Любой случайный шум или резкое движение могли разрушить его. Феран осторожно, бочком двинулся к ближайшей двери, шаг за шагом, тихо ступая к спасению, стараясь двигаться в ритме бесконечных аплодисментов. Он взял за руку Такерама, увлекая его за собой, и покинул зал. Они все еще хлопали. Феран ударил Такерама по лицу, освобождая из колдовского плена.
– Принеси мне тот костюм из кожи, – приказал Феран, торопливо спускаясь вместе со своим честолюбивым порученцем вниз по лестнице. – Возьми двадцать пехотинцев, заберите мою скоростную лодку – она лежит во дворе, все это доставить к мосту Эспланады! Бегом! Остальным окружить дворец. Никого не выпускать! Затем направить отряд к дому той женщины, которая только что танцевала передо мной. Убить ее на месте!
Из своего темного, эфирного мира Веландер видела вспышку нового огненного круга – для нее это было пятно оранжевого свечения. На этот раз она знала, что рядом расположен большой город; она различала густую сеть эфирной магии: заклинаний, работающих механизмов, магических стражей и посланцев. Теперь мир окончательно погибнет. Она чувствовала, как исчезает здравый смысл бытия, как угасает тонкая световая ось, позволяющая ей сохранять подобие призрачной жизни. Все погрузится во тьму, в небытие. Вскоре все закончится. И это станет облегчением.
Друскарл очнулся на полу рядом с троном. Он невольно потянулся рукой к мошонке. Гениталии были на месте. Он отчетливо помнил все, что происходило с момента, когда Феран ударил его кинжалом и облачил в Серебряную смерть. Танец Уэнсомер ничего не значил для него, но теперь он начинал осознавать, что женщине удалось каким-то образом провести Ферана. Придворные все еще ритмично хлопали в ладоши. Они находились пол влиянием неизвестного Друскарлу заклятия – столь тонкого и изысканно сотканного и в то же время столь мощного, что оно смогло ускользнуть от внимания Серебряной смерти.
Медленно, очень медленно, Друскарл отполз в тень, падавшую от трона. Два безмолвных, сокрушительных удара – и акремский слуга без чувств повалился на пол, а несколько секунд спустя Друскарл ушел из зала в его одежде и с подносом в руках Еще минута – и бывший евнух покинул дворец и растворился в сумраке и пелене дождя. А еще через минуту ворота за его спиной заперли стражники.
К тому времени когда Феран и его пехотинцы покинули дворец, заклинание Уэнсомер ослабело и придворные постепенно начали приходить в себя, испытывая смятение и растерянность. Феран и Серебряная смерть исчезли. Танцовщица тоже.
– Превосходный танец, – заметил Фортерон, обращаясь к Сайрет. – Очевидно, маленькая чертовка не стала ждать приглашения на представление иного рода.
В этот момент один из помощников Фортерона буквально ворвался в зал, поклонился и поспешил к адмиралу.
– Мой господин, вы кое-что должны знать, – прошептал он, быстро опускаясь на одно колено.
Уэнсомер стояла на балконе самой высокой башни своей виллы. Она лихорадочно обдумывала сложившуюся ситуацию, потому что решение нужно было принимать как можно быстрее – включая и варианты, которые еще несколько минут назад она отвергла бы как недопустимые с моральной точки зрения. Капли дождя ударяли по ее коже, проникая сквозь прозрачный костюм, она торопливо выдохнула в ладони немного эфирной энергии. Светящиеся завитки потянулись кверху, принимая форму длинных, утонченных копий. Это было трудное и выматывающее заклинание. Каждое копье вытянулось метров на тридцать, когда она приступила ко второй части: превращению их в твердые предметы. Основания копий сформировались в виде гарды с ремнями и рукоятками. Постепенно копья превратились в крылья, а Уэнсомер приобрела облик слабо мерцающего контура, состоящего из чистой энергии и плазмы.
И тогда она прыгнула с балкона и резко нырнула вниз, но потом набрала скорость и стала подниматься, беззвучно скользя над темным городом. В Диомеде и в лучшие времена по ночам зажигали факелы лишь на углах нескольких крупнейших улиц, а сейчас под затяжным дождем, город оставался черным. Лишь горел сигнальный огонь маяка.
