Следует, однако, отметить – удалившаяся только что дама не принадлежала к их числу: Каспар готов был заранее признать за мисс Стэкпол все ее несомненные достоинства, но к этому ему нечего было прибавить. И о миссис Озмонд они после первого упоминания говорить избегали – Каспар Гудвуд, как и Ральф, предвидел на этом пути слишком много подводных рифов. Ему бесконечно жаль было этого недюжинного человека, ему тягостно было видеть этого приятного, несмотря на все его чудачества, джентльмена, для которого ничего уже нельзя сделать. Но Каспар Гудвуд был не из тех, кто сидит сложа руки, он и здесь нашел себе дело, продолжая навещать Ральфа в Hфtel de Paris. Изабелле казалось, что она очень умно распорядилась излишним присутствием Каспара Гудвуда. Она придумала ему занятие, приставила хранителем к Ральфу. У нее возникла даже мысль заставить его отправиться с ее кузеном на север, как только позволит погода; лорд Уорбертон привез Ральфа в Рим, пусть Каспар Гудвуд увезет его. В этом была отрадная симметрия; к тому же теперь она жаждала всей душой, чтобы Ральф уехал. Изабелла жила в вечном страхе, что он умрет у нее на глазах, и была в ужасе от того, что это может произойти в гостинице, в двух шагах от ее дома, порог которого он так редко переступал. Ральф должен обрести вечный покой в дорогом ему отчем доме, в одной из глубоких сумрачных спален Гарденкорта, где по краям смутно поблескивающих окон густо вьется темный плющ. Для Изабеллы Гарденкорт стал теперь чем-то священным; ни одна глава ее прошлого не казалась ей такой невозвратимой. Когда она думала о проведенных там месяцах, к глазам ее подступали слезы. Изабелла, как я уже сказал, превозносила свое хитроумие, но никогда еще она не нуждалась в нем так, как сейчас, ибо одновременно произошло несколько событий, они обступили ее, они как бы бросали ей вызов. Прибыла из Флоренции графиня Джемини – прибыла со своими сундуками и туалетами, своим щебетом, своей лживостью, своей ветреностью и с вечно сопутствующим ей невообразимым списком любовников. Снова появился в Риме исчезнувший было куда-то – ни одна душа, даже Пэнси, не знала куда – Эдвард Розьер и засыпал ее длинными письмами, которые оставались безответными. Из Неаполя возвратилась мадам Мерль и сказала с непонятной улыбкой: «Помилуйте, куда вы девали Уорбертона?». Хотя ей-то какое до этого дело!
48
В последних числах февраля Ральф Тачит решился наконец возвратиться в Англию. У него были на это свей причины, в которые он не собирался никого посвящать, но, когда он упомянул о своем намерении сидевшей возле его дивана Генриетте Стэкпол, она подумала, что угадать их нетрудно. Однако воздержалась от рассуждений и просто сказала:
– Надеюсь, вы понимаете, что одному вам ехать нельзя.
– Я не собираюсь ехать один, – ответил Ральф. – Со мной будут люди.
– Кого вы разумеете под «людьми»? Слуг, которым вы платите?
– Ну, вообще-то говоря, – сказал Ральф шутливо, – они тоже человеческие существа.
– А есть среди них хотя бы одна женщина? – осведомилась мисс Стэкпол.
– Послушать вас, так можно вообразить, будто у меня дюжина слуг. Нет, субретки, признаюсь, я не держу.
– Вот что, – сказала невозмутимо Генриетта, – так ехать в Англию вам нельзя. Вы нуждаетесь в женской заботе.
– Я столько видел ее с вашей стороны за последние две недели, что мне надолго хватит.
– И все-таки ее было недостаточно. Пожалуй, я поеду с вами, – сказала Генриетта.
– Поедете со мной? – Ральф медленно привстал с дивана.
– Знаю, знаю, я вам не по вкусу, но хотите вы или нет, я с вами поеду. А сейчас вам лучше снова лечь.
Ральф несколько мгновений смотрел на нее, потом так же медленно опять опустился на диван.
– Вы очень мне по вкусу, – сказал он после короткой паузы.
Мисс Стэкпол рассмеялась, а это случалось с ней нечасто.
