И теперь каждый раз, когда Лайонел ударял в щит, тот прогибался, так что сила удара концентрировалась на небольшой площади и наносила большой ущерб. Хью знал, что раненой Рукой он не сможет отразить много ударов.
Лайонел тоже знал об этом, и ударил снова в то же место, несомненно, надеясь пробиться сквозь защиту и окончательно разбить щит Хью. Но на этот раз тот был готов.
Он подставил щит так, что удар меча попал в правый угол, который защищал его руку. В то же время сам Хью нанес удар в левое плечо Лайонела и ранил его. Лайонел снова взревел, но на этот раз, понял Хью, больше от ярости, чем от боли, потому что Хью пришлось ударить мечом в верхний угол щита противника, прежде чем он коснулся его плеча с большой силой. Хью сам не издал ни звука, хотя ему пришлось сдержать крик. Ему удалось парировать удар Лайонела, но рука ныла от боли и он чувствовал, что слабеет. Хью не обращал внимания на боль, но, если он не сможет удержать щит, то окажется в безнадежном положении.
Удар по голове, который он едва отвел, потому что надеялся, что он придется на щит, напомнил ему еще об одной опасности, о которой Хью чуть было не забыл. Чтобы защитить себя, он снова атаковал и отбросил сэра Лайонела назад. Тем не менее Хью получил небольшое удовольствие от отступления противника, потому что был уверен, что это — скорее уловка, чем необходимость. Следующая его атака была столь яростной, что ему удалось нанести еще два удара и после второго удара он услышал крик боли. За это ему отплатили ударом в левое бедро из-за того, что щит его был сломан и прогнулся под ударом, который пришелся в ту часть тела, которая, как думал Хью, была защищена. Хью почувствовал тепло и пробормотал проклятие, ибо понял, что он истекает кровью. У него больше не было времени, чтобы утомлять своего врага. Хотя сэр Лайонел тоже истекал кровью (если даже и так, то он скрывал рану за щитом), Хью будет быстрее терять силы. Этому нельзя было ничем помочь. Все, что Хью мог сделать, это как можно настойчивее и свирепее наступать, и он размахивал и ударял мечом, как только мог. Но старик был хитрым воином и принял только один-два сильных удара. Однажды он, вынуждая Хью закричать от страшной боли, когда удар сбоку пришелся в угол щита, и меч, отскочив, нанес ему рану в руку. Хью знал, что он сильно затянул наступление, и тем не менее был вынужден наносить удары снова и снова, хотя очень устал. Он думал, что ударит еще раз и еще, потом он внезапно ударил своим щитом по мечу Лайонела и, одновременно яростно взмахнув, ударил врага в плечо. Щит, прежде защищавший Хью, изогнулся и сильнее ударил его в левый бок, чем в правый, а угол щита принял удар меча Лайонела. Этот удар, благодаря тому, что меч отскочил от края щита, пришелся в собственное тело Лайонела, и щит выпал из руки. Чтобы освободить свое оружие, Лайонел отступил назад и извернулся, поднимая щит и отражая удар меча Хью, но наступил на упавший шлем Хью, который завертелся; Лайонел подвернул лодыжку и споткнулся. Он ударил локоть — не о мягкую землю, а о твердый металлический шлем — и, закричав от страшной боли в локте, враз онемевшей рукой ослабил хватку на рукоятке меча.
Хью тоже закричал, но это был крик победы. Он рванулся вперед. Услышав крик Лайонела и увидев, как падает его меч, Хью решил, что он был ранен сильнее, чем на самом деле. Но крепкий удар ног Лайонела вынудили его отступить. Хью инстинктивно расправил руки, чтобы удержать равновесие, но прежде, чем он твердо встал на ногах, получил удар в голову шлемом, который Лайонел бросил в него. Под тяжестью щита и меча Хью зашатался и упал навзничь. К счастью, ему были подарены несколько секунд, в течение которых Лайонел схватил меч, а Хью привлек щит к телу и поднял оружие так, что Лайонел не мог поставить ногу на руку. Он откатился немного в сторону, моля Бога, чтобы он мог подняться, пока поднимался Лайонел, но ему это не удалось.
Вместо того чтобы подняться, Лайонел только встал на колени, пополз вперед и остановился у головы Хью, отбросив в сторону его меч. Он ударил Хью в лицо краем щита, пока освобождал руку, чтобы рвануть кольчугу Хью, и тогда она не сможет уже защитить ни его горло, ни голову. Завязка развязалась, и кольчуга соскользнула с тела Хью, но он не был еще сражен. Он дважды ударил мечом в незащищенную спину Лайонела. Удары были не очень сильны, но Лайонел был вынужден отражать их. Тут страшное отчаяние придало Хью неимоверную силу. Он смог сбросить с себя противника, который был тяжелее его, ударил его еще раз. Лайонел упал и закричал. Услышав его крик, Хью сделал отчаянное усилие, чтобы подняться на колени. Хью думал, что сейчас он должен умереть. Ему мешали своей тяжестью его щит и меч, и он не мог быстро откатиться в сторону, чтобы противник не настиг его. Лайонел должен был ударить мечом в спину Хью или незащищенную голову. Но удара не последовало, и у Хью не было времени, чтобы удивиться, как ему удалось избежать удара, или даже искать Лайонела. Он с трудом поднялся на ноги, перевел дыхание и описал круг, взмахивая мечом.
