– Вы так считаете?
– Да. Твое хозяйство могло бы стать моделью для управления Сарголанской империей. Вероятно, у тебя есть и записи, в которых ведется учет персонала и описана структура деятельности; мне бы хотелось изучить подобные материалы, пока я буду занят подготовкой кампании против торейцев в Диомеде.
Сердце губернатора ухнуло вниз, он кончиками пальцев отдал очередное распоряжение. Ему оставалось теперь либо умудриться составить нечто похожее на такие записи за одну ночь, либо наутро признать, что управление в его хозяйстве ведется совершенно спонтанно. Он дал своему управляющему сигнал, означающий: «Вызови меня из зала». Хорошо знавший своего господина, тот поспешил к нему и прошептал ему: «Сэр, я шепчу вам очень тихо».
– Мои нижайшие извинения, ваше высочество, – вкрадчиво произнес губернатор. – Мне необходимо отлучиться и лично решить важный вопрос.
Все сидевшие за столом обернулись к нему в недоумении и даже с явным осуждением: нельзя покинуть пиршественный зал в присутствии принца. Во всяком случае, именно так он сперва истолковал странное выражение на лицах придворных. А потом губернатор, проведший всю жизнь в провинциальных городах, с ужасом вспомнил, что никто, никто не смеет сам обращаться к особам королевской крови. Ройлеан почувствовал себя марионеткой, за веревочки которой одновременно тянут кукольники разных школ, отдавая противоречивые команды. Что же он наделал! Как мог совершить такую глупость? Никто не покидает по собственной воле общество принца. Надо было дать намек, спровоцировать вопрос высокой персоны, объяснить причины, побуждающие его выйти из зала и просить разрешения на это. Теперь оставалось только выйти вон на негнущихся ногах. Он оскорбил принца крови. Он нарушил протокол. Наверняка следующим назначением станет место губернатора расплавленного континента Торея. Но так трудно уследить за всеми тонкостями протокола, когда привыкаешь общаться с погонщиками верблюдов, виноторговцами, возчиками, ростовщиками, работорговцами, выдающими себя за купцов, специализирующихся по зерну… – работорговцы!
Когда это слово всплыло в его сознании, губернатор Ройлеан понял, что у него есть шанс вырваться из замкнутого круга, и поспешил к двери. Когда он вернулся в пиршественный зал принцу Сарголана, его история была готова, а план действий уже был запущен.
– Еще раз прошу прощения, ваше высочество, за то что по смел столь грубым образом покинуть ваше общество, словно я – ничтожный деревенщина, но вопрос действительно чрезвычайной важности.
Что-то похожее на мрачную усмешку мелькнуло в темных глазах принца.
– Если дело столь важное, значит, я должен знать о нем, – ответил он. – Не предоставишь ли ты мне самому судить о нем?
Губернатор больше всего хотел избежать секретности, потому поспешил представить свою оплошность оправданной в глазах всех собравшихся.
– Ваше высочество, полагаю, об этом деле я могу говорить открыто, при всех. Я не испытываю ни малейших симпатий к торейским захватчикам, но боюсь, у меня есть сомнения относительно смысла всей военной кампании.
– Сомнения? – воскликнул принц, и в голосе его зазвучала угроза.
– Ваше высочество, да, сомнения. Я беспокоюсь, что торейцы могут говорить правду о том, что принцессу Сентерри захватили в плен кочевники, а потому искать ее надо не на побережье, а в глубине континента, в больших городах, на рынках, где хозяйничают работорговцы, к северу от пустыни. А поскольку я хотел быть уверенным в своих соображениях, я предпринял широкие поиски, в пределах своих ограниченных средств, разумеется. Я допрашивал каждого погонщика, купца, любого, кто имеет малейшее отношение к работорговле и контактам с кочевниками…
– Ты получил известие о Сентерри? – принцу уже много раз приносили подобные известия, и все они оказывались ложными.
– Я получил известие о девушке, которую зовут Сентерри. Она недавно появилась на рынке рабов в Хадьяле. У нее огненно-рыжие волосы, и ее продавали вместе с двумя другими девицами.
Теперь губернатор уловил в лице принца искренний интерес. Его ближайшее окружение тоже замерло в ожидании. У Сентерри были две служанки, которых, по словам торейцев, тоже похитили кочевники. Это было известно только самым близким к императорской семье лицам, высшей знати.
– Эта информация нуждается в проверке, необходимо выслать туда вооруженный отряд, – решил принц. – Возьмите десяток солдат и направьте их в Хадьял. Узнайте имена других двух девушек. Миллионы людей слышали имя Сентерри, но никто не знает, как зовут ее служанок. Это проверка для мошенников и глупцов.
– Мой информатор заявил, что их зовут Перим и Долвиенн.
На лице принца вдруг появилось такое странное, напряженное выражение, что губернатор Ройлеан на мгновение поднял руки, словно хотел защититься от удара. В зале воцарилась гробовая тишина. Ройлеан затаил дыхание.
– Губернатор Ройлеан, через четверть часа ты должен быть готов выехать верхом во главе отряда. Вы направляетесь в Хадьял – принц развернулся к своим генералам. – Мне нужно пять тысяч копьеносцев. Мы едем на север, следом за губернатором. Быстро! – Он вскочил с места, резко крутанулся на пятках, снова разворачиваясь к потрясенному губернатору: – Отныне тебя надлежит называть герцогом Ройлеаном, – провозгласил принц. А потом он покинул зал.
Оказавшись в столовой академии, Ларон несколько раз демонстративно зевнул. Он был последним явившимся к завтраку, и его имя отметили в свитке, но когда он взял поднос и опустился на свое место за столом, он вдруг понял, что от его тела все еще исходит сладковатый аромат Пеллиен. Он осторожно огляделся. За его столом сидели только другие студенты, если не считать Лавенчи, но она находилась на противоположном конце. «Ну, если все они истинные девственники, то не сумеют распознать запах, который от меня исходит», – подумал Ларон. В Диомеде о дакостианцах почти никто не знал. Ларон снова зевнул, на этот раз непритворно. Если он что-то и потерял в компании Пеллиен, так это несколько часов сна. Пожалуй, занятия в этот день будут даваться ему нелегко.
– Ты что, возжигал благовония за успех на экзаменах? – насмешливо поинтересовалась Лавенчи, проходя мимо него.
Она относилась к числу преподавателей, но ей пока доверяли лишь проведение практических занятий. У нее было свежее, нежное лицо, но слишком угловатая фигура, белые волосы, собранные в пучок на макушке, и странноватые глаза, типичные для всех альбиносов.
– Да… Все именно так. Я очень много работал прошлой ночью.
Студенты за его столом завершали завтрак и собирали посуду и подносы. Ларон одним глотком выпил виноградный сок и закинул в рот пригоршню виноградин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176