– Ответ?
– На вопрос, почему ты не соглашаешься быть со мной всегда. Хотя мы оба признаем, что нам суждено быть вместе.
Она покачала головой.
– Я уже говорила, что ждет тебя в Гвинтале. Клад – и ничего больше.
– В самом деле? Посмотрим.
В ответ на ее вздох он снова лег на спину. Странные мысли и сомнения от его слов будоражили душу. Прежде ей всегда удавалось оставаться честной с собой, не лгать себе и не лукавить. Зачем же тогда ей отталкивать Гейджа, когда она призналась себе, что любит его? Чего же она все-таки хочет и чего она ждет? И что с ней случится в Гвинтале?
Он, конечно, прав, она всегда доверяла Эдвине и Малику, несмотря ни на что.
С Гейджем все сложнее, он – сама яростная жестокость.
– Я никогда больше не заговорю об этом, – сказал Гейдж. – Но клянусь чем угодно, как и всегда, сегодня ты слышала от меня правду. – Бринн молчала. Он невесело рассмеялся. – А ты еще утверждаешь, что у тебя мягкий нрав. Ты считаешь, что от таких отношений страдаю только я. Верно. А ты представляешь себе физическую боль мужчины, когда он хочет, но не должен излить свое желание, освободить свою плоть?
Она, разумеется, не знала, но догадывалась. Однажды она заметила, как в безумной страсти перекосилось его лицо. Временами он отстранялся от нее, мускулы его сжимались в комок, а спина становилась несгибаемо твердой.
– Ты и вообразить не можешь, какие это адовы муки.
– Тогда не доводи себя до такого состояния.
– Отвергая меня, ты наносишь мне боль. Разве это не оскорбляет твои чувства лекаря?
– Нет. – Ложь. Мысль о физических страданиях Гейджа для нее стала невыносимой.
– Нет? А ведь это твоя вина. Все, что от тебя требуется, – подчиниться мне, и боль уйдет. Я выздоровею.
– И слышать не желаю! – в отчаянии вырвалось у нее.
– Но не забудешь. – Он притянул ее к себе. – Будешь помнить, Бринн?
Она не забудет. Даже сейчас тугое напряжение его мускулов отдавалось нежностью в ее теле. Она закрыла глаза и приказала себе спать.
Наступило продолжительное молчание, пока Гейдж снова не позвал ее:
– Бринн!
– Давай лучше спать.
– Кайт.
– О чем это ты? – Она не сразу поняла, что он уже заговорил о другом.
– Когда мы будем в Кайте?
– Завтра или послезавтра. Уже не помню, сколько дней мне пришлось добираться от уэльской границы до Кайта. Она внезапно разозлилась на себя.
– Правда, не помню, как долго мы шли после Кайта. Я тоже не Господь Бог, и не жди этого от меня.
Он задумчиво сказал:
– Нам не следует идти в Кайт. Мы могли бы сразу отправиться к морю.
– Но надо пополнить запасы, а Кайт – единственная деревня поблизости. С какой стати нам не идти туда?
– Из-за твоей матери.
Бринн почувствовала тяжесть в груди, знакомый холодок сковал ее руки.
– Это случилось много лет тому назад.
– Тебя они тоже хотели сжечь, – мрачно напомнил он ей.
Он и об этом подумал, и он, наверное, прав. Может, найдется причина обойти Кайт?
– Думаешь, там нас может подстерегать опасность?
– Не знаю, но мы, без сомнения, отразим любое нападение фермеров и торговцев.
Ее охватило какое-то безумие и… робость.
– Тогда отправляемся в Кайт.
– Ты подумай еще. Не будет ли тебе страшно?
– Я уже сказала, это было давно, и мы спокойно можем ехать в Кайт. – Бринн прикрыла глаза. – А сейчас я устала от этих ненужных разговоров и хочу спать.
***
До деревни Кайт они добрались к концу следующего дня. В тени Кайтского замка притаились домики с соломенной крышей, все, как в любой другой деревне. Обычная мирная деревня. Тишина.
