Они поспешили отойти за высокий стеклянный уступ.
– Почему она надела мой венец? Хотел бы я знать, – пробормотал Ларон, когда они сели. На его лице отражались тревога и удивление.
– Моя бывшая жена и королева предпочитала заниматься любовью обнаженной, но в драгоценностях, – ответил Друскарл.
– Зачем?
– Такие вещи пробуждают эротические фантазии, настраивают некоторых людей на… э… игривый лад. Ты должен был заметить это.
– Довольно странно, евнух, но при всех моих диковатых и пугающих пищевых привычках и необычной форме сна, я остаюсь девственником.
Учитывая все то, что Друскарл и Ларон увидели на четверть часа раньше, они не были удивлены, когда Веландер и Феран за завтраком сидели рядом и крепко держались за руки. Разговор вращался в основном вокруг прибора, обнаруженного Лароном и Друскарлом в сумрачном мире. Друскарл даже предложил остаться еще на один день, чтобы поискать дополнительную информацию. Но Веландер решительно высказалась против этого.
– Это дурное место, здесь все слишком сильно деформировано, – заявила она, настаивая на быстром возвращении к спасательной шлюпке. – Я чувствую это.
– Я знаю, миллионы жизней были прерваны здесь, кроме того, пострадали и бесчисленные эфирные существа и духи-элементалы, – согласился Друскарл, тоскливо озирая мертвый, стеклянный ландшафт. – Прошлой ночью Ларон произнес слово of detachment и взглянул на это место из эфирного мира. То, что он увидел, было весьма тревожным. Здесь кружит множество духовных сущностей – прозрачных, хрупких, изголодавшихся и медленно растворяющихся в сумраке, обреченных на окончательную гибель.
– И они могут попытаться преследовать нас, – предупредила Веландер.
– И что же нам делать? – спросил Феран.
– Собрать все наши амулеты, которые могут служить якорем для путешествия по сумраку, сложить их в железную шкатулку Ларона вместе со стеклянными обломками, несущими отпечатки Серебряной смерти, и линзой-окуляром. В этом случае никто и ничто не сможет проследить из эфирного мира наше передвижение.
Друскарл одобрительно кивнул:
– Это представляется разумным.
– Тебе придется сделать венец прозрачным и невидимым для всех, кроме тебя, – заметил Ларон, не глядя на священницу. – В данный момент его отлично видно из эфирного мира, как и всех нас. Ты надела его, так что теперь только ты способна его контролировать.
– Тогда скажи мне необходимое заклинание, – отозвалась она.
Действуя в соответствии с указаниями Ларона, она изменила программу венца – он внезапно исчез из вида вместе с камнем-оракулом. «Умная девочка» подумал Ларон, когда священница победоносно улыбнулась.
От Веландер осталось не так уж много – лишь смутный клубок установок, мотиваций, воспоминаний и ценностей, которые когда-то составляли ядро ее души. У нее еще сохранился разум, ограниченная способность двигаться, но едва ли ее можно было считать живой. Теперь хищники-элементалы игнорировали ее жалкие останки, вращавшиеся вокруг центральной оси. Где-то в темноте, словно звездный луч, сиял окуляр – островок стабильности и твердости, которым был венец, а еще можно было разглядеть тончайшие, не толще волоса, оранжевые световые нити, тянувшиеся от того места, куда рухнула Серебряная смерть.
Она знала, что мертва. Ее тело украли, и никто не заметил этого. Ларон был единственным инициированным в их группе. Ларон. Он мог бы разглядеть неправильность происходящего, но сколько на это уйдет времени?
Внезапно ясность и твердость венца нарушилась, его сияние померкло, разорвалась и одна из тонких оранжевых линий. Теперь только звездная точка окуляра и оранжевая ось, к которой тянуло всех призраков, оставались источниками света во мгле. Веландер поняла, что ее спутники намерены уходить, а перед этим они обрывают вся связи с якорями, чтобы не потащить за собой умершие души. Она сделала это не задумываясь, не принимая никаких решений. Веландер оторвалась от оси и двинулась вдоль тонкой оранжевой нити. Лучик уже пришел в движение, и Веландер едва успела обвиться вокруг него. А потом он исчез вместе с окуляром.
Теперь во тьме на некотором расстоянии видна была лишь высокая оранжевая ось света, окруженная многоцветными искрами. Она была по-настоящему мертва, ей оставалось лишь угаснуть, растаять во мраке – но рядом находилось что-то еще! Оранжевая ось была всего лишь gossamer, как нить паутины, которая видна лишь на свету, потому что не обладает собственным свечением, а лишь отражает лучи. Вовне, за пределами влияния центральной оси, это стало очевидно. Оно двигалось. Веландер последовала за этим непонятным объектом. Элементал, захвативший ее тело, должен был посоветовать Ларону спрятать все источники энергии в железную шкатулку. Веландер плотнее вцепилась в тонкую энергетическую ниточку, которая продолжала движение.
Она отчаянно пыталась оставаться в сознании, удержать в целостности жалкие обрывки ядра своей личности – это было единственной надеждой. Надежда. Надежда, что она не обнаружит внезапно, что цепляется за пустоту. Надежду на будущее возвращение в реальный мир, который она считала своим домом. Надежда на время. Время, чтобы вспомнить, как она была дикой и своенравной, дралась и сражалась на топорах лучше любого мальчишки. Время, когда она училась шпионить, еще не достигнув подросткового возраста, пачкая руки кровью и заслуживая признательность королей. Время вызвать снова бешеную ярость, которая закипала в груди, когда жадно разглядывали ее повзрослевшее тело. «Как они смеют?» – свирепела она. Она соблюдала все правила, она выигрывала, она торжествовала, но юноши-ровесники называли ее уродом. И девушки тоже, если уж говорить по правде. А потом появилась Эласс Аример. Эласс убедила ее, что с такими блестящими дарованиями ей прямая дорога в орден Метрологов; она даже нашла деньги, чтобы заплатить за Веландер вступительный взнос. Но Эласс утонула. Терикель потеряла сестру, а Веландер – святую. Конечно, Терикель делала для нее много, как Эласс, и даже больше, считала Веландер, но обращалась с ней так, словно та была ее умершей сестрой. Теперь все стало ясно, теперь – когда смерть подступила слишком близко. Веландер осознала: смерть принуждает быть честным. И кто мог подумать, что смерть явится к ней в виде железной шкатулки, сомкнувшей челюсти замка? И после долгой борьбы, самопожертвования, гордости своей независимостью, в момент опасности, завидев приближение хищников, она воззвала к мужчине, к мальчишке! «Не только смерть, но еще и унижение! Теперь они думают, что я шлюха, и все из-за элементала, завладевшего моим телом. По крайней мере никто не слышал, как я звала Ларона и молила о помощи. Если бы он услышал… Если бы он услышал!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176