одни – своих мужей, другие – любовников…
– …Чтобы те отвергли их, ведь они теперь так безобразны.
Джекобину передернуло:
– Давай не будем говорить об этом. Это слишком ужасно, чтобы все время думать об этом.
– Я бы предпочла умереть, чем быть так жутко изуродованной.
– Да, – согласилась с ней Джекобина, – я тоже.
После этого разговора Николь, как ни странно, спокойно уснула и долго спала. Проснулась она только для того, чтобы покормить ребенка, и когда акушерка – высокая худая женщина – заботливо промывала теплой водой ее лоно. Проснувшись окончательно, она поняла, что благополучно проспала день, когда Арабелле исполнился двадцать один год. Было семнадцатое июня, и она узнала, что Лестер уже почти полностью находится в руках парламентариев.
– Что же нам теперь делать? – спросила она Джекобину, которая с умилением смотрела, как ее подруга поглощает завтрак.
– Мы все решили. Перед отъездом полковника Морельяна в Лестер мы с ним обсудили, как поступить, чтобы нам всем было хорошо.
– Ну, и что же вы решили? – довольная, спросила Николь.
– Так вот, ты и я с двумя детьми отправимся в Девон, в отдельной повозке, но с армией парламентариев. Полковник сказал, что это единственный путь, во время которого он сможет обеспечить нам безопасность. И прежде чем ты попытаешься спросить меня о Джоселине, я тебе сообщу, что он сейчас вместе с королем, который, если верить слухам, направляется в Раглан Кастл, что в Хардфордшире. После этого вся королевская армия отправится в Бернстейпл, на встречу с принцем Уэльским, который тоже движется туда из Бристоля. Идея полковника заключается в том, что мы с их войском доберемся до Девоншира, а там ты сможешь отделиться от него и встретиться со своим мужем, который тоже будет там.
– Как это благородно со стороны полковника.
– Я очень рада, что ты согласна, потому что я зашла довольно далеко в подготовке этого мероприятия: наняла лошадей и экипаж, а возница согласился рискнуть своей шкурой, но только за очень высокую плату.
– Ну, что ж, значит все решено.
Джекобина нахмурилась:
– Единственное, что нас беспокоит, это твое теперешнее состояние, путешествие предстоит нешуточное. Томас Ферфакс знаменит тем, что движется со своим войском как молния. Поэтому нам придется переносить ужасную тряску по многу часов.
– Не волнуйся, это я перенесу, – убежденно ответила Николь. – Что мне остается еще делать? – она помедлила и добавила: – Ты ничего не сказала об Эммет.
– Экипаж не слишком велик, и она туда не поместится, поэтому полковник Морельян отправил ее к другим женщинам, и теперь Эммет числится в армии «круглоголовых» кухаркой. И, между прочим, уже отправилась с ними.
– А мы бы не могли тоже с ними отправиться? – спросила Николь. – Может быть, так было бы проще?
– Нет, – ответила Джекобина, рассмеявшись, – видишь ли, парламентарии разрешают передвигаться вместе с войском только тем женщинам, которые работают. А любовницам и шлюхам это запрещено.
– Но они же тоже работают, – ответила Николь, и подруги рассмеялись.
В ту ночь Николь встала с кровати, оглядела свою фигуру и вздохнула, понимая, что заняться собой ей удастся, только когда они доберутся до Девона. Она понимала, что сейчас это не столь уж и важно, но была еще одна мысль, которая не давала Николь покоя. Она очень хорошо осознавала, что во время родов чуть не вернулась в свое время, что стоило ей сделать еще одно усилие, и она преодолела бы тоннель и оказалась в своем прежнем теле. Теперь, когда Николь отказалась это сделать, она почти с ужасом думала о том, что сама сожгла за собой все мосты.
* * *
После того как восемнадцатого июня сэр Томас Ферфакс – главнокомандующий армией нового образца – отвоевал Лестер, он отправился на запад и пятого июля 1645 года занял Таунтон и Сомерсет. По дороге он остановился лишь раз, чтобы поговорить с руководителями клобменов. Это были те люди, которые формировали собственные отряды из сельских жителей. Они были вооружены простыми дубинками, и им приходилось сражаться как с «круглоголовыми», так и с роялистами, в основном они защищали свои владения и имущество. За время похода, однако, Ферфакс был дважды атакован ими (в Солсбери и Дорсете), но оба раза ему удалось выкрутиться путем мирных переговоров, не пролив ни капли крови. Кроме этого на его пути не было никаких препятствий, и его войско, несмотря на ужасную жару, двигалось вперед с невероятной быстротой, делая по семнадцать миль в день.
