Я не игнорирую подавленные чувства, и в этом смысле
бессознательное не существует. Однако то, чем я способен наполнить свои
переживания, не ограничено вещами, данными в представлении; мое бытие не
сводится к тому, что проявлено эксплицитно и непосредственно меня затрагивает.
То, что только жизнеспособно - амбивалентно; например чувства, не имеющие
названия, или неподлинные состояния бытия, привычка к которым полностью не
утрачена. Разница между иллюзией и восприятием внутренняя, и истина восприятия
может быть прочитана только в том случае, если исходить из самого восприятия. Я
могу обознаться; например, принять солнечный зайчик в отдалении за камень.
Следовательно, нельзя сказать, что камень виден в том же смысле, в котором я
должен был бы видеть пятно света, если бы подошел ближе. Камень, так же как и
остальные вещи, находящиеся на расстоянии, появляется в поле смешанной
структуры, в котором взаимосвязи явно еще не различимы. В этом смысле иллюзия,
подобно образу, не наблюдаема. Это означает, что она пока не завладела моим
телом, и я могу осознать и объяснить ее. Но, тем не менее, я способен этим
пренебречь и впасть в иллюзию. Неверно было бы сказать, что ошибиться
невозможно, а ощущения, по крайней мере, не оставляют места для сомнений, если
ограничивать себя тем, что действительно видишь. Каждое ощущение уже несет в
себе значение, зависящее от того, насколько ясен или темен его контекст.
Чувственные данные изменяются в тот момент, когда я перехожу от восприятия
иллюзорного камня к восприятию действительного пятна света. Если бы ощущения
исключали ошибку, то безошибочными были бы и восприятия, а иллюзия была бы
невозможна. Я вижу камень, который в действительности иллюзорен, в том смысле,
что мое целостное перцептуальное и моторное поле закрепляют за солнечным
зайчиком значение "камень на тропинке", и я уже готовлюсь к тому, чтобы
почувствовать под ногами его гладкую и твердую поверхность. Фактически
невозможно отличить правильное восприятие от иллюзорного, если использовать
способ, аналогичный тому, с помощью которого соответственно различаются
адекватная и неадекватная мысль. Мое утверждение о правильности восприятия
основывается на том, что тело находит определенную поддержку в зрительном поле.
Однако это вовсе не означает, что подобная поддержка каким-либо образом
охватывает все. Она была бы таковой только в том случае, если бы мое состояние
сводилось только к состоянию артикулированного восприятия всех возможных в
принципе внутренних и внешних
90 М. Мерло-Понти
горизонтов объекта. В переживании истинности восприятия я допускаю, что его
адекватность может быть исследована более детально. Я начинаю доверять миру.
Восприятие непосредственно привносит веру в целостность будущих переживании, но
осуществляет это в настоящем, которое не дает абсолютных гарантий на будущее.
Восприятие устанавливает веру в мир. Оно - обнаружение мира, который определяет
возможность перцептуальной истины. Мир, таким образом, позволяет нам
"вычеркнуть" предшествующую иллюзию, рассматривая ее как нереальную и пустую.
Если боковым зрением я вдруг увидел, что будто бы большое тело движется в
некотором отдалении, задевая края моего визуального поля, и концентрируюсь в
этом направлении, фантазм отступает и занимает положенное ему место; это только
что-то мелькнуло перед глазами. Я думал, что заметил тень, а сейчас понимаю, что
это только мелькание. Я привержен миру, и это обеспечивает возможность вариаций
в cogito, возможность предпочесть одно cogito другому и достичь истинности в
мышлении за пределами представления. В каждый момент переживания иллюзии мне
предоставлялась возможность коррекции, так как иллюзия, несмотря на то, что она
противоположна устойчивому явлению, также основана на вере в мир и находится от
нее в зависимости. Иллюзия не преграждает мне доступ к истине, поскольку бытие
раскрывает горизонт возможных верификаций. Однако по этой же самой причине я не
застрахован от ошибки, поскольку мир, который я стремлюсь постигнуть в каждом
явлении и который наделяет явления обоснованно или не обоснованно определенным
значением истины, не обеспечивает их необходимости.
91 Пространство
Примечания:
Перевод В. А. Суровцева и Е. А. Наймана второй главы второй части книги М.
Мерло-Понти "Феноменология восприятия" выполнен по изданию: М. Merleau-Ponty
Pheno-menologie de la perception. - Paris: Gallimard, 1945. P.281-344.
1. Под классической концепцией интенциональности мы понимаем концепцию, которая
представлена в Р. Lachieze-Rey L'ldealisme kantien, сходную с Кантовской, или
концепцию Гуссерля, относящуюся ко второму периоду его философствования (период
Идей).
