Слухами земля полнится, а, как я поняла, устная почта работает так же надежно, как и везде в мире.
Майкл нахмурился:
– А твой друг священник? Он не может предать нас?
– Нет, если я попрошу его молчать.
– Тогда сделай это, дорогая Арабелла. Мне бы не хотелось применять по отношению к нему насилие.
«Это было явное предупреждение», – думала Николь по дороге в деревню, прислушиваясь к хрусту снега под копытами лошади. Группа всадников не могла не обратить на себя внимания, независимо от того, кто они – «круглоголовые» или роялисты. И если люди Майкла начнут из мести грабить дома ее знакомых, то это может кончиться плачевно и для них, и для нее. А то, что ее дом останется цел и невредим, докажет слова Эммет о том, что ее будут считать сочувствующей «круглоголовым», и обвинения будут еще ужаснее, если пойдут слухи о том, что она спит с предводителем этих людей. Все больше волнуясь, Николь, между тем, медленно приближалась к дому священника.
К ее большому удивлению, мистера Холлина дома не оказалось, хотя входная дверь была открыта, а в камине ярко горел огонь.
– Здравствуйте, – позвала Николь хозяина дома, – вы здесь, ваша светлость? Это Арабелла Аттвуд.
Ответа не последовало, и, секунду поколебавшись, Николь решила поискать его в церкви. Оставив лошадь привязанной у крыльца, она прошла небольшое расстояние до церкви Святого Николая пешком, удивляясь, что священник вышел из дома в такой холод.
Перед ее взором расстилался оксфордширский пейзаж: рассыпанные тут и там постройки отбрасывали тени на девственную белизну снега, покрытые инеем темные деревья невозмутимо тянули ветви навстречу бледному солнцу. Маленькие ручейки и водоемы замерзли и были неподвижны, они походили на серебряные нити, вспыхивающие радугой в тех местах, где солнечный свет касался их. Вдалеке виднелась Темза, как всегда незамерзшая, темная и блестящая, как спина тюленя. Оглядываясь по сторонам, Николь с новой силой поразилась красоте природы, красоте этого простого сельского пейзажа, такого прекрасного в любое время года. Воздух, холодный и чистый, пьянил ее, словно вино, сама атмосфера зимнего утра казалась горькой и бодрящей, будоражущей кровь. Прищурившись, глядя на весь этот зимний пейзаж и почти ощущая на губах его вкус, Николь зашла в церковь.
После яркого дневного света в церкви было сумрачно и темно. На пороге она споткнулась и чуть не упала, и этот звук привлек внимание двух людей, стоящих на коленях перед алтарем. Одного из них она узнала, хотя почти ничего не видела: это был мистер Холлин, но второго, одетого в широкий плащ с капюшоном, Николь не знала. Когда она вошла, они оба повернули головы, и после недолгого колебания священник поднялся на ноги и обратился к ней со словами:
– О, Арабелла, дорогая, я очень рад, что вам пришло в голову искать меня здесь.
– Я зашла к вам домой, но там никого не оказалось, – она подумала было о том, что это объяснение вполне логично, но вслух ничего не сказала, так как вдруг застыла, внимательно вглядываясь в незнакомца.
– Я вижу, вы узнали нашего посетителя, – пробормотал мистер Холлин.
– Нет, не узнала.
– Как бы то ни было, он будет очень рад поговорить с вами, – продолжал священник, двигаясь в сторону Николь по проходу.
Незнакомец тоже поднялся.
– Добрый день, госпожа, – сказал он тихо.
От звука его голоса по спине Николь побежали мурашки, как бы ни была она рада его услышать. Потому что тот, кому этот голос принадлежал, был достаточно умен и хитер для того, чтобы разгадать, чем она занимается в спальне по ночам. Она решила не притворяться, что очень рада его видеть.
– Лорд Джоселин жив? – спросила она. – Ради Бога, ответь мне!
– Жив и здоров, миледи, – ответил Карадок, откидывая капюшон. – Сегодня утром я простился с ним в Оксфорде.
– Слава Богу! Я так боялась за него.
Слуга одарил ее одним из своих странных, ничего не выражающих взглядов.
– Для вас это тоже были не лучшие времена, вам тоже довелось многое пережить.
Николь отвела взгляд.
– Почему вы не написали мне раньше? – спросила она, изо всех сил стараясь скрыть свои чувства. – Хотя бы один из вас мог написать?
– Сражение при Эджгилле все так перепутало, – он говорил почти шутливым тоном, – а потом, когда мы проиграли сражение в Тэрнхэм-Грин, до нас дошли слухи, что Грейз Корт занят врагами.
– Но как вы об этом узнали?
– Вокруг полно шпионов, и они неплохо работают, госпожа. Если одна сторона не будет точно знать, что делает другая, то считайте, что война уже проиграна ею.