Он нанес удар Лайонелу прежде чем увидел его и услышал его крик:
— Нет! Кенорн! Кенорн! Нет!
Хью ударил снова, прежде чем слова могли дойти до его изнуренного поединком разума. Оба удара были смертельны: первый, пройдя сквозь кольчугу, вонзился глубоко в спину и руку, держащую меч; второй также был глубок и поразил левое плечо и сломал ключицу.
Меч Лайонела выпал из руки, щит его свободно свисал, но Лайонел не упал. Он стоял, пристально и с ужасом глядя на Хью, как будто заглядывал в ад, и, всхлипывая повторял:
— Кенорн? Кенорн?
Хью уже поднял меч для последнего удара, который сразил бы противника, но он не мог опустить его. Он еще не понимал смысла слов, которые повторял Лайонел; он просто не мог убить человека, который, беспомощный, стоял перед ним и плакал. Он не пытался даже поднять щит, чтобы защитить себя. Сейчас Хью снова слышал голос толпы, которая, ритмично завывая, требовала нанесение смертельного удара. Он чувствовал запах земли, поднятой во время поединка, смешанный с вонью от пота и крови. Он медленно опустил меч, ошеломленный выражением ужаса в глазах неприятеля — он не мог понять этого ужаса, который не исчез даже тогда, когда он опустил оружие. Если бы Хью был уверен, что это только очередной хитрый трюк, призванный вырвать победу из пасти поражения, он бы просто ушел прочь. Но он не смел покинуть поле, пока его противник стоял, чтобы позже сэр Лайонел не мог утверждать, что Хью проиграл поединок. Он едва осмелился отвести взгляд от противника, в отчаянии Хью снова приподнял меч, но в этот момент Лайонел вздохнул, и, произнеся «Кенорн», упал на землю.
Не зная, что ему делать дальше, Хью уронил свой щит, который ему больше не мог служить, на землю и поднял меч сэра Лайонела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
Лайонел тоже знал об этом, и ударил снова в то же место, несомненно, надеясь пробиться сквозь защиту и окончательно разбить щит Хью. Но на этот раз тот был готов.
Он подставил щит так, что удар меча попал в правый угол, который защищал его руку. В то же время сам Хью нанес удар в левое плечо Лайонела и ранил его. Лайонел снова взревел, но на этот раз, понял Хью, больше от ярости, чем от боли, потому что Хью пришлось ударить мечом в верхний угол щита противника, прежде чем он коснулся его плеча с большой силой. Хью сам не издал ни звука, хотя ему пришлось сдержать крик. Ему удалось парировать удар Лайонела, но рука ныла от боли и он чувствовал, что слабеет. Хью не обращал внимания на боль, но, если он не сможет удержать щит, то окажется в безнадежном положении.
Удар по голове, который он едва отвел, потому что надеялся, что он придется на щит, напомнил ему еще об одной опасности, о которой Хью чуть было не забыл. Чтобы защитить себя, он снова атаковал и отбросил сэра Лайонела назад. Тем не менее Хью получил небольшое удовольствие от отступления противника, потому что был уверен, что это — скорее уловка, чем необходимость. Следующая его атака была столь яростной, что ему удалось нанести еще два удара и после второго удара он услышал крик боли. За это ему отплатили ударом в левое бедро из-за того, что щит его был сломан и прогнулся под ударом, который пришелся в ту часть тела, которая, как думал Хью, была защищена. Хью почувствовал тепло и пробормотал проклятие, ибо понял, что он истекает кровью. У него больше не было времени, чтобы утомлять своего врага. Хотя сэр Лайонел тоже истекал кровью (если даже и так, то он скрывал рану за щитом), Хью будет быстрее терять силы. Этому нельзя было ничем помочь. Все, что Хью мог сделать, это как можно настойчивее и свирепее наступать, и он размахивал и ударял мечом, как только мог. Но старик был хитрым воином и принял только один-два сильных удара. Однажды он, вынуждая Хью закричать от страшной боли, когда удар сбоку пришелся в угол щита, и меч, отскочив, нанес ему рану в руку. Хью знал, что он сильно затянул наступление, и тем не менее был вынужден наносить удары снова и снова, хотя очень устал. Он думал, что ударит еще раз и еще, потом он внезапно ударил своим щитом по мечу Лайонела и, одновременно яростно взмахнув, ударил врага в плечо. Щит, прежде защищавший Хью, изогнулся и сильнее ударил его в левый бок, чем в правый, а угол щита принял удар меча Лайонела. Этот удар, благодаря тому, что меч отскочил от края щита, пришелся в собственное тело Лайонела, и щит выпал из руки. Чтобы освободить свое оружие, Лайонел отступил назад и извернулся, поднимая щит и отражая удар меча Хью, но наступил на упавший шлем Хью, который завертелся; Лайонел подвернул лодыжку и споткнулся. Он ударил локоть — не о мягкую землю, а о твердый металлический шлем — и, закричав от страшной боли в локте, враз онемевшей рукой ослабил хватку на рукоятке меча.
