Перед тем как снова пуститься в путь, они доели и допили все, что у них было.
После часа ходьбы перед ними предстало большое озеро с чистой водой, которая, правда, оказалась такой соленой и горькой, что у Караны и Шанда начались желудочные спазмы. От этой воды их стала еще сильнее мучить жажда. Шанд лежал на берегу озера, держась за живот. Карана была в ужасе, опасаясь, что старик умрет.
После длительного отдыха в тени Шанду стало лучше, хотя организм был обезвожен. Карана пошла удить и поймала несколько мелких рыбешек. Они съели сочное мясо сырым, и это слегка утолило жажду. Но девушка знала, что без воды Шанд умрет через день, да и сама она протянет недолго. Всю ночь измученные Шанд с Караной плелись вперед, а незадолго до рассвета нашли крошечный родничок у подножия скал. Вода текла такой тонкой струйкой, что их мехи пришлось бы наполнять весь день, но ее было достаточно, чтобы спасти им жизнь и чтобы они взяли немного с собой.
Вечером они снова пустились в путь и наконец обнаружили дорогу, ведущую к самому низкому утесу Катадзы.
Еще через пару часов они добрались до ущелья, куда никогда не попадали солнечные лучи. Здесь, в лощине, росли какие-то серые растения, а выше на склоне зеленела трава. Казалось, утесы никогда не кончатся. Шанд был слишком слаб, чтобы взбираться на них дальше.
– Завтра станет лучше, – сказал он, очищая какой-то клубень, выкопанный Караной.
Девушка ничего не ответила. Ее мучил голод: за весь день она съела лишь горстку муравьиных яиц.
– Мы попытаемся завтра, – повторил Шанд на следующий день, но он был так измучен коликами, что Каране казалось: он никогда не сможет двинуться с места.
Наступило «завтра» но Шанд был не в состоянии подняться, а когда Карана вернулась с охоты с большой ящерицей – еда на несколько дней, – он не проявил никакого интереса.
– Ступай, – сказал он, – приведи помощь.
– Я тебя не покину, – возразила она, разрываясь между привязанностью к нему и желанием найти Лиана. Временами она почти чувствовалаЛиана, и то, что она чувствовала, ее пугало.
– Тебе придется, или мы умрем оба. Возьми пищу и иди.
– Ты умрешь, если я уйду!
– У меня достаточно воды, – со слабой улыбкой сказал Шанд. – И даже есть немного еды. От голода умирают неделями – ты вернешься раньше.
Карана колебалась. Она действительно страстно хотела идти дальше – в груди у нее жгло огнем. Но она не могла оставить Шанда.
35
Ужасное оскорбление
Когда Лиан, потрясенный беседой с Малиеной, вернулся к Тензору, он обнаружил, что тот все еще сидит в своем кресле из черного дерева, поставив локти на служившую столом скамью, которая располагалась вдоль всей стены. Она тоже была из черного дерева. В отполированной до блеска поверхности скамьи отражалось Зеркало, а в Зеркале – лицо Тензора: темные волосы, зачесанные волнами с широкого чела, длинный прямой нос и густая курчавая борода, скрывавшая нижнюю часть лица.
Тензор сжал раму Зеркала руками, и оно, покачнувшись, замерло на месте. В нем появилось изображение – в точности то самое, которое Лиан видел прошлой зимой в Туркаде.
Это был мрачный пейзаж с черными тенями. Равнину, испещренную какими-то пузырьками стального цвета, пересекала глубокая расселина. Железная башня накренилась, словно собираясь упасть. На заднем плане горы, похожие на фарфоровые черепки, вонзались в небо. Маленькое красное солнце пыталось разорвать грозовые тучи, но безуспешно.
Это был Аркан – или, быть может, воспоминание Тензора тысячелетней давности. Существовал ли еще Аркан?
Изображение отличалось от того, которое предстало перед Мендарком: оно было живое. Солнце и луна двигались по небу, тучи проплывали, свет усиливался.
Однако, кроме этой картинки, Тензору так ничего и не удалось извлечь из Зеркала. Он рвал на себе волосы, сердито орал на Лиана и порой даже покрикивал на своих друзей аркимов. Малиена была довольна, когда Лиан сообщил ей об этом.
Тензор так сильно стукнул кулаком по скамье, что Зеркало подскочило и опрокинулось.
– Почему оно не открывается? Почему? Почему?
– Ялкара заперла его, и есть только один ключ. Этот ключ у меня, – сказал Лиан, думая вслух.
Тензор резко повернул к нему голову с буйной гривой волос, и Лиан был потрясен, осознав, что желает аркиму успеха с Зеркалом вопреки мрачным прогнозам Малиены.
«Нет! – подумал он. – Я должен написать Сказание, но мне не нужно ему помогать. Пусть сделает это сам или совсем не делает».
– Что? – вскричал Тензор.
– Ничего, – ответил Лиан, отступая бочком. – Я ошибся. – Вдруг его схватили за горло и высоко подняли в воздух.
