическим оружием? Кто такой Эрлин? И, кстати, кто такой Толик?
«Да и отец ли он мне, вообще?» – подумала Ники.
В этой мысли не было ничего нового. С самого начала Ники подозревала, что Толик, по непонятным причинам называющий себя ее отцом, на самом деле таковым не является. Откуда явились эти сомнения? Ники не знала. Но в глубине души у нее сидела убежденность – у нее есть отец. И это не Толик.
«Я вела себя как дура, – подумала Ники. – Приходит посторонний мужик, говорит, что он мой папа, и начинает заваливать меня подарками. А я, вместо того чтобы потребовать у него паспорт, радуюсь и выклянчиваю все новое барахло. Кстати, о паспорте…»
Ники выключила телик, вскочила с дивана и направилась к старомодному секретеру, бабкиному наследству. Вскоре она выудила оттуда распухшую коробку из-под каких-то праздничных конфет. Ники знала, что в этой коробке мама хранит всякие семейные документы.
Ники вывалила содержимое коробки на диван. В ворохе старых квитанций, открыток, повесток и разного мелкого мусора ей первым делом попался мамин паспорт. Ники пролистнула его без особого интереса. Паспорт был нового образца, получен около года назад, и никаких отметок о семейном положении в нем, разумеется, не было. Только запись о рождении дочери. «Хоть мать у меня настоящая», – иронически подумала Ники и отложила паспорт – она искала не его, а свое свидетельство о рождении. Вскоре нашлось и оно – в пластиковой обложке, с алюминиевой медалькой «Рожденному в Санкт-Петербурге». В графе «отец» Ники обнаружила прочерк.
Итак, никаких доказательств отцовства Толика не нашлось. Ники несколько минут разглядывала старые фотки. Их было очень мало. На всех – только мама и Ники. Даже с бабушкой ни одной фотографии в семейном альбоме не было.
«Почему так? – впервые задумалась Ники. – Неужели у нас, кроме бабушки, нет никаких родственников? Вот мама говорит, что я необщительная, а ведь у нее тоже нет подруг. Ну почему мне так не повезло с семьей? У других есть нормальные папы, бабушки и дедушки, которые балуют, а не проедают плешь, друзья и родственники, к которым можно ездить в гости… А мы с мамой ни разу никуда не ездили, разве что летом – погулять в Павловск или Петергоф…»
Ники погладила выпавший из коробки старый желудь, который когда-то привезла из Павловска. «Вот это – реальное свидетельство, – подумала она. – А Толик – как призрак. Вроде есть, а по документам – нет». Подозрительно все это… А тут еще эта «элитная гимназия». Теперь, после облома с карьерой рок-звезды, Ники с удовольствием отменила бы переход в новую школу. Не очень-то ей туда и хотелось. Но было уже поздно. Документы переданы, все оформлено, и в ближайший понедельник ее там с нетерпением ждут.
«Отец ли мне Толик? Зачем ему переводить меня в новую школу? Зачем он врал мне насчет Эрлина? Что ему вообще от меня надо? Как узнать правду?»
Ответа не было.
Ники сгребла бумажки в коробку, убрала ее в секретер и пошла в прихожую одеваться. Ей еще предстояло ехать на Леннаучфильм, «порадовать» друзей-музыкантов.
Глава 25
Родственник демона
В субботу после целой недели холодов внезапно наступила первая декабрьская оттепель. Всю ночь за окном капало, хлюпало и булькало – оттаял выпавший накануне снег. А утром снова ударил мороз, и мир стал стеклянным. Деревья покрылись ледяной пленкой, дороги сверкали на солнце так, что болели глаза Машины крались со скоростью пешехода, и все равно на каждом углу мигали желтые лампочки аварийных сигнализаций. Зато небо в то утро было величественное, таинственное и потусторонее, как на полотнах Эль Греко.
Ранним воскресным утром Виктор и Лешка поднимались на вершину сосновой горы, разделяющей Верхнее и Нижнее Суздальские озера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– Здравствуйте, Вероника. У меня две минуты, я вас внимательно слушаю.
От такого напора Ники совершенно растерялась и понесла полную ахинею.
– Наша замечательная группа…
– Какая еще группа? – искренне удивился Эрлин.
– «Утро понедельника». Я там на подпевках. Они такие талантливые ребята, особенно Рэндом! Знаете, он сочинил такую песню, что все девчонки в нашем классе просто рыдали!
Ники пришла в себя, ее голос зазвучал увереннее.
– У меня с собой диск, наш последний альбом, я дам вам послушать…
– Тиль не говорил мне ни о какой группе, – оборвал ее Эрлин, – насколько мне известно, речь шла только о вас.
Ники, покраснев, заткнулась.
– Вы, девушка, меня принимаете за кого-то, кем я не являюсь. Я не занимаюсь раскруткой начинающих музыкальных коллективов.
– Но папа же сказал, что вы продюсер! – испуганно спросила Ники. – Разве нет?
Эрлин поморщился.
– Тиль неправильно информирован. Нет, я могу… в виде исключения… поспособствовать продвижению в шоу-бизнесе дочери своего сотрудника… Но до определенных пределов… при наличии ярко выраженных талантов, которых, как я понимаю, нет… и к тому же, мне сейчас абсолютно некогда этим заниматься.
Эрлин взглянул на часы и снова одарил Ники обаятельнейшей улыбкой, никак не вязавшейся с его последними словами.
– Извините, Вероника, мне пора. Желаю вам творческих успехов. До свидания.
