Он был очень тяжелый, но теперь она хотя бы могла с ним справиться.
Посмотрев на пакеты с едой и вещи, выкинутые Караной, Шанд взвесил свой рюкзак, подержав в руках, потом сунул часть из них к себе. С минуту Карана пристально смотрела на него, рассерженная этим поступком.
– Ты старый дурак, – сказала она, хотя и понимала, что он прав. Рискованно было пускаться в путь, не имея при себе все самое необходимое.
Они медленно спускались по склону на дно моря. Тут и там попадались огромные глыбы серого известняка, скатившиеся сюда с утесов во время обвала. В середине дня путешественники заметили слева узкую полоску зелени на фоне возвышающегося горного массива. Это был каньон. Отвесные склоны нависших над ними скал были покрыты сверкающей солью, однако на песке росли деревья. Уже было так жарко, как летом у Караны дома, в Готриме.
– А еще даже не полдень, – в отчаянии заметила девушка. Ей всегда было тяжело переносить сильную жару. – Что же будет в следующем месяце?
– Что будет на обратном пути?
К концу первого дня похода они шли по песку, покрытому коркой соли, который скрипел под ногами. Земля тут была бесплодна, и растительность попадалась лишь вблизи ручьев.
– Думаю, наши друзья гаршарды от нас отстали, – сказал Шанд в тот вечер.
– Они никогда от нас не отстанут, – мрачно ответила Карана.
– Чего они от тебя хотели, Карана?
Когда она ему объяснила, Шанд был потрясен.
– Жаль, что ты мне не сказала раньше. Тогда я бы вообще сюда не пошел.
– Прости. Когда я... отказалась от своего дара, должно быть, я подавила и память. Я ничего не помнила, пока они не взялись за меня в пещере. – Она взглянула в глаза Шанда, в которых отражалось пламя костра. – Я никогда не буду в безопасности, не так ли?
– Я... да, не будешь, пока это не разрешится так или иначе. Наверно, способ, которым ты устанавливаешь контакт, уникален.
Каране не хотелось это обсуждать.
– Пошли – нам надо их опередить.
Назавтра был первый день тэйса – начало весны и нового года. Правда, путешественникам не стало лучше, чем в старом году. Они добрались до каньона и два дня шли по нему, наслаждаясь тенью. На второй день, проведенный в каньоне, они увидели то, что показалось им миражом на этой выжженной земле: глубокое горное озеро со свежей водой. Карана поплавала, пока Шанд на другом конце озера удил рыбу. Попались одни лангусты.
– Как жаль, что ты выбросила сковородки, – заметил он, когда Карана вышла из воды, вытирая свои кудри рубашкой.
– Вполне достаточно костра, – улыбнулась она, поворачивая в сторону деревьев.
Она вернулась с охапкой хвороста, и скоро запылал яркий огонь. Затем она уселась на плоский камень и принялась расчесывать своиогненно-рыжие волосы. Набросив на плечи плащ, Карана погрузилась в размышления.
Стемнело. Они вкусно поужинали лангустами с овощами, испеченными на углях. Потом они сидели у костра с медными кружками чая. Шанд посмотрел на Карану.
– Наконец-то ты выздоровела! – сказал он. – Я рад. – Встретившись с ним взглядом, Карана долго молчала, размышляя обо всем, что они вместе пережили, а также о своей прошлой жизни.
– Да, – наконец выговорила она. – Думаю, я стала сильнее, чем когда-либо. Я больше не боюсь безумия. Моя бедная мать – все эти годы я ненавидела ее за то, что она оставила меня одну. Теперь я лучше ее понимаю. И всем этим я обязана тебе. Все, что у меня есть, – твое. Тебе стоит лишь сказать.
Карана грациозно опустилась перед ним на колени и наклонила голову, коснувшись песка. Шанд был глубоко растроган. Воздавались ли ему когда-нибудь такие почести? Но одновременно он ощущал раздражение, зная, что сделал для девушки меньше, чем должен был.
– Поднимись, дитя, – сурово произнес он, и Карана притихла, полагая, что жест ее отвергнут. Он обнял ее и провел рукой по кудрям. Она вернулась на свой камень.
– Ты действительно обязана мне жизнью. В тот первый день я трижды вдыхал ее в тебя. Но дальше ты справилась сама.
Карана помолчала, потом ее мысли снова вернулись к теме, постоянно ее занимавшей.
– Ты действительно считаешь, что Лиан пошел по своей воле?
– Не знаю, что и думать. Зачем было Тензору его уводить? Для чего Лиан ему нужен? Лиан – дзаинянин, а дзаинянам нельзя особенно доверять!
Карана поморщилась.
– Не говори так – они точно такие же, как мы с тобой. Он никогда не хотел Зеркало для себя: Лиан равнодушен к подобным вещам. Он одержим только Преданиями.
Карана знала, что Лиан безумно желает создать новое Великое Сказание. Быть может, он решил, что с помощью Тензора ему удастся осуществить мечту, и потому увязался за ним, когда тот уходил из зала Тайного Совета? Могло ли так быть?
