245-280.
2. Цитаты из Нового Завета приводятся по Библии, изданной Московской Патриархией
по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II.
Российское библейское общество, Москва, 1993 (Прим. переводчика).
3. __________(запечатывать) - деноминативный глагол от _______ (печать,
отпечаток, знак). Этимология этих терминов точно не выяснена. Некоторые авторы
выявляют в них смысл "треснуть", "разорвать", "сломать" (печать, заставляющая
растрескаться глину или воск, когда ее прикладывают) или "нагревать",
"съеживать", находя в существительном смысл "трещина". Насилие, взлом и
созидание через деформацию могли бы быть также включенными в это семантическое
поле, которое не было бы, следовательно, чуждым к тому, что касается "страстей".
Тем не менее "использование печати осуществлялось до греков в эгейском мире",
нельзя исключить и заимствование (Cf. p.ex. Chantraine, Dictionnaire
etymologique de la langue grecque).
296 Ю. Кристева
В латинском варианте в этой фразе шестой главы Евангелия от Иоанна вводится
"signavil", из которого и взято значение "sens" (смысл) в глаголе "sceller"
(скреплять печатью), исключающее другие возможные значения.
Можно добавить еще и употребление этого термина у Григория Назианзина в смысле
"крещения" в сравнении с Павлом: "В Нем и вы, услышав слово истины,
благовествование вашего спасения, и уверовав в Него, запечатлены обетованным
Святым Духом" (Еф.1,13).
Thesaurus Craecae Linguae отмечает, что через Стфрссуч, может обозначаться
обрезание евреев как знак союза с Богом Авраама. 4. Некоторые уже высказывали
утверждение о космическом характере откровения Иоанна: Иисус приходит от Бога
(Ин 8,42; 3,19) или сходит с небес (Ин.6,38); он приходит в мир (Ин. 3,19;
12,46;
6,14; 11,27 и т.д.); он возвращается туда, откуда произошел (14,2; 12,28; 13,1;
и т.д.); он воскресает после Пасхи (14, 16, 16-22 и т.д.) (С(. Virgilio
Pasquetto, Incarnazione e Communione con Dio, Rome, 1982, cite par Leon-Dufour,
p.257). Абсолютная сигнификация представляется в виде космического пути,
процесса, который разворачивается и в котором можно мыслить как обозначения, так
и способы перемещений.
Юлия Кристева
РЕБЕНОК С НЕВЫСКАЗАННЫМ СМЫСЛОМ
ВООБРАЖАЕМОЕ КАК ГРАНИЦА МЕЖДУ БИОЛОГИЕЙ И ЯЗЫКОМ
Некоторые отставания в овладении языком или затруднения при изучении логических
и грамматических категории могут иметь трудные для идентификации психологические
причины. Еще труднее рассматривать их соматический уровень. Однако эти
повреждения в структуре мозгового центра, даже когда они минимальные, затрудняют
доступ к символическому, но дают ребенку возможность обширного и интенсивного
использования воображаемого.
Я называю символическим речевые упражнения, основанные на логических и
грамматических правилах диалога. Я называю воображаемым представление
идентификационных стратегий, интроекцию и проекцию, мобилизующие телесное
изображение меня и другого и использующие в качестве первостепенных процессы
смещения (сдвига) и конденсации (сжатия).
Конечно, воображаемое является зависимым от стадии зеркала. Оно конституирует
подлинный образ субъекта в период его формирования. Для этого оно мобилизует
представления, предлагаемые ребенку в игре, всю гамму идентификаций:
нарциссическую идентификацию, сопровождающуюся превосходством над материнским
образом или редупликацией с ним, первичную идентификацию с отцом, благоприятным
для "личной предыстории"1, вторичную идентификацию через эдипов комплекс и, как
его вариант, истерическую идентификацию с фаллической ролью и т.д. Воображаемое
- это калейдоскоп моих образов, исходя из которых формируется субъект
высказывания. Но мы не должны забывать, что воображаемое простирает свое влияние
вплоть до психических модальностей, предшествовавших зеркальной идентификации,
то есть вплоть до психических репрезентантов эмоций, подчиненных изменчивым
прави-
298 Ю. Кристева
лам отклонения и ассимиляции, сжатия и сдвига. Можно высказать гипотезу о том,
что этот воображаемый уровень семиотического смысла, в противоположность
лингвистическому значению, ближе к специфическим репрезентантам влечении нижних
слоев мозга. Таким образом, он может служить связующим звеном между этими слоями
и корой головного мозга, которая управляет лингвистической реализацией,
конституируя также дополнительные церебральные контуры, способные устранять
возможные биопсихологические недостатки. Вот почему у ребенка, который не имеет
активного опыта символической коммуникации, и понимание которого пассивно и
пунктуально, поскольку то, что он запоминает, является малодостоверным,
воображаемое - это способ подхода если не к лингвистическому значению, то, по
крайней мере, к более архаичным эмоциональным представлениям. Что касается их
драматургии, которая не перестает существовать, продолжает мучить его или
доставляет наслаждение.
