Мы обрели свое счастье в тяжелой борьбе. Какое ты имеешь право все это разрушить?
Ответ Джоселина прозвучал очень мрачно:
– Я не могу ответить так, как ты того хотела. Я люблю тебя, я люблю наших детей, и ты это прекрасно знаешь, но я не могу спокойно сидеть и наслаждаться этой любовью, зная, что кто-то находится в опасности.
– Но ты же обещал мне, – упрямо повторила Николь, понимая, что ведет себя, как эгоистка.
– Да, я знаю. Поэтому я и остался здесь. Я понял, что ты для меня – самое главное, – он посмотрел на нее своими влюбленными темно-золотистыми глазами, и какое-то мгновение Николь наслаждалась победой.
Но она быстро поняла, что это вовсе не победа, что она проиграла, и как всякий утопающий попыталась схватиться за соломинку.
– Я бы не хотела, чтобы ты чувствовал себя виноватым перед кем-то, – сказала она.
– Боюсь, что не смогу чувствовать себя иначе, любимая.
– Но Джоселин, я осознаю свою вину, и мне ужасно стыдно.
– Тебе не должно быть стыдно. Ты совершенно права, дорогая. Я и так слишком долго оставлял тебя без защиты.
– Но здесь я в безопасности, мне ничего не угрожает, как раньше.
– Я тоже так думаю, – ответил он и отвернулся.
– Если ты поедешь спасать принца, сколько времени это займет?
– Если я переоденусь и пойду по суше, то доберусь до Тавистока за день, от силы – за два.
Она улыбнулась и покачала головой, понимая, что Николь Холл никогда в жизни не позволила бы, чтобы с ней так обращались. Но тут она перестала думать о себе – и прошлой, и настоящей – она подумала о принце и поставила себя на его место: мальчишка, рядом с ним нет ни отца, ни матери, он окружен врагами и думает только о том, что в любой момент и с любой стороны на него может напасть Ферфакс.
– Поезжай к нему, – вдруг сказала она.
Он в изумлении посмотрел на нее:
– Но только что ты говорила это совсем другим тоном.
– Теперь мой тон изменился. Хоть принц и воинственный, и бравый солдат, но он еще совсем мальчишка и наверняка ужасно напуган. Поезжай и вызволи его из беды, Джоселин. Сыграй свою роль в истории, привези его в Труро, чтобы он мог уплыть отсюда навстречу неизвестности, которая его ожидает и которая называется СУДЬБА.
– Как прекрасно сказано. Ты действительно отпускаешь меня?
– Да, я просто обязана тебя отпустить, – ответила она, понимая, что так оно и есть.
* * *
Джоселин уехал на следующее утро, в День Святого Валентина 1646 года. Николь смотрела вслед Джоселину, и в ее душе бушевали такие странные чувства, что она с трудом понимала сама себя. Ей не верилось, что это она, она, которая когда-то была страшной эгоисткой, пошла наперекор своему характеру и пожертвовала своим спокойствием ради молодого принца, отправив своего мужа навстречу опасности.
После отъезда Джоселина, оставшись одна, Николь взяла детей и пошла бродить по порту, откуда огромные корабли испокон веков возили корноуоллское олово во все страны света. Теперь, во время войны, торговля почти прекратилась, но судна с блестящими корпусами и величественными мачтами все так же молчаливо стояли у причалов. Глядя на них, Николь вдруг показалось, что она сама – такой корабль, который долго скитался среди времен, но, преодолев огромное расстояние, разделяющее их, она нашла свою тихую гавань, и этой гаванью для нее стал Джоселин.
* * *
Вскоре до Труро дошло известие об окончательном поражении королевской армии. Согласно слухам, Хоптон остановился в Торрингтоне, и после короткого боя на городских улицах Ферфакс обратил остатки роялистов в бегство. У короля не осталось больше никаких шансов собрать хотя бы подобие войска, и принц был вынужден послушаться его величество и действовать согласно его указаниям.
Николь с нетерпением ждала принца и, естественно Джоселина. И вот как-то на рассвете ее разбудили громкий стук подков о мостовую и радостные возгласы. Бросившись к окну, она выглянула на улицу и увидела их всех: во главе небольшого отряда скакал великолепно одетый Карл, не уступая по красоте и бравому виду своему кузену, принцу Руперту; с двух сторон от него ехали сэр Эдвард Хайд и лорд Колпеппер, или просто сэр Джон, они оба были с принцем, когда он отправлялся в Бристоль, и теперь они принадлежали к его личной охране; сразу за Карлом, во главе небольшой группы роялистов скакал Джоселин.
– Слава Богу! – произнесла Николь и тоже начала кричать, махать руками и посылать воздушные поцелуи, приветствуя процессию.
