Именно потому, что он просидел четыре часа на ледяном холоде.
– Ты ненормальный! Ты… – Слезы хлынули у нее из глаз. – Неужели тебе не жаль… Обещай мне, что не будешь…
– Успокойся… Значит, оно тебе не так уж противно?
– Обещай мне.
Его пальцы дотронулись до ее щеки, проведя по мокрой от слез дорожке.
– Если пообещаешь видеть за лицом человека, если оно не будет тебе заслонять мою персону… – Он шутливо склонил голову. – Тогда я позволю этой ветке сгореть.
Она кивнула.
Малик посерьезнел.
– Ух, еще одно препятствие преодолено без потерь!
О себе она не могла сказать то же самое. Эдвина себя не понимала. Почему ей вдруг стало горько до слез, старая боль дает о себе знать и не пускает в душу уверенность в себе? Она не чувствовала себя по-женски всесильной. Напротив, была растеряна. Ей пришлось отступить, защищаться. Она вытерла слезы тыльной стороной ладони и постаралась заговорить уверенно, с иронией:
– Не совсем без потерь. Ты обжег бороду.
– Завтра я ее вообще соскоблю, – нахмурился он, – но к добру это не приведет.
– Почему?
Его глаза хитро загорелись.
– Без бороды я подобен несравненному Адонису. Мужчины готовы расправиться со мной из зависти, а дамы все хотят стать Афродитами, дабы любить меня. Солнце скрывается в облаках из-за сияния моего…
– Слышать не могу! – Эдвина невольно улыбнулась.
– Хорошо, что ты повеселела.
– Мне очень не понравилось быть женой. Я хочу жить свободно. – Эдвина говорила серьезно.
– Ты ничего не видела хорошего с этим… Уж я постараюсь доказать тебе, что быть женой – счастье. – Он наклонился и взял ее руку. – Я дам тебе радость, Эдвина.
Она едва не поверила ему. От его прикосновения обжигающие волны странного, незнакомого доселе чувства прокатились по телу, наполнив ее смущением. Она отняла руку.
– Алиса рассказывала мне, что среди солдат ходят легенды о твоем умении приносить радость женщинам. Я не стану одной из многих.
– Ты не будешь одной из… – Он осторожно подбирал слова. – Не стоит отрицать, что я был с этими женщинами. Мне хотелось найти свой идеал. Они приносили мне радость. Я люблю женщин. Я считаю, что у них прекрасное тело, они сильнее нас, несчастных мужчин, и ближе к божественному совершенству. – Эдвина собралась ответить, но он жестом остановил ее. – Но когда я увидел тебя, то понял, что ты та женщина, которую я так долго искал. Ты мой идеал. И мы непременно будем вместе. – Он снова протянул к ней руку. – Ты разобьешь мне сердце, если не окажешь милость, Эдвина.
Она не могла прикоснуться к нему. Если она даст ему свою руку, то проиграет все, чего добилась за эту ночь. Она не должна отказываться от своей свободы.
Но она осторожно коснулась его руки.
– Это ничего не значит, – прошептала она. – Не хочу лгать тебе. Я ничего не обещаю. Он сжал ей руку.
– Мне ничего не надо больше. Просто посидим у огня, держась за руки, и станем радоваться, что мы вместе. Ты сольешься со мной, а я – с тобой. Ты увидишь, как это приятно.
Близость. Сладкая истома. На душе птицы поют. Слияние без соединения тел.
– Чувствуешь? – спросил Малик.
– Можно спросить? – как во сне сказала она.
– Все что угодно.
– Ты и вправду вдвое краше без бороды?
– Нет. Я соврал! – Он помолчал. – Вчетверо. Поэтому я и отрастил бороду. Я не вынес бы такой отчаянной ревности между…
Эдвина рассмеялась.
– Ты, наверное, так же уродлив, как и грешен. Не сомневаюсь, что твоя борода скрывает безвольный подбородок и бахвальство…
Она замолчала. Как многому научил он ее за эту ночь! Юмор, и слезы, и эта упоительная близость, когда просто рука в руке – такого она никогда не чувствовала.
Эдвина закрыла глаза и с отчаянием произнесла:
– Я не даю никаких обещаний!
Но она не смогла заставить себя отнять у него свою руку.
12
Гейдж!
Бринн в испуге открыла глаза, сердце колотилось в горле.
Кровь. Гейдж. Смерть.
Нет!
Окончательно проснувшись, она облегченно вздохнула. Сон. Всего лишь сон.
Гейдж лежал рядом, лицом к огню, его дыхание было глубоким и ровным, а руки по-прежнему крепко обнимали ее. Не шевелясь, она вглядывалась в его лицо, такое ей дорогое.
Гейдж, шатаясь, идет вперед, рукоятка кинжала торчит у него в спине, он падает…
Только сон. Он не всегда сбывается. Только некоторые из ее снов стали явью. Она засыпала с тревожными мыслями о Ричарде, и наверняка из-за ее страхов ей приснился такой кошмар.
А что, если он окажется вещим? Неужели Гейджу не избежать столь ужасной смерти?
Боль в ее груди стала нестерпимой.
Словно услышав ее муки, Гейдж открыл глаза.
– Бринн?
Дрожащей рукой она дотронулась до его лица. Твердое, теплое, живое.
– Что случилось? – спросил Гейдж.
Она не хотела рассказывать, ведь ей просто приснился сон. И потом, он вообще не верит в них. Забудь об этом! Спрячь подальше.
– Прости, что разбудила тебя. – Ее пальцы слегка дотронулись до его губ. – Сон, и больше ничего.
– Скорее ночной кошмар, ты вся дрожишь.
– Да. – Она прижалась плотнее к его теплому, крепкому телу. – Но уже все прошло.
– Правда?
– Почти. – Бринн зарылась лицом в его плечо. – Но он не вернется.
– Потому что тебе так хочется! – усмехнулся он.
Она же сильная, она сумеет защитить его. Не надо ей бояться. С судьбой можно бороться. Каждый раз, сражаясь с недугами, ей удавалось одерживать верх над драконами, и кому как не ей знать, что многие из больных без ее вмешательства отправились бы в мир иной? Даже если сны предсказывают будущее, кто осмелится обвинить ее в неумении отвести злой рок?
– Верно. Потому что мне так хочется. А если она проиграет? Что, если сейчас они последний раз вместе?
Оба молчали, только дрова потрескивали в печи.
– Если ты хочешь, если надо… Я не отвергну тебя, – едва слышно сказала она.
– Надо? – напрягся он. Она не ответила.
– Неужели желание? – спросил он. – Интересно, почему после стольких дней отказа я удостоился столь дорогого подарка? А как быть с твоей виной? Или я уже не такой жуткий убийца? Неужели ангелы спустились с небес возвестить тебе о моей невиновности?
– Нет! – резко возразила она. – Зачем тебе знать? Ты хочешь этого, так возьми.
– Почему? – настойчиво продолжал допытываться он. – Как быть с твоей собственной виной? Получается, ты не считаешь себя больше Батшебе?
– Считаю и не перестану винить себя. Вечно. – Бринн судорожно вздохнула. – Зачем ты споришь со мной? Ты сам говорил, что мне надо смириться с тем, что произошло. Я сделала так, как ты сказал, и давай на этом закончим.
– Да, но почему ты смирилась? – Он взял ее за подбородок. – Почему именно сейчас?
Слезы застилали ей глаза, и она едва могла различать его лицо.
– Я поняла… что чувствую к тебе… привязанность.
– Какую привязанность?
Он не отстанет, осознала она, и бесполезно пытаться увести его от разговора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85