А за его армией, на некотором расстоянии, но стараясь не отстать и из боязни потерять связь с Майклом Морельяном, ехали Николь и Джекобина. Их экипаж был действительно очень мал, они изнывали от жары и тряски, а выходить на воздух им удавалось только по ночам, когда они останавливались в какой-нибудь гостинице. И почти каждую ночь Майклу удавалось улизнуть из военного лагеря, он навещал их и проводил с ними несколько часов. Миранде было уже почти три года, она понимала, что Майкл – ее отец, и называла его «папочка», произнося это слово как-то по-своему.
– Что она имеет в виду? – спросил он за обедом.
– Она так произносит слово «папа». Тебе не нравится? – сказала Николь.
– Мне нравится уже то, что она узнает меня, а о том, что она меня как-то называет, и говорить не приходится. А вообще, я бы очень хотел почаще с ней видеться, Арабелла.
– Вероятно, когда кончится весь этот ужас, у тебя появится такая возможность.
– А если с Джоселином что-нибудь случится, – произнесла Джекобина – она изрядно выпила и у нее слегка развязался язык, – вы поженитесь?
– Нет, – быстро ответил Майкл, – мы были слишком молоды, когда стали любовниками. После того, как Арабелла уехала в Оксфорд, она совершенно изменилась. И теперь, когда я увидел, что она так счастлива с другим, я просто не осмелюсь просить ее руки. К тому же, – добавил он, – она перестала быть той женщиной, о которой я мечтаю.
Повисла короткая пауза.
– Продолжай, – сказала Николь, почувствовав легкое раздражение.
– Благодаря этой войне я понял, что на свете есть вещи более важные, чем любовь, – продолжал Майкл, осушив полный стакан кларета, а Николь вдруг подумала, что он ужасно похож на Майкла Йорка.
– Что же это за вещи? – спросила Джекобина.
– Когда у тебя есть настоящий друг, который тебя понимает и готов разделить с тобой все тяготы и лишения. Я хочу, чтобы со мной рядом была женщина, готовая пойти со мной хоть на край света. Кто знает, сколько еще продлится эта война? Кто знает, скольким из нас удастся в ней выжить? Я бы хотел, чтобы со мной рядом был человек, готовый каждый день идти на риск, жить одним днем и думать о будущем, только когда оно наступит.
Джекобина ничего не сказала, только осушила залпом свой бокал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
– …Чтобы те отвергли их, ведь они теперь так безобразны.
Джекобину передернуло:
– Давай не будем говорить об этом. Это слишком ужасно, чтобы все время думать об этом.
– Я бы предпочла умереть, чем быть так жутко изуродованной.
– Да, – согласилась с ней Джекобина, – я тоже.
После этого разговора Николь, как ни странно, спокойно уснула и долго спала. Проснулась она только для того, чтобы покормить ребенка, и когда акушерка – высокая худая женщина – заботливо промывала теплой водой ее лоно. Проснувшись окончательно, она поняла, что благополучно проспала день, когда Арабелле исполнился двадцать один год. Было семнадцатое июня, и она узнала, что Лестер уже почти полностью находится в руках парламентариев.
– Что же нам теперь делать? – спросила она Джекобину, которая с умилением смотрела, как ее подруга поглощает завтрак.
– Мы все решили. Перед отъездом полковника Морельяна в Лестер мы с ним обсудили, как поступить, чтобы нам всем было хорошо.
– Ну, и что же вы решили? – довольная, спросила Николь.
– Так вот, ты и я с двумя детьми отправимся в Девон, в отдельной повозке, но с армией парламентариев. Полковник сказал, что это единственный путь, во время которого он сможет обеспечить нам безопасность. И прежде чем ты попытаешься спросить меня о Джоселине, я тебе сообщу, что он сейчас вместе с королем, который, если верить слухам, направляется в Раглан Кастл, что в Хардфордшире. После этого вся королевская армия отправится в Бернстейпл, на встречу с принцем Уэльским, который тоже движется туда из Бристоля. Идея полковника заключается в том, что мы с их войском доберемся до Девоншира, а там ты сможешь отделиться от него и встретиться со своим мужем, который тоже будет там.
– Как это благородно со стороны полковника.
– Я очень рада, что ты согласна, потому что я зашла довольно далеко в подготовке этого мероприятия: наняла лошадей и экипаж, а возница согласился рискнуть своей шкурой, но только за очень высокую плату.
– Ну, что ж, значит все решено.
Джекобина нахмурилась:
– Единственное, что нас беспокоит, это твое теперешнее состояние, путешествие предстоит нешуточное. Томас Ферфакс знаменит тем, что движется со своим войском как молния. Поэтому нам придется переносить ужасную тряску по многу часов.