– Не думайте, что вам удастся так легко от меня откупиться. Я все равно с вами пседу и, более того, возьму на себя заботу о вас.
– Вы чудесная женщина, – сказал Ральф.
– Дайте мне сначала благополучно вас довезти, а потом уж говорите, что будет нелегко. Тем не менее ехать надо.
Прежде чем она ушла, Ральф еще раз спросил ее:
– Вы в самом деле хотите взять на себя заботу обо мне?
– Хочу попытаться.
– Тогда спешу поставить вас в известность, что покоряюсь. Да, да, покоряюсь.
Спустя несколько минут после ее ухода он громко расхохотался быть может, этим он и подтверждал свою покорность судьбе. Такое путешествие по Европе под присмотром мисс Стэкпол казалось Ральфу верхом нелепости, неопровержимым свидетельством отказа от всех обязательств, от всех усилий, а самое смешное было то, что оно представлялось ему заманчивым; полная бездеятельность – какая это благодать, какая отрада! Ему даже не терпелось пуститься в путь; он мечтал о минуте, когда снова увидит родной дом. Конец всему был близок, до него рукой подать; казалось, стоит лишь протянуть руку – и вот он, желанный предел. Но Ральфу хотелось умереть дома, только этого ему теперь и хотелось – вытянуться в просторной уединенной комнате, на той самой кровати, где он видел в последний раз своего отца, и летом на утренней заре навек уснуть.
Когда в этот же день его навестил Каспар Гудвуд, Ральф сообщил гостю, что мисс Стэкпол, взяв его под свое крыло, собирается препроводить в Англию.
– Боюсь, тогда, – сказал Каспар Гудвуд, – я буду пятой спицей в колеснице. Я пообещал мисс Озмонд поехать с вами.
– Господи… прямо какой-то золотой век. Вы так все добры.
– Ну с моей стороны это не столько доброта по отношению к вам, сколько по отношению к ней.
– В таком случае как же добра она! – улыбнулся Ральф.
– Что посылает других ехать с вами? Да, пожалуй, это проявление доброты, – не поддержав шутливого тона, ответил Гудвуд. – Что же касается меня, то, признаться, я предпочитаю путешествовать с мисс Стэкпол и с вами, чем с одной мисс Стэкпол.
– Еще охотнее вы предпочли бы не делать ни того ни другого, а остаться здесь, – сказал Ральф. – Но, право же, вам незачем ехать, в этом нет никакой необходимости. У Генриетты бездна энергии.
– Не сомневаюсь. Но я уже пообещал миссис Озмонд.
– Она с легкостью освободит вас от вашего обещания.
– Она ни за что не освободит меня от него. Ей, конечно, хочется, чтобы я присмотрел за вами, но главное не это. Главное – ей хочется, чтобы я убрался из Рима.
– Думаю, вы преувеличиваете, – заметил Ральф.
– Я ей надоел, – продолжал Гудвуд. – Ей нечего сказать мне, вот она и придумала эту поездку.
– Ну, если ей так удобнее, я, разумеется, прихвачу вас с собой. Но я не понимаю, почему ей так удобнее? – тут же добавил Ральф.
– А потому, – ответил со всей прямотой Гудвуд, – что ей кажется, будто я за ней наблюдаю.
– Наблюдаете за ней?
– Пытаюсь уяснить себе, счастлива ли она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231
48
В последних числах февраля Ральф Тачит решился наконец возвратиться в Англию. У него были на это свей причины, в которые он не собирался никого посвящать, но, когда он упомянул о своем намерении сидевшей возле его дивана Генриетте Стэкпол, она подумала, что угадать их нетрудно. Однако воздержалась от рассуждений и просто сказала:
– Надеюсь, вы понимаете, что одному вам ехать нельзя.
– Я не собираюсь ехать один, – ответил Ральф. – Со мной будут люди.
– Кого вы разумеете под «людьми»? Слуг, которым вы платите?
– Ну, вообще-то говоря, – сказал Ральф шутливо, – они тоже человеческие существа.
– А есть среди них хотя бы одна женщина? – осведомилась мисс Стэкпол.
