Душа ее трепетала. Что за человек Гейдж Дюмонт, раз он выбрал себе такой герб? Сама-то она не испугалась, но даже истинно верующие монахи крестились, увидев небесное светило, а Гейдж Дюмонт и вовсе решил бросить комете вызов. Ей стало совсем тягостно и неловко в его присутствии.
– Пойду взгляну, что с моей водой. Слишком долго ее не несут.
С этими словами Бринн поспешила с холма, спотыкаясь об огромные торчащие корни деревьев и кожей чувствуя на себе его взгляд, но Гейдж не пошел следом.
«Я увидел ее, – повторила мысленно она его слова, – и она стала моей». Заносчив, высокомерен. На Бринн нахлынули воспоминания о той ночи, когда она стояла у окна и не могла насмотреться на летящую в черном небе комету.
А где-то далеко от нее в ту же самую ночь Гейдж Дюмонт тоже был пленен этой кометой. А вдруг это судьба и незримая нить свяжет их жизни воедино?
Связующая нить? Пресвятая Дева, да между ними ничего и быть не может. Увидев летящее светило, она испытала восторг и восхищение, а он просто решил забрать ее для себя.
***
Прошло три дня. И опять Бринн разбудил тяжелый взгляд Гейджа. «Пора бы уже привыкнуть к этому», – спросонок подумала она. С того дня, как он снял с ее волос упавший лист, Гейдж еще упрямее следил за ней, подстерегая ее каждый шаг.
Холодные переливающиеся лучи солнца падали на его лицо, высвечивая ямочки под его высокими скулами и отражаясь в его ярко-голубых глазах металлическим блеском дорогих клинков. Он будто был вытесан из каменной глыбы и создан жестоким, не знающим пощады воином.
Бринн коротко вздохнула, пытаясь очнуться от сна. В его манере разглядывать ее появилось что-то новое. Поначалу он смотрел на нее с откровенной неприязнью, но в последнее время в его взгляде появилось выжидательно-настороженное рысье выражение, как если бы он тщетно пытался выяснить нечто интересующее его. Враждебность и неприязнь уступили место каким-то иным чувствам, – похоже, он после долгих раздумий принял какое-то решение.
«Я увидел ее, мне захотелось ее иметь, и она стала моей», – так просто он присвоил себе комету. Может, он и вытесан из камня, но не в его силах заставить ее ощутить его холод. Щеки ее горели, непонятная внутренняя дрожь сотрясала тело. Страх? Не похоже.
Что бы там ни было, надо подавить в себе это чувство.
Бринн закрыла глаза и придвинулась поближе к Малику.
Гейдж Дюмонт едва слышно выругался. Наверное, опять чем-нибудь недоволен.
Она осталась лежать с закрытыми глазами.
***
– Ты не должен здесь дольше задерживаться, – переживал Малик за Гейджа. – Лефонт сказал, что Вильгельм двинулся на Лондон. Тебе надо быть с ним и защищать свои интересы.
– Я послал к его милости достаточно воинов, – успокаивал друга Гейдж. – Когда тебе станет легче, мы нагоним их.
– Я не поправлюсь раньше весны. Я пока не в состоянии даже сидеть. – Малик брезгливо сморщился. – Я ничего не могу. Только ем да сплю, как младенец.
– Потерпи немного, – улыбнулся Гейдж. – С тех пор как мы считали тебя мертвецом, прошло всего четыре дня.
– Я тоже так думал. – Малик посмотрел на вход в палатку. – Где Бринн?
– Женщина? Она на улице кипятит воду. Готовит новый бальзам для твоей раны.
– Должно быть, очень хороший бальзам. Я даже не представлял, что рана может так быстро затягиваться.
– Так ты только что жаловался на медленное выздоровление, – поддразнил его Гейдж. – А ведь эта женщина неплохо знает свое дело, как ты считаешь?
– Бринн.
– Что?
– Ее зовут Бринн. Ты всегда говоришь «женщина», а у нее есть имя.
– Ну и что?
– Ее зовут Бринн, – повторил Малик. – И его меняет дело.
– Ради всего святого, неужели эта девка вскружила тебе голову? Или тебя опять пронзили стрелы Купидона?
Малик покачал головой.
– Нет, тогда я подумал так из-за сияния…
Гейдж скептически усмехнулся:
– …а оно постепенно погасло?
– Не то… просто… Я не могу думать о ней как о простой женщине. Я не так самоуверен.
– Влюбившись в графиню Бальмаринскую, ты не говорил о самоуверенности.
– То было совсем другое.
– Разумеется, другое. Одна женщина – графиня, а другая – рабыня. Благородная дама была очаровательна и изысканна, а «светящаяся» знахарка – колючая, как ежевичные заросли, и с таким же языком. Я никогда не встречал более трудной в общении женщины.
– Она мне нравится, – просто ответил Малик.
– Странный же у тебя вкус.
– Знаю. – Малик лучезарно улыбнулся. – Иначе я бы не выбрал тебя в друзья. Ты тоже занозистый и трудный. Я же пришел в этот мир, чтобы избавить его от зла и лишних колючек.
– Ты послан в него страдать и мучиться. – Гейдж отвел взгляд от его лица. – Хочешь, я отдам тебе эту женщину?
– Нет. – Малик пристально посмотрел на него, – Тебе от этого будет легче. Интересно, почему? Разве мы не привыкли все делить пополам? Мне любопытно твое отношение к Бринн. Ты стараешься видеть в ней безликое существо, а в то же время не хочешь отпускать ее от себя.
– Глупости. Я не предложил бы ее тебе, будь у меня хотя бы малейшее желание оставить ее себе.
– Ты дорожишь моей многострадальной жизнью, а она спасла ее. Возможно, предлагая ее мне, ты хочешь избавиться от искушения самому взять ее.
– Ты полагаешь, я могу переспать со шлюхой? Так ты обо мне думаешь?
– Я знаю, что ты хочешь переспать с Бринн, – мягко ответил Малик. – В яти дни я постоянно наблюдал за тобой. В тебе неистовствует страстное желание обладать ею.
Гейдж пожал плечами.
– У меня не было женщины с тех пор, как мы пришли в Англию, а у нее красивое тело. Все естественно.
– Но почему ты злишься, вот чего я никак не смогу понять. Почему ты сдерживаешь свое желание?
– Не знаю. И что дальше? Ты хочешь отговорить меня?
Малик покачал головой.
– Думаю, тебе надо переспать с ней. Удовлетворишь свой аппетит и будешь мягче обращаться с ней. А ей, как мне кажется, очень нужна ласка.
– Странно, что не просишь меня дать ей свободу.
– В разоренной войной стране! Она будет в безопасности только рядом с тобой. Может быть, позже… – Он устало закрыл глава. – Вся эта болтовня утомила меня. Иди. Пожалуй, я посплю еще немного.
Гейдж вышел из палатки.
Бринн стояла у костра, помешивая бульон в кипящем котелке. Он остановился невдалеке и принялся ее разглядывать.
Ее крепкие и сильные руки двигались по кругу. Поднимавшийся от варева пар слегка шевелил ее локоны на висках, шерстяное платье, натягиваясь, обрисовывало ее торчащие в разные стороны груди. Они были так невинно-трогательны, что Гейджу от желания дотронуться до них и впиться в них губами стало трудно дышать. Он напрягся до боли. Он даже не подозревал, до какой степени жаждал ее и когда родилось это чувство. Сегодня днем, когда он прикоснулся к ее волосам? Да, уже тогда он хотел ее, его ладонь онемела, почувствовав их шелковистость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85