– Не волнуйся, это я перенесу, – убежденно ответила Николь. – Что мне остается еще делать? – она помедлила и добавила: – Ты ничего не сказала об Эммет.
– Экипаж не слишком велик, и она туда не поместится, поэтому полковник Морельян отправил ее к другим женщинам, и теперь Эммет числится в армии «круглоголовых» кухаркой. И, между прочим, уже отправилась с ними.
– А мы бы не могли тоже с ними отправиться? – спросила Николь. – Может быть, так было бы проще?
– Нет, – ответила Джекобина, рассмеявшись, – видишь ли, парламентарии разрешают передвигаться вместе с войском только тем женщинам, которые работают. А любовницам и шлюхам это запрещено.
– Но они же тоже работают, – ответила Николь, и подруги рассмеялись.
В ту ночь Николь встала с кровати, оглядела свою фигуру и вздохнула, понимая, что заняться собой ей удастся, только когда они доберутся до Девона. Она понимала, что сейчас это не столь уж и важно, но была еще одна мысль, которая не давала Николь покоя. Она очень хорошо осознавала, что во время родов чуть не вернулась в свое время, что стоило ей сделать еще одно усилие, и она преодолела бы тоннель и оказалась в своем прежнем теле. Теперь, когда Николь отказалась это сделать, она почти с ужасом думала о том, что сама сожгла за собой все мосты.
* * *
После того как восемнадцатого июня сэр Томас Ферфакс – главнокомандующий армией нового образца – отвоевал Лестер, он отправился на запад и пятого июля 1645 года занял Таунтон и Сомерсет. По дороге он остановился лишь раз, чтобы поговорить с руководителями клобменов. Это были те люди, которые формировали собственные отряды из сельских жителей. Они были вооружены простыми дубинками, и им приходилось сражаться как с «круглоголовыми», так и с роялистами, в основном они защищали свои владения и имущество. За время похода, однако, Ферфакс был дважды атакован ими (в Солсбери и Дорсете), но оба раза ему удалось выкрутиться путем мирных переговоров, не пролив ни капли крови. Кроме этого на его пути не было никаких препятствий, и его войско, несмотря на ужасную жару, двигалось вперед с невероятной быстротой, делая по семнадцать миль в день.
А за его армией, на некотором расстоянии, но стараясь не отстать и из боязни потерять связь с Майклом Морельяном, ехали Николь и Джекобина. Их экипаж был действительно очень мал, они изнывали от жары и тряски, а выходить на воздух им удавалось только по ночам, когда они останавливались в какой-нибудь гостинице. И почти каждую ночь Майклу удавалось улизнуть из военного лагеря, он навещал их и проводил с ними несколько часов. Миранде было уже почти три года, она понимала, что Майкл – ее отец, и называла его «папочка», произнося это слово как-то по-своему.
– Что она имеет в виду? – спросил он за обедом.
– Она так произносит слово «папа». Тебе не нравится? – сказала Николь.
– Мне нравится уже то, что она узнает меня, а о том, что она меня как-то называет, и говорить не приходится. А вообще, я бы очень хотел почаще с ней видеться, Арабелла.
– Вероятно, когда кончится весь этот ужас, у тебя появится такая возможность.
– А если с Джоселином что-нибудь случится, – произнесла Джекобина – она изрядно выпила и у нее слегка развязался язык, – вы поженитесь?
– Нет, – быстро ответил Майкл, – мы были слишком молоды, когда стали любовниками. После того, как Арабелла уехала в Оксфорд, она совершенно изменилась. И теперь, когда я увидел, что она так счастлива с другим, я просто не осмелюсь просить ее руки. К тому же, – добавил он, – она перестала быть той женщиной, о которой я мечтаю.
Повисла короткая пауза.
– Продолжай, – сказала Николь, почувствовав легкое раздражение.
– Благодаря этой войне я понял, что на свете есть вещи более важные, чем любовь, – продолжал Майкл, осушив полный стакан кларета, а Николь вдруг подумала, что он ужасно похож на Майкла Йорка.
– Что же это за вещи? – спросила Джекобина.
– Когда у тебя есть настоящий друг, который тебя понимает и готов разделить с тобой все тяготы и лишения. Я хочу, чтобы со мной рядом была женщина, готовая пойти со мной хоть на край света. Кто знает, сколько еще продлится эта война? Кто знает, скольким из нас удастся в ней выжить? Я бы хотел, чтобы со мной рядом был человек, готовый каждый день идти на риск, жить одним днем и думать о будущем, только когда оно наступит.
Джекобина ничего не сказала, только осушила залпом свой бокал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140