– Неужели он бы тебя покинул в Туркаде после всего, что вы вместе пережили?
– Вряд ли, – еле слышно ответила Карана.
– Возможно, он увидел, как ты упала, и сбежал от ужаса и горя, подумав, что ты умерла. Или, быть может... Вы с Лианом причинили Тензору слишком много вреда. И Тензор...
– Не говори так. Я не знаю, что правда, а что нет. – Она горестно умолкла.
– Хватит об этом, – сказал Шанд. – У меня для тебя подарок. – Он нащупал что-то на дне рюкзака. – Я собирался отдать это тебе в тот день в Эшмоде, но ты так непочтительно со мной обошлась. – Он нахмурился и бросил на нее злобный взгляд.
Карана растерялась. У Шанда был такой вид, что она почувствовала себя пристыженной и смутилась.
– Я шучу, – сказал Шанд. Он развернул небольшой ларец из кедрового дерева и протянул ей.
Карана открыла ларец и увидела маленький флакончик из драгоценного хрусталя с пробкой из черного дерева и слоновой кости.
– О, ты не должен дарить мне его, – возразила она. – Это такая красивая и дорогая вещь.
– Открой его.
Карана вынула пробку, и на нее повеяло чудесным ароматом лимонного цветения – любимых духов ее матери и самой Караны. Слезы потекли у нее по щекам. Она закрыла флакон и сидела не вытирая слез.
– Спасибо. Но мне нечего подарить тебе взамен.
– То, что ты мне подарила, гораздо ценнее, чем этот маленький подарок, – сказал он. – Ты вернула мне самоуважение.
Карана не стала задавать вопросы. Она знала, что не получит на них ответы.
– Где ты это раздобыл?
– Флакон? Он у меня давным-давно. Очень старинный, и как раз правильно, что он попал к тебе: думаю, он сделан в Баннадоре. Мне его наполнили в Эшмоде. Там, на склонах моря, выращивают самые лучшие лимоны для духов.
Карана снова открыла флакон, коснулась пробкой кожи за ушами и чуть-чуть надушила волосы. Потом, улыбаясь какой-то тайной мысли, спрятала это сокровище.
– Еще не менее тридцати дней, – прошептала она. – Это ожидание невыносимо. А что если Лиан пошел по своей воле?
Шанд обнял ее.
– Если ты не уверена, всегда разумнее предполагать лучшее, а не худшее. Должно быть, Лиан зачем-то нужен Тензору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
Посмотрев на пакеты с едой и вещи, выкинутые Караной, Шанд взвесил свой рюкзак, подержав в руках, потом сунул часть из них к себе. С минуту Карана пристально смотрела на него, рассерженная этим поступком.
– Ты старый дурак, – сказала она, хотя и понимала, что он прав. Рискованно было пускаться в путь, не имея при себе все самое необходимое.
Они медленно спускались по склону на дно моря. Тут и там попадались огромные глыбы серого известняка, скатившиеся сюда с утесов во время обвала. В середине дня путешественники заметили слева узкую полоску зелени на фоне возвышающегося горного массива. Это был каньон. Отвесные склоны нависших над ними скал были покрыты сверкающей солью, однако на песке росли деревья. Уже было так жарко, как летом у Караны дома, в Готриме.
– А еще даже не полдень, – в отчаянии заметила девушка. Ей всегда было тяжело переносить сильную жару. – Что же будет в следующем месяце?
– Что будет на обратном пути?
К концу первого дня похода они шли по песку, покрытому коркой соли, который скрипел под ногами. Земля тут была бесплодна, и растительность попадалась лишь вблизи ручьев.
– Думаю, наши друзья гаршарды от нас отстали, – сказал Шанд в тот вечер.
– Они никогда от нас не отстанут, – мрачно ответила Карана.
– Чего они от тебя хотели, Карана?
Когда она ему объяснила, Шанд был потрясен.
– Жаль, что ты мне не сказала раньше. Тогда я бы вообще сюда не пошел.
– Прости. Когда я... отказалась от своего дара, должно быть, я подавила и память. Я ничего не помнила, пока они не взялись за меня в пещере. – Она взглянула в глаза Шанда, в которых отражалось пламя костра. – Я никогда не буду в безопасности, не так ли?
– Я... да, не будешь, пока это не разрешится так или иначе. Наверно, способ, которым ты устанавливаешь контакт, уникален.
Каране не хотелось это обсуждать.
– Пошли – нам надо их опередить.
Назавтра был первый день тэйса – начало весны и нового года. Правда, путешественникам не стало лучше, чем в старом году. Они добрались до каньона и два дня шли по нему, наслаждаясь тенью. На второй день, проведенный в каньоне, они увидели то, что показалось им миражом на этой выжженной земле: глубокое горное озеро со свежей водой. Карана поплавала, пока Шанд на другом конце озера удил рыбу. Попались одни лангусты.