Она побежала переодеться и, через некоторое время спустившись вниз, радостно встретила их всех. Молодая красивая женщина среди уставших мужчин, она с радостью принимала их поклонение и в этот миг она любила их всех.
Обедали в тот день поздно – слишком много дел нашлось каждому из них: надо было подготовить корабль, который должен доставить принца на острова Силли. Наконец, все сели обедать – всего человек двадцать пять – и это был незабываемый вечер. В столовой гостиницы стояли два длинных стола, накрытых белыми скатертями, за столами, окруженными темными дубовыми стенами, на стулья с высокими прямыми спинками расселась вся королевская свита, и только самому принцу было поставлено массивное кресло.
Еда была незамысловатая, но вкусная и сытная: баранья нога, огромное блюдо жареных цыплят, торт и самые разнообразные дары моря – сырые, вареные, копченые и жареные. Но сначала на столе появилось два больших блюда: одно – с анчоусами, другое – с креветками. Вино разлили по бокалам, все присутствующие встали и дружно выпили за здоровье короля.
После этого вино полилось рекой, настроение улучшилось. За столами находились люди, потерявшие все, но покидавшие страну с чувством собственного достоинства. Наконец, поднялся Джоселин и сказал:
– Мадам, джентльмены, я предлагаю поднять бокалы за его королевское высочество принца Уэльского.
Все встали, но тут заговорил принц:
– Джентльмены, я очень благодарен вам за вашу дружбу, благородство и ту поддержку, которую вы все оказывали мне в эти ужасные последние несколько месяцев. Я пью за всех вас. Но здесь присутствует человек, за которого я хотел бы выпить отдельно. Это Арабелла, леди Аттвуд. Она вошла в мою жизнь странным образом и навсегда осталась моим другом. Арабелла, спасибо вам, что вы к нам присоединились.
Его голос еще звучал, эхом отдаваясь от стен, когда Джоселин тихо добавил:
– За Николь, мою жену. За женщину, соединившую в себе два столетия, – свое и мое. За женщину, которая подарила мне самое удивительное блаженство в мире.
* * *
Этой ночью, когда она отправилась в постель, к ней снова пришел СОН, на этот раз он был даже яснее и отчетливее, чем всегда. Хотя она знала, что после рождения сына никогда больше не должна увидеть эти странные и давно забытые образы, но все-таки из темноты забвения СОН вновь возник и заставил ее еще раз вспомнить… Он начался, как это часто бывало, с длинного больничного коридора, по которому ей необходимо было пройти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Ответ Джоселина прозвучал очень мрачно:
– Я не могу ответить так, как ты того хотела. Я люблю тебя, я люблю наших детей, и ты это прекрасно знаешь, но я не могу спокойно сидеть и наслаждаться этой любовью, зная, что кто-то находится в опасности.
– Но ты же обещал мне, – упрямо повторила Николь, понимая, что ведет себя, как эгоистка.
– Да, я знаю. Поэтому я и остался здесь. Я понял, что ты для меня – самое главное, – он посмотрел на нее своими влюбленными темно-золотистыми глазами, и какое-то мгновение Николь наслаждалась победой.
Но она быстро поняла, что это вовсе не победа, что она проиграла, и как всякий утопающий попыталась схватиться за соломинку.
– Я бы не хотела, чтобы ты чувствовал себя виноватым перед кем-то, – сказала она.
– Боюсь, что не смогу чувствовать себя иначе, любимая.
– Но Джоселин, я осознаю свою вину, и мне ужасно стыдно.
– Тебе не должно быть стыдно. Ты совершенно права, дорогая. Я и так слишком долго оставлял тебя без защиты.
– Но здесь я в безопасности, мне ничего не угрожает, как раньше.
– Я тоже так думаю, – ответил он и отвернулся.
– Если ты поедешь спасать принца, сколько времени это займет?
– Если я переоденусь и пойду по суше, то доберусь до Тавистока за день, от силы – за два.
Она улыбнулась и покачала головой, понимая, что Николь Холл никогда в жизни не позволила бы, чтобы с ней так обращались. Но тут она перестала думать о себе – и прошлой, и настоящей – она подумала о принце и поставила себя на его место: мальчишка, рядом с ним нет ни отца, ни матери, он окружен врагами и думает только о том, что в любой момент и с любой стороны на него может напасть Ферфакс.
– Поезжай к нему, – вдруг сказала она.
Он в изумлении посмотрел на нее:
– Но только что ты говорила это совсем другим тоном.
– Теперь мой тон изменился. Хоть принц и воинственный, и бравый солдат, но он еще совсем мальчишка и наверняка ужасно напуган. Поезжай и вызволи его из беды, Джоселин. Сыграй свою роль в истории, привези его в Труро, чтобы он мог уплыть отсюда навстречу неизвестности, которая его ожидает и которая называется СУДЬБА.