– Что ты сказал? –орал Тензор, изо всех сил тряся Лиана. Потом швырнул его на пол и наступил на него.
– Феламора... сказала это на Тайном Совете, – задыхаясь, объяснил Лиан. Рука у него ныла: он приземлился на локоть.
Тензор отвернулся и словно забыл о присутствии Лиана.
– Да, сказала! Что она имела в виду? – задумчиво произнес он. – Как заперла? Как?– Он принялся расхаживать по комнате. – У Феламоры Зеркало пробыло совсем недолго – во время ее борьбы с Ялкарой, причем последней хозяйкой Зеркала была не она. Значит, и заперла его не Феламора. Только Ялкара могла это сделать, а ее давно нет. Но зачем? Я часто размышлял о Ялкаре. Только один человек умел читать в ее уме.
– А что это за ключ? – спросил Лиан. – Феламора говорила, что ключ у нее.
– Кто знает? Может быть, она вырвала секрет у Ялкары? – Тензор удалился, бормоча себе что-то под нос.
Когда Тензор вернулся, Лиан сказал:
– Я слышал, что аркимы отказались от Зеркала, поскольку его было опасно использовать. – Юноша надеялся с помощью Тензора заполнить кое-какие пробелы в истории Зеркала.
– Действительно опасно, и именно я это сделал – хотя Зеркало и было моей самой ценной вещью. Я тайно привез его на Сантенар, а это было недопустимо! Запрещалось перевозить предметы из одного мира в другой.
– Почему?
– Потому что они могли преобразиться и начать представлять собой угрозу – как Флейта. И Зеркало тоже! Если бы меня тогда поймали, мне был бы конец. Затем Квинлис (он был нашим предводителем до предателя Питлиса, летописец, – я же вижу, что ты хочешь спросить) пользовался Зеркалом. Он спас нас ценой своей жизни... – Тензор умолк. Он сидел и глядел куда-то вдаль, словно всматриваясь в давно ушедшие времена. – После этого им никто не пользовался. Зеркало лежало без присмотра в архиве, и при падении Тар Гаарна Ялкара его украла. Но теперь я долженего открыть любой ценой. Зачем ей было его запирать?
Взяв в руки Зеркало, он поднес его к самому лицу. Несмотря на смелые слова, Тензор явно терял уверенность. Казалось, что все было зря. Шазмак был разрушен из-за его слепой погони за Зеркалом, а теперь он обнаружил, что даже не может им пользоваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
После часа ходьбы перед ними предстало большое озеро с чистой водой, которая, правда, оказалась такой соленой и горькой, что у Караны и Шанда начались желудочные спазмы. От этой воды их стала еще сильнее мучить жажда. Шанд лежал на берегу озера, держась за живот. Карана была в ужасе, опасаясь, что старик умрет.
После длительного отдыха в тени Шанду стало лучше, хотя организм был обезвожен. Карана пошла удить и поймала несколько мелких рыбешек. Они съели сочное мясо сырым, и это слегка утолило жажду. Но девушка знала, что без воды Шанд умрет через день, да и сама она протянет недолго. Всю ночь измученные Шанд с Караной плелись вперед, а незадолго до рассвета нашли крошечный родничок у подножия скал. Вода текла такой тонкой струйкой, что их мехи пришлось бы наполнять весь день, но ее было достаточно, чтобы спасти им жизнь и чтобы они взяли немного с собой.
Вечером они снова пустились в путь и наконец обнаружили дорогу, ведущую к самому низкому утесу Катадзы.
Еще через пару часов они добрались до ущелья, куда никогда не попадали солнечные лучи. Здесь, в лощине, росли какие-то серые растения, а выше на склоне зеленела трава. Казалось, утесы никогда не кончатся. Шанд был слишком слаб, чтобы взбираться на них дальше.
– Завтра станет лучше, – сказал он, очищая какой-то клубень, выкопанный Караной.
Девушка ничего не ответила. Ее мучил голод: за весь день она съела лишь горстку муравьиных яиц.
– Мы попытаемся завтра, – повторил Шанд на следующий день, но он был так измучен коликами, что Каране казалось: он никогда не сможет двинуться с места.
Наступило «завтра» но Шанд был не в состоянии подняться, а когда Карана вернулась с охоты с большой ящерицей – еда на несколько дней, – он не проявил никакого интереса.
– Ступай, – сказал он, – приведи помощь.
– Я тебя не покину, – возразила она, разрываясь между привязанностью к нему и желанием найти Лиана. Временами она почти чувствовалаЛиана, и то, что она чувствовала, ее пугало.
– Тебе придется, или мы умрем оба. Возьми пищу и иди.
– Ты умрешь, если я уйду!
– У меня достаточно воды, – со слабой улыбкой сказал Шанд. – И даже есть немного еды. От голода умирают неделями – ты вернешься раньше.
