Хью улыбнулся и сказал:
— Твой дядя брал тебя на поединок, устроенный только для дам, где пары мужчин дерутся друг с другом тупыми копьями. Здесь же, после того как я справлюсь с сэром Лайонелом, произойдет небольшая война. Для этого нужно больше места…
Его глаза потемнели.
— К тому же там может быть опасно, я имею в виду опасно для зрителей. Стой рядом с дядей, и, если он скажет тебе бежать, беги.
— Будут ли они убивать друг друга, как на войне? — спросила Одрис. Глаза ее были широко раскрыты.
— Нет, совсем нет, — Хью стало весело. — Во время турнира противники должны захватить как можно больше пленных и взять за них выкуп, а мертвец не может заплатить ничего. Чтобы избежать ссор, цена устанавливается в соответствии со стоимостью коня и оружия побежденного. Поэтому богатые и тщеславные платят больше, чем бедные и скромные.
Одрис собиралась задать еще вопрос, но ее лошадь замедлила ход и остановилась у забора. Хью спрыгнул со своего коня, снял Одрис с седла и усадил ее на скамью рядом с забором. Он потоптался на месте, оглядываясь по сторонам и затем повел Одрис к де Мерли, где их ожидал дядя.
— Мой внучатый племянник сэр Хью, — сказал лорд Ратссон, — и демуазель Одрис.
Хью слегка поклонился, а Одрис улыбнулась.
Несколько мгновений де Мерли изучал Хью, слегка кивнул, знакомясь с Одрис, и затем снова посмотрел на Хью.
— Итак, вы были воином Ратссона, — сказал он, скривив губы.
— Нет, — ответил Хью. — Для чего мне нужно было бы это скрывать? Когда был в Морпете, я и не знал, что моего дядю вызвали на поединок.
— Так было угодно Богу, чтобы Хью приехал сюда, — сказал Ральф. — Он приехал, чтобы уладить старую семейную ссору, и, услышав от меня об угрозах Хьюга, предложил себя в качестве моего воина. Я полагаю, Божья благодать снизошла на Ратссон.
Де Мерли ничего не ответил на это, но его губы превратились в тонкую линию. Он просто поднялся и сказал, что представит их герольду, который формально объявит Хью воином лорда Ратссона. Он пошел, и лорд Ратссон последовал за ним. Хью посмотрел на Одрис и поймал ее руку, которую она тянула, чтобы задержать его. Он наклонился, поднес ее к губам и улыбнулся Одрис.
— Ненадолго, демуазель, — прошептал он. — У меня это не займет много времени. Не волнуйся и не плачь, чтобы не покраснел твой нос.
— Единорог, — прошептала она.
Но Хью уже повернулся и, широко шагая, последовал за де Мерли и дядей. Взяв на ходу Руфуса за повод и говоря что-то своей огромной лошади, он намотал поводья вокруг своей руки. Одрис видела, как он берет шлем, который был прикреплен ремнем к седлу, и надевает его на голову. Он поднял его, подвигал взад-вперед, чтобы обод сел удобно над бровями, а стрелка шлема опустились на нос, не сдавливая его. Потом оглянулся и бросил последний взгляд на Одрис. Она заставила себя улыбнуться, но в этот момент была больше взволнована, чем печальна или напугана. Она никогда прежде не видела Хью в шлеме. Он все время был в кольчуге, но без шлема. Он так сильно изменился, что она с трудом узнавала его, потому что стрелка маскировала форму его носа и необычно широко расставленные глаза.
Она видела, что он присоединился к группе людей на западной стороне поля и что там происходит какой-то спор. Она очень отчетливо слышала высокий тенор дяди Ральфа и поняла, что он сердится. Потом Хью положил руку на его плечо. Она не могла расслышать слов Хью, но, казалось, он успокаивал дядю. Происходящее встревожило ее, но вскоре собрались мужчины в изысканных одеждах, появился священник и заговорил, подняв крест и драгоценную шкатулку, которая, должно быть, содержала святые реликвии. Глаза Одрис наполнились слезами; она дрожала от страха. Совершал ли священник последний обряд над Хью? Но тем не менее, она не успела расплакаться, потому что к ней обратился владетель Прудхоу. Он был удивлен ее присутствием на турнире и спросил, где ее дядя. Она ответила ему непринужденно и успокоила его, сославшись на любопытство, которое привело ее в Морпет из Ньюкасла, где она покупала пряжу. Пока она вынуждена была объяснять это, ее возрастающая тревога за Хью поутихла.
Когда Хью оглянулся назад и увидел Одрис, смотревшую ему вслед, такую хрупкую и одинокую, он впервые пожалел, что она приехала в Морпет. Ему хотелось сказать ей что-нибудь, чтобы утешить. Он сожалел, что не рассказал ничего о поединке и не предупредил, чтобы она не боялась каждого удара меча; ибо то, что было ужасно для нее, для него было привычно. Наконец, он увидел ее улыбку и отвернулся, потому что боялся, что за вымученной ее улыбкой последуют слезы. Дядя успокоит ее, сказал себе Хью, а после турнира, если она все еще будет напугана, он уверит ее, что она никогда больше не увидит его на поединке. Но, несмотря на его заботу о ней, все же ее страх оказал влияние и на него. Он почувствовал, что должен обязательно завоевать ее.
Хью быстро настиг де Мерли и дядю, которые разговаривали с герольдом. К своему удивлению он увидел, что де Мерли был сердит и одновременно растерян, а его дядя кипел от злости.
— Он… мой наследник, — кричат Ральф. — Как он может поклясться не претендовать на земли? Он должен требовать их!
— Но я не могу участвовать в отчуждении земель, на которые может претендовать Корона, — тревожно сказал де Мерли.
Ральф разразился бранью, и Хью понял, что де Мерли не поверил, что он племянник Ральфа.
Де Мерли думал, что Ральф не мог достаточно заплатить, чтобы уговорить воина рисковать своей жизнью и сражаться с Лайонелом Хьюгом, и обещал ему отдать Ратссон в качестве оплаты. Он успокаивающе положил руку на плечо своего дяди.
— Я внучатый племянник лорда Ратссона, — сказал Хью спокойно. — Я документально могу подтвердить это, и архиепископ Тарстен, а также сестры монастыря, где я родился, поклянутся, что моей матерью была Маргарет Ратссон. Я желаю дать клятву, что являюсь сыном дочери Эрика Ратссона, старшего брата Ральфа Ратссона. И я также поклянусь, что подам королю прошение о признании меня наследником Ральфа лорда Ратссона, и король утвердит его.
Хью чувствовал, что Ральф кипел от злости, и сжал его руку, тогда дядя успокоился. Де Мерли слегка кивнул, не полностью удовлетворенный заявлением Хью, зная, что большего не добьется. Если Хью — племянник Ратссона, то у него есть право на землю, хотя король может быть и недоволен этим. А если он не племянник Ратссона, то у де Мерли есть свидетели, что Хью дал ложную клятву. Он послал одного из помощников герольда за священником, который был неподалеку. Официально церковь не оправдывала турниры, но священнику не нужно было бояться, что, посетив турнир, он будет осужден. Разве это не его долг причастить того, кто смертельно ранен? И в любом случае на поединке, который почти всегда имел смертельный исход, он должен посетить проигравшего и или даже обоих участников, если оба погибнут, и воззвать к Богу, чтобы все восприняли случившееся как волю Божью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158