Как же я могу сомневаться в твоем мужестве?
– Я совершенствуюсь и хочу, чтобы ты знал об этом. – Малик отвел взгляд и тихо сказал:
– Если для тебя будет лучше, то я останусь в Бельриве.
– Ты позволишь Вильгельму указывать, с кем мне быть, кого брать в друзья и сражения?
– Он правитель Нормандии.
– Он нуждается во мне, а не я в нем. Если решу идти, ты пойдешь со мной. – Поморщившись, Гейдж досказал:
– Я уж не говорю о том, какой разгул ты устроишь здесь, оставь я тебя в замке.
– А ты затоскуешь без меня, и ничто тебе не поможет.
Помрачнев, Малик снова взглянул на небо.
– Возможно, мне придется остаться здесь, – пробормотал он. – У меня тяжелое предчувствие: там, за морем, меня ждет беда.
– Так начертано на небе, – едко заметил Гейдж. – Господь милостивый, ты тоже лишился разума при виде этой дьявольской кометы.
– То, что не дано понять уму, чувствует сердце.
– Или придумывает. Может, тебе следует трижды прокрутиться на пятке вокруг себя, чтобы отогнать дьявола и спасти душу?
– Какой ты циничный, – передернул плечами Малик, – ни во что не веришь.
– На этой земле – нет. Впрочем, я верю в нас – в себя и тебя, в то, что можно видеть, услышать и потрогать. – Он взглянул на комету. – А ты, сдается мне, вроде Вильгельма, замечаешь только то, что тебе надо. Не хочешь сопровождать меня в походе, так и скажи. Не обижусь.
– Я пойду, – прервал недолгое молчание Малик. – Пусть будет что будет. – Говорил он спокойно, но обреченно. Внезапная улыбка озарила его лицо. – Обещай мне, что не дашь погибнуть от рук этих варваров. Столь печальный конец не годится для такой блестяще начатой карьеры.
– Обещаю. – Гейдж признательно взглянул на друга.
– Хорошо. – Малик поспешил к двери, ведущей из зала. – Раз уж мы решили броситься в эту кровавую бойню, то следует не теряя времени предаться прелестям жизни. Вот уже три часа меня в спальне ждет прелестная дама.
– Наверняка она уже ушла. Дамы не любят ждать.
– Эта останется… Из любопытства. Она хочет проверить, правда ли, как говорят, что сарацин прекрасен телом так же, как и душой. – На мгновение остановившись у порога, он сообщил:
– Ее имя леди Женевьева. Ты не против? Она ведь была твоей дамой.
Гейдж пожал плечами и равнодушно заметил:
– Не стоит и спрашивать. Мы и прежде делили женщин. Ты прав, она из любопытства никуда не уйдет. Дама обворожительна и…
Ему с Маликом приходилось много раз обладать знатными дамами, здесь и в Византии, которые скуки ради искали тайных развлечений. Женевьева оказалась забавнее других, но Гейдж не обольщался на ее счет: как и она к нему, так и он не чувствовал к ней привязанности.
– …очень изобретательна. Ты получишь удовольствие.
– Если тебе нужна женщина, то она намекнула, что не прочь, если мы оба окажемся с ней в постели.
– В другой раз.
Малик в нерешительности потоптался, вглядываясь в лицо Гейджа.
– Тебя мучают сомнения? Хочешь поговорить? Я останусь.
– И заставишь ее опять ждать?
– Ей придется ждать меня вечно, если я нужен тебе. Награда за дружбу дороже телесных утех.
– Но получаешь ее не сразу. – Он нежно улыбнулся Малику. – Иди. Увидимся утром.
Малик кивнул и вышел из зала.
Гейдж обратил взгляд к комете, и сердце бешено заколотилось от нахлынувших вожделенных мечтаний.
Англия. В памяти ожили рассказы о ней короля Хардраады в полумраке его замка, о лакомстве со сладким названием «Англия». Его отцу всегда хотелось заполучить эти земли. Гейджу, его незаконнорожденному сыну, бастарду, еще предстоит поквитаться с Норвегией и Хардраадой, когда он вступит в союз с Вильгельмом. И он пойдет до конца, он заставит отца признать его.
Впрочем, вряд ли это удастся. И все-таки долгое время в нем теплилась надежда, но со временем и она истаяла. Что ж, придется понять простую истину и смириться. Во время последнего похода Хардраада с грубой прямотой отрекся от сына.
Раз у него нет отца, то ни о какой преданности не может быть и речи.
Англия открывала для него безграничные возможности. В честолюбивых мечтах Гейдж заносился высоко, и презираемая им знать ловила каждый его жест, наперебой пытаясь услужить. Он мечтал о власти, славе и трепете подданных, о чем Гейдж не мог даже подумать в Нормандии и в Норвегии.
Яростное свечение кометы звало к сражению, вселяло уверенность в победу.
Хотя Гейдж и не верил в приметы, но ему, как будущему барону, а может, и наследнику Хардраады, не обойтись без надежной защиты. Почему бы не призвать в союзники этого сверкающего посланца небес, наводящего ужас на всех и вся, вселяя предчувствие грядущей беды? Безрассудная смелость новоявленного купца-рыцаря, выступающего под знаменем кометы, заставит трепетать Вильгельма, короля Гарольда Английского, Хардрааду и даже самого Папу Римского.
2

14 октября 1066
Гастингс, Англия
Багровый закат охватил запад небосклона, окрасив его в алый цвет, но он не смог по краскам соперничать с кровью Малика, что зловеще залила его длинные одежды.
– Я сделал все, что в моих силах. – Отец Бернар покачал головой. – Бесполезно. Я остановил кровь, но рана слишком глубокая. Он умрет. Мне надо идти к другим покалеченным.
– Ни с места! – остановил его Гейдж. – Он ведь еще жив, помоги ему.
Отец Бернар обвел взглядом поле битвы и перекрестился. Убитые, раненые, искалеченные и горы трупов. С трудом верилось в благословение Папы на столь кровавую резню. Войско саксов было полностью разбито, но и армия Вильгельма понесла ощутимые потери. Раненые верили, что священники могут сотворить чудо, надеялись, что они вопреки всему вытащат из лап смерти тех, кого уже невозможно спасти.
– Я должен идти к тем, кому я нужен. – Отец Бернар поднялся с колен. – Этот человек мертв.
– Он дышит, и я не теряю надежды, что его можно спасти.
– Я и так потратил слишком много времени на этого сарацина, а меня ждут правоверные христиане.
Гейдж Дюмонт, встав перед отцом Бернаром во весь рост, заступил ему дорогу.
– Потратил? Этот язычник лучше всех христиан, которых я знаю.
– Не богохульствуй! Да простит Господь такие… – Отец Бернар отступил, встретившись взглядом с горящими ярко-голубыми глазами Дюмонта. На его перекошенном от гнева лице появилось неистовое, дьявольское выражение. Рука отца Бернара потянулась к груди сотворить крестное знамение, но замерла в воздухе. Хотя Гейдж Дюмонт и сражался сегодня с невиданной храбростью, словно легендарный герой-исполин, но все равно он оставался лишь простым смертным, а не исчадием ада.
– Грешно так говорить, – только и нашелся сказать отец Бернар.
– Грех оставлять человека умирать, когда он может выжить. – Гейдж выхватил из ножен меч и наставил его на священника. – Ты не отойдешь от него ни на шаг. Спаси его!
– Что ты хочешь от меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85