Он не мог сейчас на него ответить. Он не мог найти ответ на более важный вопрос: кто был сэр Кенорн? Имя было не очень распространенное, и дальнейшие поиски будут безрезультатны, если не найти хоть какого-то намека на местность, где он жил. Хью хотел бы знать об этом хотя ответ уже был не особенно важен. У него было доказательство, что он законнорожденный и, его отец был рыцарем. Это указывало на знатное происхождение, и это было все, что он хотел знать.
Хью не ожидал, что, узнав о своих родителях, он сможет как-то воспользоваться этим. Непослушная дочь не наделялась долей наследства; и все же он получил больше чем нужно, найдя монеты в ее кошельке. Вполне вероятно что отец его был таким же бедным, как и он сам; может быть, продавшим меч за пропитание, и без сомнения, хотел обладать этой женщиной, но ее отец, конечно, не принял бы его в качестве поклонника дочери. И вот: каков отец, таков и сын. Хью криво ухмыльнулся, но вскоре нахмурился. Если Кенорн был беден, то откуда у Маргарет в кошельке взялось серебро? Хью вздохнул и снова ухмыльнулся. Очень похоже, что монеты попали к ней из сундука ее отца. Это было очень несущественно, но Хью ловил себя на мысли, что мать ему нравилась все больше и больше; он восхищался ею, жалея, что так и не узнал ее. Она, должно быть, была сильной и смелой женщиной.
Затем возник еще один вопрос. Почему Маргарет отказалась от помощи монахинь и не понесла ребенка в собор? Ответ на этот вопрос и вероятный намек на семью отца он надеялся найти в сообщении, которое отдала ему настоятельница. Возможность того, что Маргарет сказала, что Кенорн уехал на север или юг, была маленькая, но лучше меньше, чем ничего. Хью собрал все вещи, кроме мехового плаща, кошелька и двух красивых шелковых вуалей, которые он пожелал отдать Одрис, чтобы она хранила их в память о его матери. Он также собрал простыни и одеяла, связал их снова в узел и оставил все в углу комнаты. Он достал пергаментный свиток, чтобы прочитать его при более ярком свете в крошечном уединенном садике, где наслаждался, прогуливаясь, священник.
Многие ответы на вопросы настоятельницы были очень кратки. Некоторые из монахинь, которые находились в монастыре в то время, никогда не видели Маргарет, остальные и вспомнить о ней совсем мало или совсем ничего не помнили; но ответ сестры Агаты был очень длинный. Сестра та присутствовала при рождении Хью, и она все еще хорошо помнила это событие; отчасти потому, что старалась становить кровотечение у Маргарет, а потом она разозлилась и одновременно расстроилась, когда Маргарет удалось схватить ребенка и убежать вместе с ним. Все произошло по вине одной монахини, которую она оставила присматривать за больной, пока сама сестра Агата решила передохнуть. Монахиня, в которой было больше веры, чем здравого ума, убедила Маргарет совершить последний обряд, подразумевая тем самым, что она умирает. Она также убеждала Маргарет сразу же окрестить сына и посвятить его служению церкви, чтобы ее муж не смог окунуть ребенка в грешную жизнь.
Хью стало ясно, что произошло. Слабая, находясь в жару, Маргарет боялась, что сына спрячут от Кенорна и сделают из него священника или монаха. Поэтому она притворилась, что согласна, и послала монахиню за священником. Тогда, быстро надев платье, она выскользнула из монастыря, чтобы спрятать ребенка в укромном месте. Даже перед лицом смерти она не дрогнула и не лишилась мужества и преданности мужу. Глаза Хью наполнились слезами. Глупая монахиня уже умерла, и он не мог отомстить ей, но он почувствовал огромное желание узнать мать получше.
У него было огромное желание скакать прямо в Джернейв и поделиться с Одрис своей радостью и обретенной любовью и одновременно печалью о матери. Хью очень хотел сообщить сэру Оливеру, что он не безродное отродье, вознесенное выше своего истинного положения снисходительностью Тарстена, а имеющий права сын благородного человека. Он поднялся, но вспомнил о полотне, на котором рог единорога указывал на Джернейв. Хью сжал губы. Он, пожалуй, лучше напишет Одрис и пошлет ей для сохранности плащ, вуали и сообщение настоятельницы.
Потом Хью подумал, не возвратиться ли ему в Йорк не рассказать ли все Тарстену, но решил, что он лучше напишет и ему. У архиепископа накопилось много дел, пока они были в Шотландии, и в ближайшее время он не станет встречаться с Хью, что будет для него хуже, даже если известия Хью смягчат вину Тарстена за то, что тот спрятал его и не старался найти семью и предоставить его заботам родных. Хотя, если бы Тарстен привез его Ратссону, вполне вероятно, что дед убил бы его. Хью подумал, что и сэру Вальтеру пока нельзя ничего сообщать. Его хозяин, возможно, захочет вырвать силой часть наследства дочери для Хью, а этого Хью не мог допустить.
Подумав о Ратссоне, Хью захотел узнать, жив ли кто-нибудь, кто знал его мать и мог рассказать ему о ней. Хотя мало вероятно, что его дед все еще жив. Если бы его признали сыном Кенорна, это могло быть опасно, а может, и нет. Может быть, его дед смягчился с годами. Он даже может принять добродушно сына Маргариты, когда поймет, что Хью не будет предъявлять ему требований. Хью подумал, что, пожалуй, у Ратссона он мог бы узнать что-нибудь об отце. Да, завтра он поедет к Ратссону.
В конце концов Хью не отослал письмо Одрис сразу. Перед отъездом из монастыря он спросил и получил разрешение лично поблагодарить сестру Агату за ее заботу о его матери. И старая женщина пожелала увидеть его и рассказать еще о матери. Хью с радостью выслушал ее, потому что Агата подтвердила его мнение о стойкости Маргариты. Она еще запомнила, что человек, который привез ее… Она помедлила и внимательно посмотрела на Хью.
— У него было ваше лицо, — сказала старушка. — Я не могла бы забыть его лицо и глаза, которые смотрели в разные стороны, и его подбородок, такой длинный, и этот нос! Итак, он был ее мужем. Бедная женщина, она не говорила нам об этом.
— Он вернулся? — спросил Хью, подумав, не было ли у Кенорна причины скрываться, и он нашел способ узнавать новости о Маргарет, не встречаясь с ней. Если так, то Агата могла случайно видеть его и не знать, кто он.
Но сестра Агата покачала головой.
— Я никогда больше не встречала его, даже если он и приезжал. Я попросила настоятельницу разрешить мне поговорить с мужем этой женщины, если он появится, и сказать ему, что я тоже скорблю с ним, потому что она была прекрасная, смелая женщина. фактически Хью услышал большинство историй дважды, потому что старая женщина не была занята делом, и Хью не мог отказать ей в удовольствии выговориться. И поэтому, когда он уходил от сестру Агаты, было уже поздно отправлять Мореля в Джернейв. Он поблагодарил настоятельницу, которая была рада, что поиски увенчались успехом, и, когда он сделал пожертвования, она заверила, что она и ее паства будут молиться за него и его примирение с обеими семьями:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158