– Как жаль, что ты выбросила сковородки, – заметил он, когда Карана вышла из воды, вытирая свои кудри рубашкой.
– Вполне достаточно костра, – улыбнулась она, поворачивая в сторону деревьев.
Она вернулась с охапкой хвороста, и скоро запылал яркий огонь. Затем она уселась на плоский камень и принялась расчесывать своиогненно-рыжие волосы. Набросив на плечи плащ, Карана погрузилась в размышления.
Стемнело. Они вкусно поужинали лангустами с овощами, испеченными на углях. Потом они сидели у костра с медными кружками чая. Шанд посмотрел на Карану.
– Наконец-то ты выздоровела! – сказал он. – Я рад. – Встретившись с ним взглядом, Карана долго молчала, размышляя обо всем, что они вместе пережили, а также о своей прошлой жизни.
– Да, – наконец выговорила она. – Думаю, я стала сильнее, чем когда-либо. Я больше не боюсь безумия. Моя бедная мать – все эти годы я ненавидела ее за то, что она оставила меня одну. Теперь я лучше ее понимаю. И всем этим я обязана тебе. Все, что у меня есть, – твое. Тебе стоит лишь сказать.
Карана грациозно опустилась перед ним на колени и наклонила голову, коснувшись песка. Шанд был глубоко растроган. Воздавались ли ему когда-нибудь такие почести? Но одновременно он ощущал раздражение, зная, что сделал для девушки меньше, чем должен был.
– Поднимись, дитя, – сурово произнес он, и Карана притихла, полагая, что жест ее отвергнут. Он обнял ее и провел рукой по кудрям. Она вернулась на свой камень.
– Ты действительно обязана мне жизнью. В тот первый день я трижды вдыхал ее в тебя. Но дальше ты справилась сама.
Карана помолчала, потом ее мысли снова вернулись к теме, постоянно ее занимавшей.
– Ты действительно считаешь, что Лиан пошел по своей воле?
– Не знаю, что и думать. Зачем было Тензору его уводить? Для чего Лиан ему нужен? Лиан – дзаинянин, а дзаинянам нельзя особенно доверять!
Карана поморщилась.
– Не говори так – они точно такие же, как мы с тобой. Он никогда не хотел Зеркало для себя: Лиан равнодушен к подобным вещам. Он одержим только Преданиями.
Карана знала, что Лиан безумно желает создать новое Великое Сказание. Быть может, он решил, что с помощью Тензора ему удастся осуществить мечту, и потому увязался за ним, когда тот уходил из зала Тайного Совета? Могло ли так быть?
– Неужели он бы тебя покинул в Туркаде после всего, что вы вместе пережили?
– Вряд ли, – еле слышно ответила Карана.
– Возможно, он увидел, как ты упала, и сбежал от ужаса и горя, подумав, что ты умерла. Или, быть может... Вы с Лианом причинили Тензору слишком много вреда. И Тензор...
– Не говори так. Я не знаю, что правда, а что нет. – Она горестно умолкла.
– Хватит об этом, – сказал Шанд. – У меня для тебя подарок. – Он нащупал что-то на дне рюкзака. – Я собирался отдать это тебе в тот день в Эшмоде, но ты так непочтительно со мной обошлась. – Он нахмурился и бросил на нее злобный взгляд.
Карана растерялась. У Шанда был такой вид, что она почувствовала себя пристыженной и смутилась.
– Я шучу, – сказал Шанд. Он развернул небольшой ларец из кедрового дерева и протянул ей.
Карана открыла ларец и увидела маленький флакончик из драгоценного хрусталя с пробкой из черного дерева и слоновой кости.
– О, ты не должен дарить мне его, – возразила она. – Это такая красивая и дорогая вещь.
– Открой его.
Карана вынула пробку, и на нее повеяло чудесным ароматом лимонного цветения – любимых духов ее матери и самой Караны. Слезы потекли у нее по щекам. Она закрыла флакон и сидела не вытирая слез.
– Спасибо. Но мне нечего подарить тебе взамен.
– То, что ты мне подарила, гораздо ценнее, чем этот маленький подарок, – сказал он. – Ты вернула мне самоуважение.
Карана не стала задавать вопросы. Она знала, что не получит на них ответы.
– Где ты это раздобыл?
– Флакон? Он у меня давным-давно. Очень старинный, и как раз правильно, что он попал к тебе: думаю, он сделан в Баннадоре. Мне его наполнили в Эшмоде. Там, на склонах моря, выращивают самые лучшие лимоны для духов.
Карана снова открыла флакон, коснулась пробкой кожи за ушами и чуть-чуть надушила волосы. Потом, улыбаясь какой-то тайной мысли, спрятала это сокровище.
– Еще не менее тридцати дней, – прошептала она. – Это ожидание невыносимо. А что если Лиан пошел по своей воле?
Шанд обнял ее.
– Если ты не уверена, всегда разумнее предполагать лучшее, а не худшее. Должно быть, Лиан зачем-то нужен Тензору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142