2. Stratton, Some preliminary experiments on uision without inversion of the
retinal image.
3. Stratton, Vision without inversion of the retinal image.
4. Такова, по крайней мере, имплицитная интерпретация Стрэттона.
5. Stratton, Some preliminary experiments, стр. 617.
6. Stratton, Vision without inversion, стр. 350.
7. Там же, стр. 346.
8. Stratton, The spatial harmony of touch and sight, стр. 492-505.
9. Там же.
10. Stratton, Some preliminary experiments, стр. 614.
11. Stratton, Vision without inversion, стр. 350.
12. Wertheimer, Experementelle Studien Uber das Sehen von Bewegung, стр. 258.
13. Там же, стр. 253.
14. Nagel, цитируется у Вертгеймера, там же, стр. 257.
15. La Strukture du Comportement, стр. 199.
16. Изменение направления в акустических феноменах чрезвычайно трудно
осуществить. Если мы, с целью достижения псевдофонии, устраиваем так, чтобы
звуки, идущие слева, достигали правого уха ранее, чем левого, мы получаем
инверсию слухового поля, которая сравнима с инверсией зрительного поля,
представленной экспериментом Страттона. Даже после долгих тренировок
экспериментируемые не могут "скорректировать" слуховое поле. Только с помощью
слуха местоположение источника звука, в конце концов, устанавливается неверно.
Оно устанавливается корректно, и кажется, что звук исходит от источника слева
только в том случае, если объект и слышим, и видим одновременно. Р. Т. Young,
Auditory localization with acoustical transposition of the ears.
17. Экспериментируемый, в эксперименте со слуховой инверсией, может вызвать
иллюзию корректной локализации в тот момент, когда он видит источник звука,
именно потому, что он сдерживает слуховые феномены и "живет" визуальными
данными. Р. Т. Young, там же.
18. Stratton, Vision without inversion, первый день эксперимента. Вертгеймер
говорит о "визуальном вертиго" (Experimentelle Studien, стр. 257-259). Мы
сохраняем вертикальное положение в физическом смысле не из-за устройства скелета
и даже не в результате регуляции
92
М. Мерло-Понти
мышечного тонуса посредством нервной системы, а поскольку захвачены миром. Если
подобная захваченность серьезно нарушена, тело разрушается и становится просто
объектом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
бессознательное не существует. Однако то, чем я способен наполнить свои
переживания, не ограничено вещами, данными в представлении; мое бытие не
сводится к тому, что проявлено эксплицитно и непосредственно меня затрагивает.
То, что только жизнеспособно - амбивалентно; например чувства, не имеющие
названия, или неподлинные состояния бытия, привычка к которым полностью не
утрачена. Разница между иллюзией и восприятием внутренняя, и истина восприятия
может быть прочитана только в том случае, если исходить из самого восприятия. Я
могу обознаться; например, принять солнечный зайчик в отдалении за камень.
Следовательно, нельзя сказать, что камень виден в том же смысле, в котором я
должен был бы видеть пятно света, если бы подошел ближе. Камень, так же как и
остальные вещи, находящиеся на расстоянии, появляется в поле смешанной
структуры, в котором взаимосвязи явно еще не различимы. В этом смысле иллюзия,
подобно образу, не наблюдаема. Это означает, что она пока не завладела моим
телом, и я могу осознать и объяснить ее. Но, тем не менее, я способен этим
пренебречь и впасть в иллюзию. Неверно было бы сказать, что ошибиться
невозможно, а ощущения, по крайней мере, не оставляют места для сомнений, если
ограничивать себя тем, что действительно видишь. Каждое ощущение уже несет в
себе значение, зависящее от того, насколько ясен или темен его контекст.
Чувственные данные изменяются в тот момент, когда я перехожу от восприятия
иллюзорного камня к восприятию действительного пятна света. Если бы ощущения
исключали ошибку, то безошибочными были бы и восприятия, а иллюзия была бы
невозможна. Я вижу камень, который в действительности иллюзорен, в том смысле,
что мое целостное перцептуальное и моторное поле закрепляют за солнечным
зайчиком значение "камень на тропинке", и я уже готовлюсь к тому, чтобы
почувствовать под ногами его гладкую и твердую поверхность. Фактически
невозможно отличить правильное восприятие от иллюзорного, если использовать
способ, аналогичный тому, с помощью которого соответственно различаются
адекватная и неадекватная мысль. Мое утверждение о правильности восприятия
основывается на том, что тело находит определенную поддержку в зрительном поле.