Итак, я различаю, с одной стороны, смысл эмоций и влечений, упорядоченный
первичными процессами, сенсорные векторы которых часто являются различными
языковыми уровнями (звук: мелодия, ритм; цвет; запах и т.д.), которые я называю
семиотикой, и, с другой стороны, лингвистическое значение, реализующееся в
лингвистических знаках и их логико-синтаксическом упорядочивании. Отличаясь от
семиотического уровня, этот лингвистический уровень делает неизбежными
биологические и психические условия, дополняющие происходящее2. Конечно,
воображаемое, понятое в смысле произведенного воображением или вымыслом,
возникает из лингвистического значения. Оно неотделимо от логики и грамматики.
Тем не менее лингвистическое осуществление имеет свои психические предусловия,
которые удерживают меня в воображаемом, предусловия, являющиеся врожденными у
некоторых детей, либо претерпевшие повреждение во время внутриутробной жизни или
во время родов, и которые терапевт мог бы попытаться воспроизвести в качестве
точного опыта того, что способно создать воображаемое.
Я сделаю еще один шаг. Трудности подхода к символическому, на которые я ссылаюсь
и вследствие которых некоторые дети не имеют естественного и спонтанного доступа
к значению, имея доступ к смыслу, являются поводами для депрессий, более или
менее выявленных и имеющих большие или меньшие последствия для ребенка. Таким
образом, депрессия в плане языка характеризуется неприятием символического3.
"Язык не принимается в рас-
299 Ребенок с невысказанным смыслом
чет, ваши значения мне безразличны, я не являюсь вашим родственником, я
отстраняюсь, я даже не сопротивляюсь вам, как делал бы ребенок с трудным
характером, я не отсекаю смысловые связи, как сделал бы страдающий аутизмом, я
умираю для вас, отграниченный непробиваемой стеной моего невысказанного смысла"
- вот то, что мог бы сказать ребенок касательно "лингвистических проблем" и
причины своего подавленного и замкнутого состояния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
2. Цитаты из Нового Завета приводятся по Библии, изданной Московской Патриархией
по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II.
Российское библейское общество, Москва, 1993 (Прим. переводчика).
3. __________(запечатывать) - деноминативный глагол от _______ (печать,
отпечаток, знак). Этимология этих терминов точно не выяснена. Некоторые авторы
выявляют в них смысл "треснуть", "разорвать", "сломать" (печать, заставляющая
растрескаться глину или воск, когда ее прикладывают) или "нагревать",
"съеживать", находя в существительном смысл "трещина". Насилие, взлом и
созидание через деформацию могли бы быть также включенными в это семантическое
поле, которое не было бы, следовательно, чуждым к тому, что касается "страстей".
Тем не менее "использование печати осуществлялось до греков в эгейском мире",
нельзя исключить и заимствование (Cf. p.ex. Chantraine, Dictionnaire
etymologique de la langue grecque).
296 Ю. Кристева
В латинском варианте в этой фразе шестой главы Евангелия от Иоанна вводится
"signavil", из которого и взято значение "sens" (смысл) в глаголе "sceller"
(скреплять печатью), исключающее другие возможные значения.
Можно добавить еще и употребление этого термина у Григория Назианзина в смысле
"крещения" в сравнении с Павлом: "В Нем и вы, услышав слово истины,
благовествование вашего спасения, и уверовав в Него, запечатлены обетованным
Святым Духом" (Еф.1,13).
Thesaurus Craecae Linguae отмечает, что через Стфрссуч, может обозначаться
обрезание евреев как знак союза с Богом Авраама. 4. Некоторые уже высказывали
утверждение о космическом характере откровения Иоанна: Иисус приходит от Бога
(Ин 8,42; 3,19) или сходит с небес (Ин.6,38); он приходит в мир (Ин. 3,19;
12,46;
6,14; 11,27 и т.д.); он возвращается туда, откуда произошел (14,2; 12,28; 13,1;
и т.д.); он воскресает после Пасхи (14, 16, 16-22 и т.д.) (С(. Virgilio
Pasquetto, Incarnazione e Communione con Dio, Rome, 1982, cite par Leon-Dufour,
p.257). Абсолютная сигнификация представляется в виде космического пути,
процесса, который разворачивается и в котором можно мыслить как обозначения, так
и способы перемещений.