Мрачные тени куполов, башен, верхушек деревьев и шпилей проплывали внизу, а она летела сквозь клубы дыма, к которым примешивались запахи сожженного масла и горелого жира с кухонь. Внезапно раздался тонкий, пронзительный крик человека, зачем-то взглянувшего вверх и заметившего пролетавшую Уэнсомер. Навстречу ей бросилось нечто маленькое, но тут же существо сменило траекторию и исчезло в сгущающейся темноте. Уэнсомер поняла, что начала терять ориентацию в пространстве. Снова перед ее глазами появился маяк, затем она вгляделась в обширный простор океана, заметила освещенные окна островной цитадели и бледные огни трех патрульных галер в порту. Ждать оставалось недолго, но встречный ветер и непрерывный дождь тянули ее вниз. Наконец она отыскала яркий свет лампы, оставленной в одной из башен-близнецов ее виллы.
Уэнсомер развернула крылья и через некоторое время опустилась босыми ногами на мокрые камни плоской крыши башни. Навстречу ей бросился Ларон.
– Серебряная смерть запущена, – сообщила Уэнсомер.
– Хорошо, хорошо, «Лунная тень» уже на месте, нам надо только забрать Девять и…
– Но ее направили не на Гелион, а на цитадель! – перебила его Уэнсомер. – Возьми с собой Девять, поспеши и еще – забери тот маленький лук из моей солнечной комнаты, и мед! Захвати кувшин моего самого крепкого меда!
Уэнсомер осталась под дождем, так и не сняв танцевальный костюм. Ларон вскоре вернулся вместе с Девять, кувшином меда и луком.
– Вылей содержимое кувшина мне в рот, – распорядилась Уэнсомер, клацая зубами от холода. – У меня руки заняты.
– Ты уверена, что стоит пить перед полетом? – с сомнением в голосе спросил Ларон, откупоривая кувшин.
– Черт побери, Ларон, по-моему, меня никто не сможет арестовать! Девять, садись мне на спину.
Девушке не нужно было повторять дважды. Ларон перекинул перевязь лука через плечо, а Девять тем временем подошла и обхватила колдунью руками за плечи, а ногами за талию. Ларон влил мед в рот Уэнсомер, и она сделала несколько жадных, больших глотков и закашлялась.
– Нет-нет, не сдавливай мне шею, держись за плечи, – приказала она, обращаясь к Девять. – Готова?
– Готова для чего, госпожа?
– Ларон, будь осторожнее. Постарайся скрыться…
С улицы донеслись крики и топот. Уэнсомер прыгнула в воздух.
Она ожидала, что Девять взвизгнет, но магическое создание лишь крепче вцепилось ногами и руками, соблюдая указание не хватать колдунью за шею. Вилла Уэнсомер располагалась ниже временного дворца, но эфирные крылья справились с задачей. Дождь хлестал по коже, пока Уэнсомер искала восходящие воздушные потоки и пыталась набрать высоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176
– Принеси мне тот костюм из кожи, – приказал Феран, торопливо спускаясь вместе со своим честолюбивым порученцем вниз по лестнице. – Возьми двадцать пехотинцев, заберите мою скоростную лодку – она лежит во дворе, все это доставить к мосту Эспланады! Бегом! Остальным окружить дворец. Никого не выпускать! Затем направить отряд к дому той женщины, которая только что танцевала передо мной. Убить ее на месте!
Из своего темного, эфирного мира Веландер видела вспышку нового огненного круга – для нее это было пятно оранжевого свечения. На этот раз она знала, что рядом расположен большой город; она различала густую сеть эфирной магии: заклинаний, работающих механизмов, магических стражей и посланцев. Теперь мир окончательно погибнет. Она чувствовала, как исчезает здравый смысл бытия, как угасает тонкая световая ось, позволяющая ей сохранять подобие призрачной жизни. Все погрузится во тьму, в небытие. Вскоре все закончится. И это станет облегчением.
Друскарл очнулся на полу рядом с троном. Он невольно потянулся рукой к мошонке. Гениталии были на месте. Он отчетливо помнил все, что происходило с момента, когда Феран ударил его кинжалом и облачил в Серебряную смерть. Танец Уэнсомер ничего не значил для него, но теперь он начинал осознавать, что женщине удалось каким-то образом провести Ферана. Придворные все еще ритмично хлопали в ладоши. Они находились пол влиянием неизвестного Друскарлу заклятия – столь тонкого и изысканно сотканного и в то же время столь мощного, что оно смогло ускользнуть от внимания Серебряной смерти.
Медленно, очень медленно, Друскарл отполз в тень, падавшую от трона. Два безмолвных, сокрушительных удара – и акремский слуга без чувств повалился на пол, а несколько секунд спустя Друскарл ушел из зала в его одежде и с подносом в руках Еще минута – и бывший евнух покинул дворец и растворился в сумраке и пелене дождя. А еще через минуту ворота за его спиной заперли стражники.
