– Особенно чужие; я хорошо это знаю. Впрочем, думаю, вряд ли и вы их любите. Но независимо от того, любите вы их или нет, вы должны мне помочь. Это касается бедного мистера Розьера.
– А! – протянула Изабелла задумчиво. – Значит, речь идет о его заботах, не о ваших.
– Ему удалось навьючить их на меня. Он чуть ли не десять раз в неделю является ко мне поговорить о Пэнси.
– Он хочет на ней жениться. Я все знаю.
Мадам Мерль на секунду замялась.
– Со слов вашего мужа я поняла, что. быть может, вы не знаете.
– Откуда ему знать, что я знаю? Он ни разу со мной об этом не говорил.
– Скорее всего, он не знает, как приступить к этому разговору.
– В такого рода вещах он, как правило, не испытывает затруднений.
– Потому что знает обычно, как отнестись к тому или иному обстоятельству, а вот на сей раз – не знает.
– Разве вы только что ему этого не сказали? – спросила Изабелла.
Мадам Мерль сверкнула своей неизменно оживленной улыбкой.
– А вы что-то нынче сурово настроены.
– Что поделаешь, мистер Розьер говорил и со мной.
– Вполне понятно, вы ведь из числа наиболее близких девочке лиц.
– Ах, не очень-то я его порадовала, – сказала Изабелла. – Если вы считаете, что я сурово настроена, интересно, что же тогда должен считать он.
– Думаю, он считает, что вы можете сделать больше, чем сделали.
– Я ничего не могу.
– По крайней мере – больше, чем я. Не знаю, какую таинственную связь мистер Розьер усмотрел между мной и Пэнси, но с самого начала он явился ко мне с таким видом, будто в моих руках решение ее судьбы. И с тех пор все ходит и, ходит, пришпоривает меня, допытывается, есть ли надежда, изливает свои чувства.
– Он очень влюблен, – сказала Изабелла.
– Очень – для него.
– Очень – в равной мере и для Пэнси.
Мадам Мерль на секунду опустила глаза.
– Вы не находите ее привлекательной?
– Милей ее никого нет на свете… но она очень ограниченна.
– Тем легче, должно быть, мистеру Розьеру любить ее, он и сам, как известно, не без границ.
– О да, – сказала Изабелла, – он вполне умещается в пределах носового платка – я имею в виду такие маленькие обшитые кружевом платочки. – Юмор ее в последнее время все чаще смахивал на злую иронию, но через секунду Изабелла уже устыдилась, что избрала для своей иронии столь безобидную мишень, как обожатель Пэнси. – Он очень добрый, очень порядочный человек, – тут же добавила она. – И совсем не так глуп, как это кажется.
– Он уверяет меня, что она от него без ума, – сказала мадам Мерль.
– Не знаю, я ее не спрашивала.
– Вы не пытались разведать почву? – спросила мадам Мерль.
– Это не моя обязанность, а ее отца.
– Не слишком ли вы педантичны?
– Я поступаю так, как считаю нужным.
Мадам Мерль снова сверкнула улыбкой.
– Вам нелегко помочь.
– Помочь мне? – спросила очень серьезно Изабелла. – Что вы этим хотите сказать?
– Вам очень легко досадить. Теперь вы видите, как умно я делаю, что веду себя осмотрительно? Так или иначе, предупреждаю вас, как предупредила сейчас и Озмонда: во всем, что касается любовных дел мисс Пэнси и мистера Розьера, я умываю руки. Je n'y рейх rien, moi. Не могу же я говорить о нем с Пэнси. Тем более, – добавила мадам Мерль, – что не считаю его идеалом мужа.
Немного подумав, Изабелла с улыбкой сказала:
– Значит, вы не умываете рук! – И уже другим тоном добавила. – Вы не можете, вы слишком заинтересованное лицо.
Мадам Мерль медленно поднялась; она бросила на Изабеллу взгляд столь же мгновенный, как и мелькнувшая перед моей героиней несколько минут назад многозначительная картина. Но на этот раз Изабелла ничего не заметила.
– А вы спросите у него, когда он в следующий раз придет, и вы в этом убедитесь.
– Я не могу его спросить, он больше здесь не показывается. Гилберт дал ему понять, что он неугоден.
– Ах да, я совсем забыла, – сказала мадам Мерль. – Хотя сейчас это главное, на что он сетует. Он говорит, что Озмонд его оскорбил. Но все-таки Озмонд не настолько нерасположен к нему, как он думает.
Встав с кресла как бы в знак того, что разговор окончен, мадам Мерль тем не менее медлила, оглядываясь по сторонам, – ей явно хотелось сказать что-то еще. Изабелла поняла это и даже догадалась, что у нее на уме, но наша героиня не спешила прийти на помощь гостье, у нее были на это свои причины.
– Представляю, как он обрадовался, если только вы ему это сказали, – ответила она, улыбаясь.
– Разумеется, я ему это сказала; я вообще стараюсь всячески его ободрить. Призываю его набраться терпения, говорю, что не все еще потеряно, что надо только придержать язык и на время притихнуть. Но, к несчастью, ему вздумалось ревновать.
– Ревновать?
– Ревновать к лорду Уорбертону, который, по его словам, здесь днюет и ночует.
– А! – только и сказала Изабелла; устав за время прогулки, она продолжала сидеть, но сейчас тоже поднялась и медленно направилась к камину. Мадам Мерль не спускала с нее глаз, пока она шла и пока, приостановившись на секунду перед висевшим над камином зеркалом, поправляла выбившуюся прядь волос.
– Бедный мистер Розьер твердит одно: вполне возможно, что лорд Уорбертон влюбится в Пэнси, – продолжала мадам Мерль.
Изабелла ответила не сразу; она отошла от зеркала.
– Правда… это вполне возможно, – сказала она наконец, хотя и сдержанным, но более мягким тоном.
– Так мне и пришлось сказать мистеру Розьеру. И ваш муж тоже так думает.
– Этого я не знаю.
– Спросите его и вы убедитесь.
– Я не стану его спрашивать, – сказала Изабелла.
– Простите, я и забыла, что вы мне это уже говорили. Конечно, у вас куда больше случаев, чем у меня, – добавила мадам Мерль, – наблюдать за поведением лорда Уорбертона.
– Собственно говоря, не вижу, почему я должна скрывать от вас, что ему очень нравится моя падчерица.
Мадам Мерль опять метнула на нее взгляд.
– Вы имеете в виду – нравится в том смысле, в каком это имеет в виду мистер Розьер?
– Не знаю, что имеет в виду мистер Розьер, но лорд Уорбертон дал мне понять, что он очарован Пэнси.
– И вы не сказали ни звука Озмонду? – вопрос этот, столь непосредственный и столь поспешный, как бы сам собой сорвался у мадам Мерль с губ.
Изабелла пристально на нее посмотрела.
– Думаю, он в свое время узнает. У лорда Уорбертона есть язык, он способен выражать свои желания.
Мадам Мерль мгновенно почувствовала, что против обыкновения поспешила с вопросом, и от этой мысли ее бросило в жар. Дав время предательскому жару схлынуть, она, словно еще раз все взвесив, сказала:
– Это лучше, чем выйти замуж за бедного Розьера.
– Конечно, гораздо лучше.
– Это было бы прямо чудесно. Лорд Уорбертон блестящая партия. И с его стороны, право же, очень благородно…
– Благородно с его стороны?
– Удостоить вниманием такую простушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231