Ники сидела дома перед телевизором и смотрела МТБ. На экране распевала, чуть ли не влезая лицом в камеру, какая-то девчонка, ненамного старше ее. Ники смотрела на девчонку и злобствовала. Такая красивая, самоуверенная, успешная, беспроблемная. Правильная девочка. Одна из тех, кого в детстве ставили Веронике в пример.
«Почему у всех нормальные, правильные дочери, только у меня какой-то выродок…»
Удивительно подумать – Ники когда-то всерьез считала, что если станет «правильной девочкой», то сразу добьется успеха, и все ее полюбят. Пока наконец не поняла, что этот персонаж существует исключительно в воображении ее мамы.
«Есть один человек, которого я ненавижу всей душой, – думала Ники, враждебно глядя в телевизор. – Это абстрактная хорошая девочка, у которой все так, как надо. Я понимаю, что на самом деле ее нет. И не будет. Потому что если я ее когда-нибудь встречу, то убью».
Но Ники понимала, что эту девчонку она никогда не встретит. И не потому, что ее нет. А просто потому, что никогда не попадет на МТБ. Никто не будет раскручивать ее и делать из нее звезду. Толик надул ее. Эрлин отказался ей помогать. Все кончено.
«Зачем вообще Толик таскал меня целую неделю в эту гнусную контору? – растравляла раны Ники. – Зачем я там часами сидела под дверью? Чтобы со мной поговорили тридцать секунд и послали подальше? Ноги моей там больше не будет! А Эрлин никакой и не продюсер…»
В памяти Ники услужливо всплыли неприятная сцена с покойным Гавриловым и ее тогдашние подозрения. Чем на самом деле занимается эта контора? Контора, где охранник – маньяк, убивающий свои жертвы магическим оружием? Кто такой Эрлин? И, кстати, кто такой Толик?
«Да и отец ли он мне, вообще?» – подумала Ники.
В этой мысли не было ничего нового. С самого начала Ники подозревала, что Толик, по непонятным причинам называющий себя ее отцом, на самом деле таковым не является. Откуда явились эти сомнения? Ники не знала. Но в глубине души у нее сидела убежденность – у нее есть отец. И это не Толик.
«Я вела себя как дура, – подумала Ники. – Приходит посторонний мужик, говорит, что он мой папа, и начинает заваливать меня подарками. А я, вместо того чтобы потребовать у него паспорт, радуюсь и выклянчиваю все новое барахло. Кстати, о паспорте…»
Ники выключила телик, вскочила с дивана и направилась к старомодному секретеру, бабкиному наследству. Вскоре она выудила оттуда распухшую коробку из-под каких-то праздничных конфет. Ники знала, что в этой коробке мама хранит всякие семейные документы.
Ники вывалила содержимое коробки на диван. В ворохе старых квитанций, открыток, повесток и разного мелкого мусора ей первым делом попался мамин паспорт. Ники пролистнула его без особого интереса. Паспорт был нового образца, получен около года назад, и никаких отметок о семейном положении в нем, разумеется, не было. Только запись о рождении дочери. «Хоть мать у меня настоящая», – иронически подумала Ники и отложила паспорт – она искала не его, а свое свидетельство о рождении. Вскоре нашлось и оно – в пластиковой обложке, с алюминиевой медалькой «Рожденному в Санкт-Петербурге». В графе «отец» Ники обнаружила прочерк.
Итак, никаких доказательств отцовства Толика не нашлось. Ники несколько минут разглядывала старые фотки. Их было очень мало. На всех – только мама и Ники. Даже с бабушкой ни одной фотографии в семейном альбоме не было.
«Почему так? – впервые задумалась Ники. – Неужели у нас, кроме бабушки, нет никаких родственников? Вот мама говорит, что я необщительная, а ведь у нее тоже нет подруг. Ну почему мне так не повезло с семьей? У других есть нормальные папы, бабушки и дедушки, которые балуют, а не проедают плешь, друзья и родственники, к которым можно ездить в гости… А мы с мамой ни разу никуда не ездили, разве что летом – погулять в Павловск или Петергоф…»
Ники погладила выпавший из коробки старый желудь, который когда-то привезла из Павловска. «Вот это – реальное свидетельство, – подумала она. – А Толик – как призрак. Вроде есть, а по документам – нет». Подозрительно все это… А тут еще эта «элитная гимназия». Теперь, после облома с карьерой рок-звезды, Ники с удовольствием отменила бы переход в новую школу. Не очень-то ей туда и хотелось. Но было уже поздно. Документы переданы, все оформлено, и в ближайший понедельник ее там с нетерпением ждут.
«Отец ли мне Толик? Зачем ему переводить меня в новую школу? Зачем он врал мне насчет Эрлина? Что ему вообще от меня надо? Как узнать правду?»
Ответа не было.
Ники сгребла бумажки в коробку, убрала ее в секретер и пошла в прихожую одеваться. Ей еще предстояло ехать на Леннаучфильм, «порадовать» друзей-музыкантов.
Глава 25
Родственник демона
В субботу после целой недели холодов внезапно наступила первая декабрьская оттепель. Всю ночь за окном капало, хлюпало и булькало – оттаял выпавший накануне снег. А утром снова ударил мороз, и мир стал стеклянным. Деревья покрылись ледяной пленкой, дороги сверкали на солнце так, что болели глаза Машины крались со скоростью пешехода, и все равно на каждом углу мигали желтые лампочки аварийных сигнализаций. Зато небо в то утро было величественное, таинственное и потусторонее, как на полотнах Эль Греко.
Ранним воскресным утром Виктор и Лешка поднимались на вершину сосновой горы, разделяющей Верхнее и Нижнее Суздальские озера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103