Однако это вовсе не означает, что подобная поддержка каким-либо образом
охватывает все. Она была бы таковой только в том случае, если бы мое состояние
сводилось только к состоянию артикулированного восприятия всех возможных в
принципе внутренних и внешних
90 М. Мерло-Понти
горизонтов объекта. В переживании истинности восприятия я допускаю, что его
адекватность может быть исследована более детально. Я начинаю доверять миру.
Восприятие непосредственно привносит веру в целостность будущих переживании, но
осуществляет это в настоящем, которое не дает абсолютных гарантий на будущее.
Восприятие устанавливает веру в мир. Оно - обнаружение мира, который определяет
возможность перцептуальной истины. Мир, таким образом, позволяет нам
"вычеркнуть" предшествующую иллюзию, рассматривая ее как нереальную и пустую.
Если боковым зрением я вдруг увидел, что будто бы большое тело движется в
некотором отдалении, задевая края моего визуального поля, и концентрируюсь в
этом направлении, фантазм отступает и занимает положенное ему место; это только
что-то мелькнуло перед глазами. Я думал, что заметил тень, а сейчас понимаю, что
это только мелькание. Я привержен миру, и это обеспечивает возможность вариаций
в cogito, возможность предпочесть одно cogito другому и достичь истинности в
мышлении за пределами представления. В каждый момент переживания иллюзии мне
предоставлялась возможность коррекции, так как иллюзия, несмотря на то, что она
противоположна устойчивому явлению, также основана на вере в мир и находится от
нее в зависимости. Иллюзия не преграждает мне доступ к истине, поскольку бытие
раскрывает горизонт возможных верификаций. Однако по этой же самой причине я не
застрахован от ошибки, поскольку мир, который я стремлюсь постигнуть в каждом
явлении и который наделяет явления обоснованно или не обоснованно определенным
значением истины, не обеспечивает их необходимости.
91 Пространство
Примечания:
Перевод В. А. Суровцева и Е. А. Наймана второй главы второй части книги М.
Мерло-Понти "Феноменология восприятия" выполнен по изданию: М. Merleau-Ponty
Pheno-menologie de la perception. - Paris: Gallimard, 1945. P.281-344.
1. Под классической концепцией интенциональности мы понимаем концепцию, которая
представлена в Р. Lachieze-Rey L'ldealisme kantien, сходную с Кантовской, или
концепцию Гуссерля, относящуюся ко второму периоду его философствования (период
Идей).
2. Stratton, Some preliminary experiments on uision without inversion of the
retinal image.
3. Stratton, Vision without inversion of the retinal image.
4. Такова, по крайней мере, имплицитная интерпретация Стрэттона.
5. Stratton, Some preliminary experiments, стр. 617.
6. Stratton, Vision without inversion, стр. 350.
7. Там же, стр. 346.
8. Stratton, The spatial harmony of touch and sight, стр. 492-505.
9. Там же.
10. Stratton, Some preliminary experiments, стр. 614.
11. Stratton, Vision without inversion, стр. 350.
12. Wertheimer, Experementelle Studien Uber das Sehen von Bewegung, стр. 258.
13. Там же, стр. 253.
14. Nagel, цитируется у Вертгеймера, там же, стр. 257.
15. La Strukture du Comportement, стр. 199.
16. Изменение направления в акустических феноменах чрезвычайно трудно
осуществить. Если мы, с целью достижения псевдофонии, устраиваем так, чтобы
звуки, идущие слева, достигали правого уха ранее, чем левого, мы получаем
инверсию слухового поля, которая сравнима с инверсией зрительного поля,
представленной экспериментом Страттона. Даже после долгих тренировок
экспериментируемые не могут "скорректировать" слуховое поле. Только с помощью
слуха местоположение источника звука, в конце концов, устанавливается неверно.
Оно устанавливается корректно, и кажется, что звук исходит от источника слева
только в том случае, если объект и слышим, и видим одновременно. Р. Т. Young,
Auditory localization with acoustical transposition of the ears.
17. Экспериментируемый, в эксперименте со слуховой инверсией, может вызвать
иллюзию корректной локализации в тот момент, когда он видит источник звука,
именно потому, что он сдерживает слуховые феномены и "живет" визуальными
данными. Р. Т. Young, там же.
18. Stratton, Vision without inversion, первый день эксперимента. Вертгеймер
говорит о "визуальном вертиго" (Experimentelle Studien, стр. 257-259). Мы
сохраняем вертикальное положение в физическом смысле не из-за устройства скелета
и даже не в результате регуляции
92
М. Мерло-Понти
мышечного тонуса посредством нервной системы, а поскольку захвачены миром. Если
подобная захваченность серьезно нарушена, тело разрушается и становится просто
объектом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111