Убедившись в порядочности Бруно в вопросе наследования Джернейвом, сэр Оливер одарил его улыбкой, в которой были и облегчение, и удовлетворение. Затем повернулся к королю.
— Сердечно благодарен вам, сэр, — сказал он Стефану, — за то, что вы сняли с меня столь тяжкое бремя. Бруно — очень хороший человек, лучше не найти. Вы никогда не раскаетесь в своей доброте к нему.
— Я уверен в этом, — ответил Стефан. — Он уже принес неоценимую пользу. Здесь, на севере, такие странные обычаи, а он предотвратил обиды, которые я мог бы непреднамеренно нанести. Но почему же не вышла ваша племянница приветствовать меня?
Сэр Оливер пожал плечами.
— Одрис не похожа на других женщин, — заметил сэр Оливер. — Она не очень любит общество и общается только с теми, кого хорошо знает и с кем находит общий язык. Она редко спускается с башни, чтобы приветствовать гостей.
Пока сэр Оливер говорил, в голове Хью возник образ девушки, появившейся в окне башни, и волна непреодолимого интереса и сочувствия охватила его. Там была бедная душа, — думал он, — в еще худшем состоянии, чем он сам. Может, это узница, заточенная в башню, которая боится обратить на себя внимание? А если не узница, то запуганное создание, пугающееся посторонних? Он видел ее мельком, и у него сложилось впечатление, что она маленькая и хрупкая. Хью чувствовал и раздражение, и желание покровительствовать, сознавая глупость того и другого из-за невозможности помочь страдающей по какой-то причине девице Одрис. Но тут более могущественный союзник исправил положение в его пользу.
— Так, так, — сказал Стефан улыбаясь, но с ноткой подозрения в голосе. — Надеюсь, я не похож на чудовище, поедающее молодых девушек. — Он игриво помотал головой. — Не беспокойтесь, моя милая жена никогда не позволит это сделать. Если девица Одрис — мой вассал, то она должна принести мне присягу на верность, а если она такая робкая, то ей лучше бы сойти к нам и руководствоваться этим в дальнейшем.
— Я не сказал бы, что она робкая, — пробормотал сэр Оливер, но кивнул Эдит, сидевшей за ним на маленькой скамейке, слева от стула Стефана.
Она жестом подозвала служанку и приказала, чтобы та попросила демуазель Одрис сойти и выразить признательность королю.
Сэр Оливер выглядел несколько удрученным, однако он испытывал не такое уж большое недовольство развитием событий. На самом деле он пытался скрыть свое удовлетворение, снова и снова благословляя как гобелены, давшие ему возможность поразмыслить и спланировать свои действия, так и Одрис, которая оставалась верна своему обычному безразличию к обществу, даже если этим обществом был король. Любая другая девушка разинула бы рот от любопытства, но кажущееся затворничество Одрис пробудило к ней особое внимание короля, и сэр Оливер очень рассчитывал на то, что Стефан примет присягу на верность от племянницы, а про него забудет. И если надежды Стефана на престол рухнут, то это будет хорошей лазейкой из создавшегося положения. Сейчас сэр Оливер мог правдиво заявить, что не присягал Матильде и не давал клятвы быть ее сторонником. Он не любил кривить душой, но ему придется это сделать, если понадобится спасти Джернейв. Что же до клятвы Одрис… то женская клятва всего лишь обещание и не более.
Зная, что любая женщина, вызванная к королю, потратит определенное время на то, чтобы принарядиться и сделать прическу, Стефан приготовился подождать. Он был уверен: сэр Оливер не требовал от племянницы быть наряженной все время, и попросил долить вина в кубок. Его интересовал возраст Одрис. Представился удобный случай, чтобы поговорить о замужестве наследницы Джернейва. Стефан даже задал соответствующие вопросы четырем рыцарям из своего сопровождения, полагая, что они могут стать подходящими претендентами, так как были неимущими и в знак благодарности останутся на его стороне. Рыцари были молоды, сильны и не так уж плохи собой, поэтому, считал король, идея должна прийтись по душе Одрис. Но не успел Эдмер долить вино в королевский кубок и вернуть его, как к Эдит подбежала служанка.
— О, я боюсь войти, — произнесла она тяжело дыша. — Демуазель ткет.
— Святая Мария, — охнула Эдит, — опять? Так скоро?
— Эдит, — голос сэра Оливера заглушил последние три слова жены, — пойди сама и скажи, чтобы Одрис вышла.
— Оторвать ее от станка? — прошептала Эдит.
— Король хочет ее видеть, — прорычал сэр Оливер. — Сейчас же скажи ей, что здесь требуется ее присутствие.
