Утреннее солнце осветило гавань, в которой теперь стоял огромный боевой флот, но глубоководные торговые корабли и каботажные суда прибывали и выходили в море в обычном режиме. Жители Диомеды с удивлением обнаружили, что в их жизни мало что изменилось, город почти не пострадал накануне, а масса прекрасно вооруженных и подчеркнуто вежливых торейских морских пехотинцев гораздо лучше справляется с поддержанием порядка на улицах и торговых площадях, чем прежние власти. Рынки открылись в привычное время, а мастерские получили новые заказы по обеспечению экипажей торейских судов и текущему осмотру и ремонту кораблей.
Единственными, кто почувствовал перемены, были обитатели королевского островного дворца, называемого Закатный свет. Он был блокирован штурмовыми галерами, бросившими якорь на расстоянии, которое было недоступно снарядам из катапульт, установленных на высоких стенах резиденции. В далеком прошлом один из монархов решил построить этот дворец на острове, чтобы обезопасить себя от случайностей: даже если бы сгорел весь город или захватчики вырезали бы все население Диомеды, вплоть до последнего ребенка, правитель и его охрана оставались бы невредимыми в своем укрепленном замке. Теперь город и в самом деле был занят вражеской армией, а от моря порт прикрывал самый крупный в мире боевой флот. Но единственными огнями, полыхавшими в Диомеде, были те, что горели в печах булочников и гончаров, а также в кузницах.
Молодой адмирал от имени Варсоврана издал несколько новых законов, означавших снижение налогов и сборов с торговцев и ремесленников, а самого Варсоврана объявили императором Диомеды по праву захвата. Вскоре было объявлено, что богатый купец намеревался совершить акт измены, а потому морские пехотинцы вытащили его из дома и публично казнили. Его жен и детей отправили на невольничий рынок, а адмирал Фортерон занял освободившийся дом. Он назвал его новым дворцом, а все остальные купцы Диомеды поспешили заверить новых властителей в своей поддержке, наперебой предлагая товары для меблировки и декорирования дворца – разумеется, в качестве даров.
Естественно, ни одно завоевание не может пройти столь гладко и безболезненно, чтобы не оказалось пострадавших: В течение тех часов, пока морские пехотинцы брали город, король Диомеды успел разослать магических птиц-гонцов с известиями о нападении в соседние государства, своим друзьям и союзникам. Не успели войска Варсоврана утвердиться в Диомеде, как из одного государства в другое стали прибывать дипломаты стран-союзниц – на кораблях, в конных экипажах, на верблюдах. Наступило время переговоров. Магические гонцы с известиями сновали туда-сюда без остановки. Наконец соседи Диомеды пришли к соглашению о необходимости срочно собрать большую объединенную армию, чтобы изгнать захватчиков. В конце концов, город не пал окончательно, пока король Ракера находится в безопасности в своей островной резиденции, а его стража охраняет цитадель. Тем временем захватчики занимались сооружением палаточного лагеря, используя обломки кораблей Диомеды в качестве остовов временных жилищ. Параллельно торейцы взялись за укрепление внешней городской стены. Они отдавали отчет в том, что настоящая победа еще не достигнута.
Капитан Мэндэлок был старше адмирала Фортерона, но испытывал трепет перед молодым герцогом и его стратегическим талантом. Потери вражеских кораблей при штурме гавани Диомеды составляли пятнадцать к одному по сравнению с потерями торейцев, при взятии города погибло менее трехсот морских пехотинцев. Позиции для обороны занятого города можно было оценить как отличные, и перспективы расширить новые владения представлялись неплохими. Но теперь первоочередной проблемой стала женщина, заявившая, что она – императрица.
Капитан Мэндэлок и адмирал Фортерон остановились перед носовой катапультой «Кыгара» и оглянулись в сторону кормы, на которой стояли женщина средних лет и глубоко расстроенный юноша: эта пара смотрела на башни, виллы и купола Диомеды.
– Как вы думаете, может, это действительно она? – осторожно спросил Мэндэлок.
– Я дважды встречался с императрицей, – ответил Фортерон, но ничего к этому не добавил.
– Как только закончился бой, она поднялась на палубу и заявила, что желает видеть меня. Передала мне эмблему императрицы и приказала поднять ее на мачте вместо моего флага. А затем объявила, что победа одержана от ее имени, то есть от имени императрицы. Вокруг еще летали стрелы, так что я отдал распоряжение двум пехотинцам проводить ее назад в королевскую каюту и запереть там. Она визжала и пиналась, угрожала сварить нас всех заживо в кипящем масле, а затем сумела поджечь одежду на одном из пехотинцев. Потребовались усилия трех мастеров эфира, чтобы остановить ее и заставить замолчать. Через несколько часов ее освободили из эфирных пут, но, судя по поведению, трудно представить, что она сделает, если признать ее императрицей. Я крайне озабочен.
– И справедливо. Если она говорит правду, это означает для нас весьма серьезные последствия.
– О да. Знатные особы вроде меня могут рассчитывать на адское пламя, так что варка в кипящем масле – просто унижение…
– Да-да, не беспокойтесь, никто не станет настаивать на плохом сорте масла, капитан. Возможно, вас даже не станут варить заживо. В конце концов, вы просто исполняете свой долг.
– Ну да, но принимать решение о подлинности персоны императрицы – это выходит за пределы моих полномочий. Именно поэтому я послал за вами.
Фортерон неотрывно смотрел на пару, стоявшую на корме. Среди многих талантов адмирала было и умение рассматривать любой вопрос всесторонне, и этот дар не раз выручал Фортерона. Теперь он пытался продумать возможные последствия и варианты решения проблемы, так опытный снайпер выбирает цель и направляет стрелу.
– Когда ты в первый раз встретил кронпринца? – обратился он к капитану.
– Когда он поднялся на борт.
– Нет, я имею в виду: еще до этого путешествия.
– Никогда. Я очень гордился тем, что «Кыгар» был избран в качестве резиденции принца.
– И ты никогда не видел императрицу?
– Только на монетах.
Фортерон начинал собирать воедино разрозненные кусочки головоломки. Сам он дважды встречался с императрицей, и во время одной из тех встреч наблюдал ее резкую ссору с сыном. Кронпринц Дэррик никогда не отличался чрезмерным послушанием и покорностью. Всем было хорошо известно, что принц наследовал честолюбие и силу духа от обоих родителей. На взгляд Фортерона, пассажиры «Кыгара» действительно казались похожими на императрицу и принца. Но не могло ли случиться, что настоящий принц остался в Торее? Но тогда он давно превратился в пепел вместе с сожженным континентом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176