– Послушать вас, так можно вообразить, будто у меня дюжина слуг. Нет, субретки, признаюсь, я не держу.
– Вот что, – сказала невозмутимо Генриетта, – так ехать в Англию вам нельзя. Вы нуждаетесь в женской заботе.
– Я столько видел ее с вашей стороны за последние две недели, что мне надолго хватит.
– И все-таки ее было недостаточно. Пожалуй, я поеду с вами, – сказала Генриетта.
– Поедете со мной? – Ральф медленно привстал с дивана.
– Знаю, знаю, я вам не по вкусу, но хотите вы или нет, я с вами поеду. А сейчас вам лучше снова лечь.
Ральф несколько мгновений смотрел на нее, потом так же медленно опять опустился на диван.
– Вы очень мне по вкусу, – сказал он после короткой паузы.
Мисс Стэкпол рассмеялась, а это случалось с ней нечасто.
– Не думайте, что вам удастся так легко от меня откупиться. Я все равно с вами пседу и, более того, возьму на себя заботу о вас.
– Вы чудесная женщина, – сказал Ральф.
– Дайте мне сначала благополучно вас довезти, а потом уж говорите, что будет нелегко. Тем не менее ехать надо.
Прежде чем она ушла, Ральф еще раз спросил ее:
– Вы в самом деле хотите взять на себя заботу обо мне?
– Хочу попытаться.
– Тогда спешу поставить вас в известность, что покоряюсь. Да, да, покоряюсь.
Спустя несколько минут после ее ухода он громко расхохотался быть может, этим он и подтверждал свою покорность судьбе. Такое путешествие по Европе под присмотром мисс Стэкпол казалось Ральфу верхом нелепости, неопровержимым свидетельством отказа от всех обязательств, от всех усилий, а самое смешное было то, что оно представлялось ему заманчивым; полная бездеятельность – какая это благодать, какая отрада! Ему даже не терпелось пуститься в путь; он мечтал о минуте, когда снова увидит родной дом. Конец всему был близок, до него рукой подать; казалось, стоит лишь протянуть руку – и вот он, желанный предел. Но Ральфу хотелось умереть дома, только этого ему теперь и хотелось – вытянуться в просторной уединенной комнате, на той самой кровати, где он видел в последний раз своего отца, и летом на утренней заре навек уснуть.
Когда в этот же день его навестил Каспар Гудвуд, Ральф сообщил гостю, что мисс Стэкпол, взяв его под свое крыло, собирается препроводить в Англию.
– Боюсь, тогда, – сказал Каспар Гудвуд, – я буду пятой спицей в колеснице. Я пообещал мисс Озмонд поехать с вами.
– Господи… прямо какой-то золотой век. Вы так все добры.
– Ну с моей стороны это не столько доброта по отношению к вам, сколько по отношению к ней.
– В таком случае как же добра она! – улыбнулся Ральф.
– Что посылает других ехать с вами? Да, пожалуй, это проявление доброты, – не поддержав шутливого тона, ответил Гудвуд. – Что же касается меня, то, признаться, я предпочитаю путешествовать с мисс Стэкпол и с вами, чем с одной мисс Стэкпол.
– Еще охотнее вы предпочли бы не делать ни того ни другого, а остаться здесь, – сказал Ральф. – Но, право же, вам незачем ехать, в этом нет никакой необходимости. У Генриетты бездна энергии.
– Не сомневаюсь. Но я уже пообещал миссис Озмонд.
– Она с легкостью освободит вас от вашего обещания.
– Она ни за что не освободит меня от него. Ей, конечно, хочется, чтобы я присмотрел за вами, но главное не это. Главное – ей хочется, чтобы я убрался из Рима.
– Думаю, вы преувеличиваете, – заметил Ральф.
– Я ей надоел, – продолжал Гудвуд. – Ей нечего сказать мне, вот она и придумала эту поездку.
– Ну, если ей так удобнее, я, разумеется, прихвачу вас с собой. Но я не понимаю, почему ей так удобнее? – тут же добавил Ральф.
– А потому, – ответил со всей прямотой Гудвуд, – что ей кажется, будто я за ней наблюдаю.
– Наблюдаете за ней?
– Пытаюсь уяснить себе, счастлива ли она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231