Карана колебалась. Она действительно страстно хотела идти дальше – в груди у нее жгло огнем. Но она не могла оставить Шанда.
35
Ужасное оскорбление
Когда Лиан, потрясенный беседой с Малиеной, вернулся к Тензору, он обнаружил, что тот все еще сидит в своем кресле из черного дерева, поставив локти на служившую столом скамью, которая располагалась вдоль всей стены. Она тоже была из черного дерева. В отполированной до блеска поверхности скамьи отражалось Зеркало, а в Зеркале – лицо Тензора: темные волосы, зачесанные волнами с широкого чела, длинный прямой нос и густая курчавая борода, скрывавшая нижнюю часть лица.
Тензор сжал раму Зеркала руками, и оно, покачнувшись, замерло на месте. В нем появилось изображение – в точности то самое, которое Лиан видел прошлой зимой в Туркаде.
Это был мрачный пейзаж с черными тенями. Равнину, испещренную какими-то пузырьками стального цвета, пересекала глубокая расселина. Железная башня накренилась, словно собираясь упасть. На заднем плане горы, похожие на фарфоровые черепки, вонзались в небо. Маленькое красное солнце пыталось разорвать грозовые тучи, но безуспешно.
Это был Аркан – или, быть может, воспоминание Тензора тысячелетней давности. Существовал ли еще Аркан?
Изображение отличалось от того, которое предстало перед Мендарком: оно было живое. Солнце и луна двигались по небу, тучи проплывали, свет усиливался.
Однако, кроме этой картинки, Тензору так ничего и не удалось извлечь из Зеркала. Он рвал на себе волосы, сердито орал на Лиана и порой даже покрикивал на своих друзей аркимов. Малиена была довольна, когда Лиан сообщил ей об этом.
Тензор так сильно стукнул кулаком по скамье, что Зеркало подскочило и опрокинулось.
– Почему оно не открывается? Почему? Почему?
– Ялкара заперла его, и есть только один ключ. Этот ключ у меня, – сказал Лиан, думая вслух.
Тензор резко повернул к нему голову с буйной гривой волос, и Лиан был потрясен, осознав, что желает аркиму успеха с Зеркалом вопреки мрачным прогнозам Малиены.
«Нет! – подумал он. – Я должен написать Сказание, но мне не нужно ему помогать. Пусть сделает это сам или совсем не делает».
– Что? – вскричал Тензор.
– Ничего, – ответил Лиан, отступая бочком. – Я ошибся. – Вдруг его схватили за горло и высоко подняли в воздух.
– Что ты сказал? –орал Тензор, изо всех сил тряся Лиана. Потом швырнул его на пол и наступил на него.
– Феламора... сказала это на Тайном Совете, – задыхаясь, объяснил Лиан. Рука у него ныла: он приземлился на локоть.
Тензор отвернулся и словно забыл о присутствии Лиана.
– Да, сказала! Что она имела в виду? – задумчиво произнес он. – Как заперла? Как?– Он принялся расхаживать по комнате. – У Феламоры Зеркало пробыло совсем недолго – во время ее борьбы с Ялкарой, причем последней хозяйкой Зеркала была не она. Значит, и заперла его не Феламора. Только Ялкара могла это сделать, а ее давно нет. Но зачем? Я часто размышлял о Ялкаре. Только один человек умел читать в ее уме.
– А что это за ключ? – спросил Лиан. – Феламора говорила, что ключ у нее.
– Кто знает? Может быть, она вырвала секрет у Ялкары? – Тензор удалился, бормоча себе что-то под нос.
Когда Тензор вернулся, Лиан сказал:
– Я слышал, что аркимы отказались от Зеркала, поскольку его было опасно использовать. – Юноша надеялся с помощью Тензора заполнить кое-какие пробелы в истории Зеркала.
– Действительно опасно, и именно я это сделал – хотя Зеркало и было моей самой ценной вещью. Я тайно привез его на Сантенар, а это было недопустимо! Запрещалось перевозить предметы из одного мира в другой.
– Почему?
– Потому что они могли преобразиться и начать представлять собой угрозу – как Флейта. И Зеркало тоже! Если бы меня тогда поймали, мне был бы конец. Затем Квинлис (он был нашим предводителем до предателя Питлиса, летописец, – я же вижу, что ты хочешь спросить) пользовался Зеркалом. Он спас нас ценой своей жизни... – Тензор умолк. Он сидел и глядел куда-то вдаль, словно всматриваясь в давно ушедшие времена. – После этого им никто не пользовался. Зеркало лежало без присмотра в архиве, и при падении Тар Гаарна Ялкара его украла. Но теперь я долженего открыть любой ценой. Зачем ей было его запирать?
Взяв в руки Зеркало, он поднес его к самому лицу. Несмотря на смелые слова, Тензор явно терял уверенность. Казалось, что все было зря. Шазмак был разрушен из-за его слепой погони за Зеркалом, а теперь он обнаружил, что даже не может им пользоваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142