К тому времени когда Феран и его пехотинцы покинули дворец, заклинание Уэнсомер ослабело и придворные постепенно начали приходить в себя, испытывая смятение и растерянность. Феран и Серебряная смерть исчезли. Танцовщица тоже.
– Превосходный танец, – заметил Фортерон, обращаясь к Сайрет. – Очевидно, маленькая чертовка не стала ждать приглашения на представление иного рода.
В этот момент один из помощников Фортерона буквально ворвался в зал, поклонился и поспешил к адмиралу.
– Мой господин, вы кое-что должны знать, – прошептал он, быстро опускаясь на одно колено.
Уэнсомер стояла на балконе самой высокой башни своей виллы. Она лихорадочно обдумывала сложившуюся ситуацию, потому что решение нужно было принимать как можно быстрее – включая и варианты, которые еще несколько минут назад она отвергла бы как недопустимые с моральной точки зрения. Капли дождя ударяли по ее коже, проникая сквозь прозрачный костюм, она торопливо выдохнула в ладони немного эфирной энергии. Светящиеся завитки потянулись кверху, принимая форму длинных, утонченных копий. Это было трудное и выматывающее заклинание. Каждое копье вытянулось метров на тридцать, когда она приступила ко второй части: превращению их в твердые предметы. Основания копий сформировались в виде гарды с ремнями и рукоятками. Постепенно копья превратились в крылья, а Уэнсомер приобрела облик слабо мерцающего контура, состоящего из чистой энергии и плазмы.
И тогда она прыгнула с балкона и резко нырнула вниз, но потом набрала скорость и стала подниматься, беззвучно скользя над темным городом. В Диомеде и в лучшие времена по ночам зажигали факелы лишь на углах нескольких крупнейших улиц, а сейчас под затяжным дождем, город оставался черным. Лишь горел сигнальный огонь маяка.
Мрачные тени куполов, башен, верхушек деревьев и шпилей проплывали внизу, а она летела сквозь клубы дыма, к которым примешивались запахи сожженного масла и горелого жира с кухонь. Внезапно раздался тонкий, пронзительный крик человека, зачем-то взглянувшего вверх и заметившего пролетавшую Уэнсомер. Навстречу ей бросилось нечто маленькое, но тут же существо сменило траекторию и исчезло в сгущающейся темноте. Уэнсомер поняла, что начала терять ориентацию в пространстве. Снова перед ее глазами появился маяк, затем она вгляделась в обширный простор океана, заметила освещенные окна островной цитадели и бледные огни трех патрульных галер в порту. Ждать оставалось недолго, но встречный ветер и непрерывный дождь тянули ее вниз. Наконец она отыскала яркий свет лампы, оставленной в одной из башен-близнецов ее виллы.
Уэнсомер развернула крылья и через некоторое время опустилась босыми ногами на мокрые камни плоской крыши башни. Навстречу ей бросился Ларон.
– Серебряная смерть запущена, – сообщила Уэнсомер.
– Хорошо, хорошо, «Лунная тень» уже на месте, нам надо только забрать Девять и…
– Но ее направили не на Гелион, а на цитадель! – перебила его Уэнсомер. – Возьми с собой Девять, поспеши и еще – забери тот маленький лук из моей солнечной комнаты, и мед! Захвати кувшин моего самого крепкого меда!
Уэнсомер осталась под дождем, так и не сняв танцевальный костюм. Ларон вскоре вернулся вместе с Девять, кувшином меда и луком.
– Вылей содержимое кувшина мне в рот, – распорядилась Уэнсомер, клацая зубами от холода. – У меня руки заняты.
– Ты уверена, что стоит пить перед полетом? – с сомнением в голосе спросил Ларон, откупоривая кувшин.
– Черт побери, Ларон, по-моему, меня никто не сможет арестовать! Девять, садись мне на спину.
Девушке не нужно было повторять дважды. Ларон перекинул перевязь лука через плечо, а Девять тем временем подошла и обхватила колдунью руками за плечи, а ногами за талию. Ларон влил мед в рот Уэнсомер, и она сделала несколько жадных, больших глотков и закашлялась.
– Нет-нет, не сдавливай мне шею, держись за плечи, – приказала она, обращаясь к Девять. – Готова?
– Готова для чего, госпожа?
– Ларон, будь осторожнее. Постарайся скрыться…
С улицы донеслись крики и топот. Уэнсомер прыгнула в воздух.
Она ожидала, что Девять взвизгнет, но магическое создание лишь крепче вцепилось ногами и руками, соблюдая указание не хватать колдунью за шею. Вилла Уэнсомер располагалась ниже временного дворца, но эфирные крылья справились с задачей. Дождь хлестал по коже, пока Уэнсомер искала восходящие воздушные потоки и пыталась набрать высоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176