У Николь оборвалось сердце:
– И если я правильно поняла, лорд Джоселин избрал для тебя роль такого шпиона?
Опять вспышка его холодных глаз:
– Да, он был так добр, что предложил мои услуги принцу Руперту.
– Что ты должен сделать на самом деле?
– Мне приказано доставить вас, вашу дочь и служанку в Оксфорд, где вы встретитесь со своим мужем.
– И как ты собираешься это выполнить?
– Я ненадолго загляну в Грейз Корт в таком обличье, которое, надеюсь, не вызовет никаких подозрений. А потом, исходя из обстоятельств, разработаю план.
Ей хотелось его задушить, настолько уверенность этого человека бесила ее. И все же его способность оставаться невозмутимым, придумывать хитроумные планы и выполнять их с невероятной легкостью были достойны восхищения. Николь прилагала все усилия, чтобы ее голос оставался спокойным:
– Прежде чем выполнить задание, ты вернешься в Оксфорд?
– Нет, это слишком опасно. Я останусь в доме священника.
– Очень хорошо. Что ж, буду ждать твоего появления.
И только когда Николь возвратилась домой, до нее дошла вся важность происшедшего. Если Карадок будет крутиться неподалеку, ей просто невозможно будет продолжать свои отношения с Майклом, и ее любовник по вполне понятным причинам захочет узнать, почему она к нему охладела. Если она скажет ему правду, то слугу Джоселина можно будет считать мертвым, а она больше никогда не увидит своего мужа.
– Ну почему я не могу просто вернуться домой и покончить со всей этой путаницей? – вслух произнесла Николь и вдруг подумала о том, что те чувства, которые она испытывает сейчас, не идут ни в какое сравнение с повседневными чувствами ее прошлой жизни.
Ей пришла в голову странная мысль: ей показалось, что уйти отсюда сейчас – значит пропустить самый интересный момент захватывающего исторического сериала, и она улыбнулась, понимая, что ситуация – даже для телевизионного фильма – оказалась невероятно глупой.
* * *
Прошло несколько дней, от Карадока не было никаких вестей, и Николь все больше и больше нервничала.
– Тебя что-то беспокоит? – спросил Майкл и, прищурившись, посмотрел на нее.
– С чего ты взял?
– Когда мы прошлой ночью занимались любовью, у меня было такое чувство, что ты думала о чем-то совершенно постороннем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Майкл нахмурился:
– А твой друг священник? Он не может предать нас?
– Нет, если я попрошу его молчать.
– Тогда сделай это, дорогая Арабелла. Мне бы не хотелось применять по отношению к нему насилие.
«Это было явное предупреждение», – думала Николь по дороге в деревню, прислушиваясь к хрусту снега под копытами лошади. Группа всадников не могла не обратить на себя внимания, независимо от того, кто они – «круглоголовые» или роялисты. И если люди Майкла начнут из мести грабить дома ее знакомых, то это может кончиться плачевно и для них, и для нее. А то, что ее дом останется цел и невредим, докажет слова Эммет о том, что ее будут считать сочувствующей «круглоголовым», и обвинения будут еще ужаснее, если пойдут слухи о том, что она спит с предводителем этих людей. Все больше волнуясь, Николь, между тем, медленно приближалась к дому священника.
К ее большому удивлению, мистера Холлина дома не оказалось, хотя входная дверь была открыта, а в камине ярко горел огонь.
– Здравствуйте, – позвала Николь хозяина дома, – вы здесь, ваша светлость? Это Арабелла Аттвуд.
Ответа не последовало, и, секунду поколебавшись, Николь решила поискать его в церкви. Оставив лошадь привязанной у крыльца, она прошла небольшое расстояние до церкви Святого Николая пешком, удивляясь, что священник вышел из дома в такой холод.
Перед ее взором расстилался оксфордширский пейзаж: рассыпанные тут и там постройки отбрасывали тени на девственную белизну снега, покрытые инеем темные деревья невозмутимо тянули ветви навстречу бледному солнцу. Маленькие ручейки и водоемы замерзли и были неподвижны, они походили на серебряные нити, вспыхивающие радугой в тех местах, где солнечный свет касался их. Вдалеке виднелась Темза, как всегда незамерзшая, темная и блестящая, как спина тюленя. Оглядываясь по сторонам, Николь с новой силой поразилась красоте природы, красоте этого простого сельского пейзажа, такого прекрасного в любое время года. Воздух, холодный и чистый, пьянил ее, словно вино, сама атмосфера зимнего утра казалась горькой и бодрящей, будоражущей кровь. Прищурившись, глядя на весь этот зимний пейзаж и почти ощущая на губах его вкус, Николь зашла в церковь.