Юлия Кристева
РЕБЕНОК С НЕВЫСКАЗАННЫМ СМЫСЛОМ
ВООБРАЖАЕМОЕ КАК ГРАНИЦА МЕЖДУ БИОЛОГИЕЙ И ЯЗЫКОМ
Некоторые отставания в овладении языком или затруднения при изучении логических
и грамматических категории могут иметь трудные для идентификации психологические
причины. Еще труднее рассматривать их соматический уровень. Однако эти
повреждения в структуре мозгового центра, даже когда они минимальные, затрудняют
доступ к символическому, но дают ребенку возможность обширного и интенсивного
использования воображаемого.
Я называю символическим речевые упражнения, основанные на логических и
грамматических правилах диалога. Я называю воображаемым представление
идентификационных стратегий, интроекцию и проекцию, мобилизующие телесное
изображение меня и другого и использующие в качестве первостепенных процессы
смещения (сдвига) и конденсации (сжатия).
Конечно, воображаемое является зависимым от стадии зеркала. Оно конституирует
подлинный образ субъекта в период его формирования. Для этого оно мобилизует
представления, предлагаемые ребенку в игре, всю гамму идентификаций:
нарциссическую идентификацию, сопровождающуюся превосходством над материнским
образом или редупликацией с ним, первичную идентификацию с отцом, благоприятным
для "личной предыстории"1, вторичную идентификацию через эдипов комплекс и, как
его вариант, истерическую идентификацию с фаллической ролью и т.д. Воображаемое
- это калейдоскоп моих образов, исходя из которых формируется субъект
высказывания. Но мы не должны забывать, что воображаемое простирает свое влияние
вплоть до психических модальностей, предшествовавших зеркальной идентификации,
то есть вплоть до психических репрезентантов эмоций, подчиненных изменчивым
прави-
298 Ю. Кристева
лам отклонения и ассимиляции, сжатия и сдвига. Можно высказать гипотезу о том,
что этот воображаемый уровень семиотического смысла, в противоположность
лингвистическому значению, ближе к специфическим репрезентантам влечении нижних
слоев мозга. Таким образом, он может служить связующим звеном между этими слоями
и корой головного мозга, которая управляет лингвистической реализацией,
конституируя также дополнительные церебральные контуры, способные устранять
возможные биопсихологические недостатки. Вот почему у ребенка, который не имеет
активного опыта символической коммуникации, и понимание которого пассивно и
пунктуально, поскольку то, что он запоминает, является малодостоверным,
воображаемое - это способ подхода если не к лингвистическому значению, то, по
крайней мере, к более архаичным эмоциональным представлениям. Что касается их
драматургии, которая не перестает существовать, продолжает мучить его или
доставляет наслаждение.
Итак, я различаю, с одной стороны, смысл эмоций и влечений, упорядоченный
первичными процессами, сенсорные векторы которых часто являются различными
языковыми уровнями (звук: мелодия, ритм; цвет; запах и т.д.), которые я называю
семиотикой, и, с другой стороны, лингвистическое значение, реализующееся в
лингвистических знаках и их логико-синтаксическом упорядочивании. Отличаясь от
семиотического уровня, этот лингвистический уровень делает неизбежными
биологические и психические условия, дополняющие происходящее2. Конечно,
воображаемое, понятое в смысле произведенного воображением или вымыслом,
возникает из лингвистического значения. Оно неотделимо от логики и грамматики.
Тем не менее лингвистическое осуществление имеет свои психические предусловия,
которые удерживают меня в воображаемом, предусловия, являющиеся врожденными у
некоторых детей, либо претерпевшие повреждение во время внутриутробной жизни или
во время родов, и которые терапевт мог бы попытаться воспроизвести в качестве
точного опыта того, что способно создать воображаемое.
Я сделаю еще один шаг. Трудности подхода к символическому, на которые я ссылаюсь
и вследствие которых некоторые дети не имеют естественного и спонтанного доступа
к значению, имея доступ к смыслу, являются поводами для депрессий, более или
менее выявленных и имеющих большие или меньшие последствия для ребенка. Таким
образом, депрессия в плане языка характеризуется неприятием символического3.
"Язык не принимается в рас-
299 Ребенок с невысказанным смыслом
чет, ваши значения мне безразличны, я не являюсь вашим родственником, я
отстраняюсь, я даже не сопротивляюсь вам, как делал бы ребенок с трудным
характером, я не отсекаю смысловые связи, как сделал бы страдающий аутизмом, я
умираю для вас, отграниченный непробиваемой стеной моего невысказанного смысла"
- вот то, что мог бы сказать ребенок касательно "лингвистических проблем" и
причины своего подавленного и замкнутого состояния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111