– Как прекрасно сказано. Ты действительно отпускаешь меня?
– Да, я просто обязана тебя отпустить, – ответила она, понимая, что так оно и есть.
* * *
Джоселин уехал на следующее утро, в День Святого Валентина 1646 года. Николь смотрела вслед Джоселину, и в ее душе бушевали такие странные чувства, что она с трудом понимала сама себя. Ей не верилось, что это она, она, которая когда-то была страшной эгоисткой, пошла наперекор своему характеру и пожертвовала своим спокойствием ради молодого принца, отправив своего мужа навстречу опасности.
После отъезда Джоселина, оставшись одна, Николь взяла детей и пошла бродить по порту, откуда огромные корабли испокон веков возили корноуоллское олово во все страны света. Теперь, во время войны, торговля почти прекратилась, но судна с блестящими корпусами и величественными мачтами все так же молчаливо стояли у причалов. Глядя на них, Николь вдруг показалось, что она сама – такой корабль, который долго скитался среди времен, но, преодолев огромное расстояние, разделяющее их, она нашла свою тихую гавань, и этой гаванью для нее стал Джоселин.
* * *
Вскоре до Труро дошло известие об окончательном поражении королевской армии. Согласно слухам, Хоптон остановился в Торрингтоне, и после короткого боя на городских улицах Ферфакс обратил остатки роялистов в бегство. У короля не осталось больше никаких шансов собрать хотя бы подобие войска, и принц был вынужден послушаться его величество и действовать согласно его указаниям.
Николь с нетерпением ждала принца и, естественно Джоселина. И вот как-то на рассвете ее разбудили громкий стук подков о мостовую и радостные возгласы. Бросившись к окну, она выглянула на улицу и увидела их всех: во главе небольшого отряда скакал великолепно одетый Карл, не уступая по красоте и бравому виду своему кузену, принцу Руперту; с двух сторон от него ехали сэр Эдвард Хайд и лорд Колпеппер, или просто сэр Джон, они оба были с принцем, когда он отправлялся в Бристоль, и теперь они принадлежали к его личной охране; сразу за Карлом, во главе небольшой группы роялистов скакал Джоселин.
– Слава Богу! – произнесла Николь и тоже начала кричать, махать руками и посылать воздушные поцелуи, приветствуя процессию.
Она побежала переодеться и, через некоторое время спустившись вниз, радостно встретила их всех. Молодая красивая женщина среди уставших мужчин, она с радостью принимала их поклонение и в этот миг она любила их всех.
Обедали в тот день поздно – слишком много дел нашлось каждому из них: надо было подготовить корабль, который должен доставить принца на острова Силли. Наконец, все сели обедать – всего человек двадцать пять – и это был незабываемый вечер. В столовой гостиницы стояли два длинных стола, накрытых белыми скатертями, за столами, окруженными темными дубовыми стенами, на стулья с высокими прямыми спинками расселась вся королевская свита, и только самому принцу было поставлено массивное кресло.
Еда была незамысловатая, но вкусная и сытная: баранья нога, огромное блюдо жареных цыплят, торт и самые разнообразные дары моря – сырые, вареные, копченые и жареные. Но сначала на столе появилось два больших блюда: одно – с анчоусами, другое – с креветками. Вино разлили по бокалам, все присутствующие встали и дружно выпили за здоровье короля.
После этого вино полилось рекой, настроение улучшилось. За столами находились люди, потерявшие все, но покидавшие страну с чувством собственного достоинства. Наконец, поднялся Джоселин и сказал:
– Мадам, джентльмены, я предлагаю поднять бокалы за его королевское высочество принца Уэльского.
Все встали, но тут заговорил принц:
– Джентльмены, я очень благодарен вам за вашу дружбу, благородство и ту поддержку, которую вы все оказывали мне в эти ужасные последние несколько месяцев. Я пью за всех вас. Но здесь присутствует человек, за которого я хотел бы выпить отдельно. Это Арабелла, леди Аттвуд. Она вошла в мою жизнь странным образом и навсегда осталась моим другом. Арабелла, спасибо вам, что вы к нам присоединились.
Его голос еще звучал, эхом отдаваясь от стен, когда Джоселин тихо добавил:
– За Николь, мою жену. За женщину, соединившую в себе два столетия, – свое и мое. За женщину, которая подарила мне самое удивительное блаженство в мире.
* * *
Этой ночью, когда она отправилась в постель, к ней снова пришел СОН, на этот раз он был даже яснее и отчетливее, чем всегда. Хотя она знала, что после рождения сына никогда больше не должна увидеть эти странные и давно забытые образы, но все-таки из темноты забвения СОН вновь возник и заставил ее еще раз вспомнить… Он начался, как это часто бывало, с длинного больничного коридора, по которому ей необходимо было пройти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140