Снова воцарилась тишина недоумения. Сэр Оливер, хотя и почувствовал волну беспокойства, но про себя твердил, что Эдит всего лишь суеверная бестолочь. Без сомнений, Одрис не представляла себе, что ее пригласят выйти, она подумала, что гости пробудут несколько дней и просто начала обычное полотно, чтобы занять время. В любом случае он не желал никаких слухов о том, что Одрис… — он прервал мысль, его плечи вздрогнули, когда он поворачивался к королю.
— Женщины — проклятые дуры, — зарычал он. — Моя племянница — непревзойденная ткачиха. Я продаю ее полотна за хорошую цену. Но она работает, когда ей заблагорассудится. Поэтому я приказал не беспокоить ее во время работы. Но женщины… Даже до моей жены никак не дойдет: в любом правиле могут быть исключения.
— Вытканные картины, — произнес Стефан с особым смыслом, отвлекаясь от намерения спросить о возрасте Одрис. — Это непростое занятие. Я видел большую работу моей бабушки, на которой изображено убийство узурпатора Гарольда и завоевание этой страны Вильгельмом, но это были вышивки. Я бы хотел взглянуть на работу демуазель Одрис.
— Мне нечего показать вам, — ответил сэр Оливер, стараясь унять тревогу. Он был обеспокоен тем, что именно Стефан мог подумать, когда увидит на картине его собственный визит. Никто не поверит, что Одрис успела выткать полотно за то короткое время, которое король находится в Джернейве. Он также не хотел, чтобы его поймали на откровенной лжи. И продолжил:
— Я полагал, что племянница закончила ткать несколько дней назад, но видно кое-что еще надо доделать, чтобы завершить работу полностью. Должен признаться, сэр: я никогда не справлялся об этой работе. Когда Одрис закончит, она принесет гобелен мне, и я пошлю весть тем, кто заинтересован его купить.
— Наверное, демуазель Одрис имеет много талантов, — заметил Стефан.
Сэр Оливер засмеялся и на мгновение его напряжение ослабло.
— Не очень много, так как я подозреваю, варить, печь, шить или прясть ей не по душе. Эдит, бывало, жаловалась, что если Джернейв доверить этой девчонке, то все бы голодали и ходили в лохмотьях. От Эдит она не научилась ничему, что нужно женщине, за исключением ткачества. Причем она ткет только картины, а не обычную одежду. Впрочем, нет, я запамятовал, она, по словам Эдит, еще собирает целебные травы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
— Сердечно благодарен вам, сэр, — сказал он Стефану, — за то, что вы сняли с меня столь тяжкое бремя. Бруно — очень хороший человек, лучше не найти. Вы никогда не раскаетесь в своей доброте к нему.
— Я уверен в этом, — ответил Стефан. — Он уже принес неоценимую пользу. Здесь, на севере, такие странные обычаи, а он предотвратил обиды, которые я мог бы непреднамеренно нанести. Но почему же не вышла ваша племянница приветствовать меня?
Сэр Оливер пожал плечами.
— Одрис не похожа на других женщин, — заметил сэр Оливер. — Она не очень любит общество и общается только с теми, кого хорошо знает и с кем находит общий язык. Она редко спускается с башни, чтобы приветствовать гостей.
Пока сэр Оливер говорил, в голове Хью возник образ девушки, появившейся в окне башни, и волна непреодолимого интереса и сочувствия охватила его. Там была бедная душа, — думал он, — в еще худшем состоянии, чем он сам. Может, это узница, заточенная в башню, которая боится обратить на себя внимание? А если не узница, то запуганное создание, пугающееся посторонних? Он видел ее мельком, и у него сложилось впечатление, что она маленькая и хрупкая. Хью чувствовал и раздражение, и желание покровительствовать, сознавая глупость того и другого из-за невозможности помочь страдающей по какой-то причине девице Одрис. Но тут более могущественный союзник исправил положение в его пользу.
— Так, так, — сказал Стефан улыбаясь, но с ноткой подозрения в голосе. — Надеюсь, я не похож на чудовище, поедающее молодых девушек. — Он игриво помотал головой. — Не беспокойтесь, моя милая жена никогда не позволит это сделать. Если девица Одрис — мой вассал, то она должна принести мне присягу на верность, а если она такая робкая, то ей лучше бы сойти к нам и руководствоваться этим в дальнейшем.
— Я не сказал бы, что она робкая, — пробормотал сэр Оливер, но кивнул Эдит, сидевшей за ним на маленькой скамейке, слева от стула Стефана.
Она жестом подозвала служанку и приказала, чтобы та попросила демуазель Одрис сойти и выразить признательность королю.