Вопли. Треск пламени. Запах, о Господи, запах!
– Что с тобой? – прошептала Эдвина, взглянув в лицо Бринн. – Ты выглядишь, как…
– Я не могу быть здесь. – Бринн задыхалась.
– Гейдж говорит, что нам надо купить у жителей деревни провиант и пополнить запасы.
– Вот пусть он этим и занимается, а я не могу здесь ни минуты оставаться.
Бринн развернула лошадь и пустила ее галопом.
Она слышала, что Гейдж окликнул ее, но не остановилась, пока не отъехала на несколько миль от деревни. Она едва успела спешиться, как ее вырвало.
Дым. Стоны.
– Господи! – Гейдж обнял ее, поддерживая за талию, пока ее выворачивало буквально наизнанку.
Наконец Бринн, подняв голову, еле произнесла:
– Я не вернусь обратно. Не могу… – Она еле говорила.
– Никто не просит тебя об этом, – с горечью произнес Гейдж. – Не стоило мне слушать тебя, я ведь спрашивал, но ты решила поступить так, будто ничего не случилось, черт возьми!
– Я не была уверена… Я не думала об этом. – Пошатываясь, она добрела до дерева и привалилась к стволу. – С той ночи я не позволяла себе вспоминать об этом кошмаре.
– Ты же знаешь, что я не позволил бы ни одному из деревни подойти к тебе.
– Знаю… – Бринн закрыла глаза, она по-прежнему держалась за дерево. – Они почти забыли обо всем.
– О чем ты?
– Я чувствую. Такое свершилось зло, а они едва помнят о нем. Подскажи им, и они почувствуют злость… удовлетворение и удовольствие. – Она со стоном стала раскачиваться. – Удовольствие!
Его руки обхватили ее, он прижал ее голову к груди.
– Ш-ш-ш!
– Она была доброй. Она хотела помочь, вылечить…
– Хочешь, я их сожгу?
Она в испуге посмотрела на него снизу вверх.
– Что?
– Они сожгли твою мать. Мне тоже спалить деревню дотла?
– Ты не смог бы…
– Посмотри на меня.
Воин. Жесткий. Безжалостный.
– Смог бы.
– Они причинили тебе боль. Месть облегчит страдания. – Холодная, дикая улыбка появилась на его лице. – Дать тебе факел?
Она вздрогнула.
– Нет.
– Точно?
Она уверенно кивнула.
– Даже если бы я захотела им отомстить, мать бы постаралась оттуда остановить меня. Она хотела помочь им.
Он покачал головой.
– Тогда ты дурочка, если повторяешь ее судьбу.
– Может быть. – Бринн судорожно глотнула. Рядом со всем этим ужасом она не могла спорить с ним. Нелегко было вспоминать о матери, когда в глазах вспыхивали картины ее смерти. – Мы можем уйти отсюда?
– Как только Малик вернется с новыми припасами. Я велел ему поторопиться. К ночи нам надо быть далеко отсюда.
– Можешь возвращаться, если надо. Я обойдусь без тебя.
– Оставайся здесь, я принесу воды и тряпку – вытереть тебя.
Бринн не смогла бы и шага сделать, даже если бы захотела. Никогда в жизни не чувствовала она себя такой слабой.
Гейдж быстро вернулся, умыл ее словно малого ребенка, дал воды прополоскать рот.
– Лучше? – спросил он.
– Да. – Ее еще шатало, но тошнота прошла. – Мне просто хочется скорее уйти отсюда. Я не могу выносить… Она была такой доброй, а они обо всем забыли…
– Успокойся. – Он сел и притянул ее на колени, нежно прижав к груди. – Расскажи мне о ней.
– О той ночи? Я не могу…
– Нет. О своей матери. Какая она была, твоя мать?
– Зачем тебе?
– Я тоже хочу помнить ее. Как ее звали?
– Мейрл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85