После яркого дневного света в церкви было сумрачно и темно. На пороге она споткнулась и чуть не упала, и этот звук привлек внимание двух людей, стоящих на коленях перед алтарем. Одного из них она узнала, хотя почти ничего не видела: это был мистер Холлин, но второго, одетого в широкий плащ с капюшоном, Николь не знала. Когда она вошла, они оба повернули головы, и после недолгого колебания священник поднялся на ноги и обратился к ней со словами:
– О, Арабелла, дорогая, я очень рад, что вам пришло в голову искать меня здесь.
– Я зашла к вам домой, но там никого не оказалось, – она подумала было о том, что это объяснение вполне логично, но вслух ничего не сказала, так как вдруг застыла, внимательно вглядываясь в незнакомца.
– Я вижу, вы узнали нашего посетителя, – пробормотал мистер Холлин.
– Нет, не узнала.
– Как бы то ни было, он будет очень рад поговорить с вами, – продолжал священник, двигаясь в сторону Николь по проходу.
Незнакомец тоже поднялся.
– Добрый день, госпожа, – сказал он тихо.
От звука его голоса по спине Николь побежали мурашки, как бы ни была она рада его услышать. Потому что тот, кому этот голос принадлежал, был достаточно умен и хитер для того, чтобы разгадать, чем она занимается в спальне по ночам. Она решила не притворяться, что очень рада его видеть.
– Лорд Джоселин жив? – спросила она. – Ради Бога, ответь мне!
– Жив и здоров, миледи, – ответил Карадок, откидывая капюшон. – Сегодня утром я простился с ним в Оксфорде.
– Слава Богу! Я так боялась за него.
Слуга одарил ее одним из своих странных, ничего не выражающих взглядов.
– Для вас это тоже были не лучшие времена, вам тоже довелось многое пережить.
Николь отвела взгляд.
– Почему вы не написали мне раньше? – спросила она, изо всех сил стараясь скрыть свои чувства. – Хотя бы один из вас мог написать?
– Сражение при Эджгилле все так перепутало, – он говорил почти шутливым тоном, – а потом, когда мы проиграли сражение в Тэрнхэм-Грин, до нас дошли слухи, что Грейз Корт занят врагами.
– Но как вы об этом узнали?
– Вокруг полно шпионов, и они неплохо работают, госпожа. Если одна сторона не будет точно знать, что делает другая, то считайте, что война уже проиграна ею.
У Николь оборвалось сердце:
– И если я правильно поняла, лорд Джоселин избрал для тебя роль такого шпиона?
Опять вспышка его холодных глаз:
– Да, он был так добр, что предложил мои услуги принцу Руперту.
– Что ты должен сделать на самом деле?
– Мне приказано доставить вас, вашу дочь и служанку в Оксфорд, где вы встретитесь со своим мужем.
– И как ты собираешься это выполнить?
– Я ненадолго загляну в Грейз Корт в таком обличье, которое, надеюсь, не вызовет никаких подозрений. А потом, исходя из обстоятельств, разработаю план.
Ей хотелось его задушить, настолько уверенность этого человека бесила ее. И все же его способность оставаться невозмутимым, придумывать хитроумные планы и выполнять их с невероятной легкостью были достойны восхищения. Николь прилагала все усилия, чтобы ее голос оставался спокойным:
– Прежде чем выполнить задание, ты вернешься в Оксфорд?
– Нет, это слишком опасно. Я останусь в доме священника.
– Очень хорошо. Что ж, буду ждать твоего появления.
И только когда Николь возвратилась домой, до нее дошла вся важность происшедшего. Если Карадок будет крутиться неподалеку, ей просто невозможно будет продолжать свои отношения с Майклом, и ее любовник по вполне понятным причинам захочет узнать, почему она к нему охладела. Если она скажет ему правду, то слугу Джоселина можно будет считать мертвым, а она больше никогда не увидит своего мужа.
– Ну почему я не могу просто вернуться домой и покончить со всей этой путаницей? – вслух произнесла Николь и вдруг подумала о том, что те чувства, которые она испытывает сейчас, не идут ни в какое сравнение с повседневными чувствами ее прошлой жизни.
Ей пришла в голову странная мысль: ей показалось, что уйти отсюда сейчас – значит пропустить самый интересный момент захватывающего исторического сериала, и она улыбнулась, понимая, что ситуация – даже для телевизионного фильма – оказалась невероятно глупой.
* * *
Прошло несколько дней, от Карадока не было никаких вестей, и Николь все больше и больше нервничала.
– Тебя что-то беспокоит? – спросил Майкл и, прищурившись, посмотрел на нее.
– С чего ты взял?
– Когда мы прошлой ночью занимались любовью, у меня было такое чувство, что ты думала о чем-то совершенно постороннем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140