Сэр Оливер выглядел несколько удрученным, однако он испытывал не такое уж большое недовольство развитием событий. На самом деле он пытался скрыть свое удовлетворение, снова и снова благословляя как гобелены, давшие ему возможность поразмыслить и спланировать свои действия, так и Одрис, которая оставалась верна своему обычному безразличию к обществу, даже если этим обществом был король. Любая другая девушка разинула бы рот от любопытства, но кажущееся затворничество Одрис пробудило к ней особое внимание короля, и сэр Оливер очень рассчитывал на то, что Стефан примет присягу на верность от племянницы, а про него забудет. И если надежды Стефана на престол рухнут, то это будет хорошей лазейкой из создавшегося положения. Сейчас сэр Оливер мог правдиво заявить, что не присягал Матильде и не давал клятвы быть ее сторонником. Он не любил кривить душой, но ему придется это сделать, если понадобится спасти Джернейв. Что же до клятвы Одрис… то женская клятва всего лишь обещание и не более.
Зная, что любая женщина, вызванная к королю, потратит определенное время на то, чтобы принарядиться и сделать прическу, Стефан приготовился подождать. Он был уверен: сэр Оливер не требовал от племянницы быть наряженной все время, и попросил долить вина в кубок. Его интересовал возраст Одрис. Представился удобный случай, чтобы поговорить о замужестве наследницы Джернейва. Стефан даже задал соответствующие вопросы четырем рыцарям из своего сопровождения, полагая, что они могут стать подходящими претендентами, так как были неимущими и в знак благодарности останутся на его стороне. Рыцари были молоды, сильны и не так уж плохи собой, поэтому, считал король, идея должна прийтись по душе Одрис. Но не успел Эдмер долить вино в королевский кубок и вернуть его, как к Эдит подбежала служанка.
— О, я боюсь войти, — произнесла она тяжело дыша. — Демуазель ткет.
— Святая Мария, — охнула Эдит, — опять? Так скоро?
— Эдит, — голос сэра Оливера заглушил последние три слова жены, — пойди сама и скажи, чтобы Одрис вышла.
— Оторвать ее от станка? — прошептала Эдит.
— Король хочет ее видеть, — прорычал сэр Оливер. — Сейчас же скажи ей, что здесь требуется ее присутствие.
Снова воцарилась тишина недоумения. Сэр Оливер, хотя и почувствовал волну беспокойства, но про себя твердил, что Эдит всего лишь суеверная бестолочь. Без сомнений, Одрис не представляла себе, что ее пригласят выйти, она подумала, что гости пробудут несколько дней и просто начала обычное полотно, чтобы занять время. В любом случае он не желал никаких слухов о том, что Одрис… — он прервал мысль, его плечи вздрогнули, когда он поворачивался к королю.
— Женщины — проклятые дуры, — зарычал он. — Моя племянница — непревзойденная ткачиха. Я продаю ее полотна за хорошую цену. Но она работает, когда ей заблагорассудится. Поэтому я приказал не беспокоить ее во время работы. Но женщины… Даже до моей жены никак не дойдет: в любом правиле могут быть исключения.
— Вытканные картины, — произнес Стефан с особым смыслом, отвлекаясь от намерения спросить о возрасте Одрис. — Это непростое занятие. Я видел большую работу моей бабушки, на которой изображено убийство узурпатора Гарольда и завоевание этой страны Вильгельмом, но это были вышивки. Я бы хотел взглянуть на работу демуазель Одрис.
— Мне нечего показать вам, — ответил сэр Оливер, стараясь унять тревогу. Он был обеспокоен тем, что именно Стефан мог подумать, когда увидит на картине его собственный визит. Никто не поверит, что Одрис успела выткать полотно за то короткое время, которое король находится в Джернейве. Он также не хотел, чтобы его поймали на откровенной лжи. И продолжил:
— Я полагал, что племянница закончила ткать несколько дней назад, но видно кое-что еще надо доделать, чтобы завершить работу полностью. Должен признаться, сэр: я никогда не справлялся об этой работе. Когда Одрис закончит, она принесет гобелен мне, и я пошлю весть тем, кто заинтересован его купить.
— Наверное, демуазель Одрис имеет много талантов, — заметил Стефан.
Сэр Оливер засмеялся и на мгновение его напряжение ослабло.
— Не очень много, так как я подозреваю, варить, печь, шить или прясть ей не по душе. Эдит, бывало, жаловалась, что если Джернейв доверить этой девчонке, то все бы голодали и ходили в лохмотьях. От Эдит она не научилась ничему, что нужно женщине, за исключением ткачества. Причем она ткет только картины, а не обычную одежду. Впрочем, нет, я запамятовал, она, по словам Эдит, еще собирает целебные травы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158