Хью тоже закричал, но это был крик победы. Он рванулся вперед. Услышав крик Лайонела и увидев, как падает его меч, Хью решил, что он был ранен сильнее, чем на самом деле. Но крепкий удар ног Лайонела вынудили его отступить. Хью инстинктивно расправил руки, чтобы удержать равновесие, но прежде, чем он твердо встал на ногах, получил удар в голову шлемом, который Лайонел бросил в него. Под тяжестью щита и меча Хью зашатался и упал навзничь. К счастью, ему были подарены несколько секунд, в течение которых Лайонел схватил меч, а Хью привлек щит к телу и поднял оружие так, что Лайонел не мог поставить ногу на руку. Он откатился немного в сторону, моля Бога, чтобы он мог подняться, пока поднимался Лайонел, но ему это не удалось.
Вместо того чтобы подняться, Лайонел только встал на колени, пополз вперед и остановился у головы Хью, отбросив в сторону его меч. Он ударил Хью в лицо краем щита, пока освобождал руку, чтобы рвануть кольчугу Хью, и тогда она не сможет уже защитить ни его горло, ни голову. Завязка развязалась, и кольчуга соскользнула с тела Хью, но он не был еще сражен. Он дважды ударил мечом в незащищенную спину Лайонела. Удары были не очень сильны, но Лайонел был вынужден отражать их. Тут страшное отчаяние придало Хью неимоверную силу. Он смог сбросить с себя противника, который был тяжелее его, ударил его еще раз. Лайонел упал и закричал. Услышав его крик, Хью сделал отчаянное усилие, чтобы подняться на колени. Хью думал, что сейчас он должен умереть. Ему мешали своей тяжестью его щит и меч, и он не мог быстро откатиться в сторону, чтобы противник не настиг его. Лайонел должен был ударить мечом в спину Хью или незащищенную голову. Но удара не последовало, и у Хью не было времени, чтобы удивиться, как ему удалось избежать удара, или даже искать Лайонела. Он с трудом поднялся на ноги, перевел дыхание и описал круг, взмахивая мечом.
Он нанес удар Лайонелу прежде чем увидел его и услышал его крик:
— Нет! Кенорн! Кенорн! Нет!
Хью ударил снова, прежде чем слова могли дойти до его изнуренного поединком разума. Оба удара были смертельны: первый, пройдя сквозь кольчугу, вонзился глубоко в спину и руку, держащую меч; второй также был глубок и поразил левое плечо и сломал ключицу.
Меч Лайонела выпал из руки, щит его свободно свисал, но Лайонел не упал. Он стоял, пристально и с ужасом глядя на Хью, как будто заглядывал в ад, и, всхлипывая повторял:
— Кенорн? Кенорн?
Хью уже поднял меч для последнего удара, который сразил бы противника, но он не мог опустить его. Он еще не понимал смысла слов, которые повторял Лайонел; он просто не мог убить человека, который, беспомощный, стоял перед ним и плакал. Он не пытался даже поднять щит, чтобы защитить себя. Сейчас Хью снова слышал голос толпы, которая, ритмично завывая, требовала нанесение смертельного удара. Он чувствовал запах земли, поднятой во время поединка, смешанный с вонью от пота и крови. Он медленно опустил меч, ошеломленный выражением ужаса в глазах неприятеля — он не мог понять этого ужаса, который не исчез даже тогда, когда он опустил оружие. Если бы Хью был уверен, что это только очередной хитрый трюк, призванный вырвать победу из пасти поражения, он бы просто ушел прочь. Но он не смел покинуть поле, пока его противник стоял, чтобы позже сэр Лайонел не мог утверждать, что Хью проиграл поединок. Он едва осмелился отвести взгляд от противника, в отчаянии Хью снова приподнял меч, но в этот момент Лайонел вздохнул, и, произнеся «Кенорн», упал на землю.
Не зная, что ему делать дальше, Хью уронил свой щит, который ему больше не мог служить, на землю и поднял меч сэра Лайонела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158