– Мои сапоги! Спасибо. – Карана надела их. – Как раз.
– Моисапоги, и я заберу их обратно, как только это закончится. – Малиена сердито взглянула на Карану.
Карана опустила глаза, но не смогла скрыть ухмылку. Пора! Она застегнула пояс, надела рюкзачок и еще раз все проверила.
– О, все вместе довольно тяжелое.
– Если ты этим хочешь предложить мне пойти вместо тебя, ничего не выйдет.
Карана фыркнула и повернулась к стене. Она поднималась по пути, который наметила накануне. Сначала все шло легко.
– Пока что ничего сложного! – прокричала Карана. Малиена подняла руку и удалилась.
Первую часть пути Карана одолела довольно быстро, поскольку там было много трещин и выбоин. На этом отрезке ей всего лишь трижды пришлось воспользоваться клиньями. Она вбила клинышек молотком, закрепила в кольце веревку и поднялась. Затем вбила второй, поднялась выше и наклонилась, чтобы вытащить нижний. Но ударила лишний раз, клинышек выскочил и полетел вниз.
«Осталось пять», – подумала Карана, разозлясь на себя за легкомыслие.
Карана исчезла. Выйдя во двор, Шанд увидел Малиену, которая, прислонившись к дереву возле восточной лестницы, смотрела на башню и горы за ней. Лицо у женщины было усталое, словно она не спала всю ночь. Наверно, переживает из-за Тензора. Несколько поодаль стояла Селиала – теперь фактически предводительница аркимов. Она повернулась к Шанду. Малиена взглянула наверх, потом удалилась. Она явно избегала общества.
– Эти врата нас погубят, – горевала Селиала. – Тензор заставил нас совершить очередную глупость. С аркимами Шазмака все кончено.
– Есть же и другие аркимские города, еще более великие, чем Шазмак, – заметил Шанд.
– Но они так изменились к худшему! В них не хранят старые традиции. Сантенар лишил аркимов энергии и благородства.
Вернулась Малиена и снова встала у дерева, прислонившись к нему. Шанд окинул взглядом пейзаж. Ничего не изменилось с тех пор, как он был здесь столетие назад, – разве что лес немного приблизился. Посмотрев на высокую башню, старик вдруг заметил, как на ней что-то мелькнуло. Он различил бледное лицо Караны, карабкавшейся по стене, и очень испугался.
Шанд услышал стук, затем что-то металлическое полетело вниз и упало на землю. Он взглянул на помертвевшее лицо Малиены. Оба задрали головы. Но больше ничего не произошло. Карана продолжала карабкаться. Шанд подошел к башне и подобрал с земли металлический клинышек.
– Хорошо сделан, – заметил он, протягивая клинышек Малиене.
– Я потратила на них всю ночь.
Шанд снова взглянул вверх. Карана скрылась из виду. Уж если кто и умеет лазать по стене, то это она. Он долго смотрел на башню, погрузившись в размышления.
Как долго он стоял так, грезя наяву? Казалось, совсем недолго, потому что солнце словно замерло в небе. Но Малиена ушла.
Шанд вернулся в дом. Мендарк заключил временный союз с аркимами, экспериментирующими с устройством, с помощью которого надеялись сокрушить дверь Тензора. Шанд наблюдал за действиями Мендарка, забавляясь в душе.
– Иди и помоги нам! – крикнул Мендарк. – Ты разбираешься в таких машинах.
Шанд заинтересовался. Тщательно все изучив, покачав головой, ушел на кухню и заварил себе чай. Он с первого взгляда понял, что у них ничего не выйдет.
Мендарк посмотрел ему вслед, озадаченный и сердитый.
– Старый дурак, – сказал он, обращаясь к аркиму, стоявшему рядом, и вернулся к работе.
Лиан сидел на самом верху башни, наблюдая за рассветом. Он очень мало разобрал из рассказа Караны, так как было трудно переговариваться через щель в стене. Он знал, как она сюда попала и с кем, но не знал почему. Она все еще охотится за Зеркалом? Если да, то с какой целью?
Ему было известно, что, кроме Караны, в Катадзу пришли Мендарк, Таллия и Шанд, но Карана ничего о них не сказала. Он вспомнил о своем долге перед Мендарком. Несомненно, как только все закончится, Мендарк потребует его вернуть.
Лиан сидел в своем «орлином гнезде», любуясь восходящим солнцем. Далеко за Перионским Морем начинаются первые грозы, и соляная пыль кружится в воздухе, а западный ветер несет ее в родной Лиану Эпперанд – на землю дзаинян.
Снег уже сошел с пиков Катадзы; даже южные склоны обнажились, и показался голубовато-серый камень. Солнце освещало башни, которые, несмотря на их древность, казались гладкими и блестели, как стекло. Лиан насчитал девять извивающихся каменных лент, сплетающихся друг с другом, которые как бы опоясывала лента из ляпис-лазури с золотом. Юноша высунулся из окна, сам удивляясь своей смелости. Он заметил, что в трещинах между каменными плитами стены выросли мох и лишайник. Любопытно, как жизнь пробивается в самых неожиданных местах.
Он обнаружил, что внизу, над нижней голубой лентой, что-то движется. Он высунулся еще дальше, чтобы посмотреть, какая птица свила там гнездо. Но это был не зверь и не птица. В стебли папоротника вцепилась тонкая рука.
И тут Лиан увидел бледное лицо и рыжие волосы Караны. Она ползла наверх, время от времени вбивая клинья и продевая в их кольца веревку.
Лиану стало дурно от этого зрелища, но он не мог отвести взгляд. Карана была очень далеко и продвигалась довольно медленно. Несколько раз она начинала сползать вниз, когда подводила опора, но сразу же зацеплялась снова, совершая чудеса ловкости, которые были за пределами понимания Лиана.
Карана чувствовала, что силы слишком быстро покидают ее, – она не должна была еще устать, ведь пока что подъем был довольно легким. И тут башню затрясло так сильно, что без страховки она бы упала.
Наконец девушка вбила последний клинышек и добралась до узкого выступа, где могла посидеть в безопасности. Но на всякий случай она снова вбила клин и продела в кольцо веревку, привязанную к поясу. Затем села, свесив ноги. Какое блаженство! Икры ныли, и она принялась их массировать. Потом выпила воды из бутылки и съела сушеный персик. Никогда она не пробовала ничего слаще.
Карана с удовлетворением увидела, как много прошла. «Наверх лучше не смотреть! Отдыхай, расслабляйся, набирайся сил, – сказала она себе. И взглянула вверх. – Еще так далеко! Так круто! Туда невозможно залезть!»
Червь сомнения начал ее терзать. Она глотнула еще воды и поднялась. Икры сразу же заныли, колени ослабели, и запястье, дважды сломанное, тоже начало болеть.
«Я не буду думать! Я не буду думать!» – твердила она про себя, мощным ударом вгоняя клин. Плитка откололась и полетела вниз вместе с клинышком.
«Четыре! Ты растяпа, Карана. Он бы тебе несомненно пригодился».
И тут она увидела лицо в амбразуре под самым куполом. Кто-то наблюдал за нею. Конечно, не Тензор. Нет, еще хуже! Лиан!
«О Лиан, уходи! Как мне преодолеть этот путь, если ты на меня смотришь?» Она вообще не любила, когда кто-нибудь наблюдал, когда она пыталась сделать что-то трудное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142