Он всем телом ощутил, что во тьме затаилось в ожидании существо, бесконечно чуждое всему человеческому. Его воля волной захлестнула Ренилла. Он простоял так, должно быть, не меньше двух секунд, и за это время Первый Жрец не двинулся с места в молчаливом и напряженном ожидании.
Ренилл опомнился. О том, чтобы шагнуть в темноту, он больше не думал. На глаза попалось отверстие люка, через который, как видно, поднимали на помост Избранных. Большая квадратная дыра, скрытая от зрителей плитой алтаря. Два широких шага — и Ренилл уже стоял перед люком. КриНаид по-прежнему был неподвижен. Странное жужжание послышалось Рениллу. Гневный шепот Верных? Непонятно. Вниз в пустоту уходили крутые ступени узкой лестницы. Ренилл начал спускаться. Над его головой прозвучал голос Первого Жреца, произнесший всего одно слово:
Вивури.
В голосе звучала жестокая насмешка.
В тот же миг к помосту двинулись закутанные в плащи жрецы. Ящерки-убийцы, почуяв добычу, поднялись в воздух и закружились над головами хозяев. Ренилл, сбегая по ступеням, мельком успел заметить преследователей, прежнем погрузиться в сумрачную, мерцающую хидриши тьму залом Собрания.
Прерванная церемония над его головой возобновила свое течение.
Он бежал по незнакомому проходу (как мало он успел разузнать! Заблудился, не имея ни малейшего представления, где находится), в голове туман, но и сквозь туман он слышал шаги за спиной и шум крыльев. Не сказано ни слова: вивурам не нужны приказы. Коридоры пересекались, разветвлялись, Ренилл "Двигался наугад в каменном лабиринте. Ни просвета, ни выхода.
Он оглянулся по сторонам. Повсюду гранитные стены. Гудение кожистых крыльев — вивуры настигли, рванулись, целя в горло. Ренилл сбил одного ударом кулака, ящерка с шипением рухнула на пол, поползла, волоча сломанное крыло. Ренилл придавил тварь каблуком, нажал…
Тонкие кости сломались легко. Он со свирепым наслаждением услышал их треск. Под ногой липкая кровь раздавленной гадины. Но уже подлетали новые, кружились перед лицом. Ренилл ударил раз, другой, еще, с размаху — развернулся и помчался дальше.
Эхо торопливых шагов за спиной. Он вслепую бежал сквозь путаницу ходов. В голове по-прежнему был туман, но он понимал одно: чтобы выбраться отсюда, надо найти путь наверх.
Лестницу? Проход? Крутой подъем?
Темные, неразличимые тоннели. Слева дверь. Ренилл толкнул ее. Кладовая. Это ему сейчас ни к чему, а задержка обошлась дорого, шаги раздаются совсем близко. Вперед по проходу. А если тупик? Но нет, впереди, наконец-то, крутая винтовая лестница.
Быстрей наверх. Ни единого фонаря. Он скользил ладонью по шершавой каменной стене справа, нащупывая путь. Выход в новый, освещенный красными лампами коридор. ДжиПайндру источен такими ходами, как гнилушка червями. Где же он?
Не останавливаться.
Ренилл свернул направо и снова бросился бегом. Еще поворот, опять вправо, но уже поздно, вивуры совсем рядом и заметили его. Послышался отрывистый резкий свист, и две ящерицы пронеслись под сводом тоннеля. От этих не убежишь, они уже над головой. Одну он сбил на лету, размозжив легкое тельце о гранитную стену. Вторая метнулась в лицо. Ренилл, защищаясь, вскинул руку к глазам. Что-то острое — зубы или когти — пронзило ткань рукава и укололо кожу. Нащупав шею твари, Ренилл сжал пальцы. Хрустнули кости, и ящерка обмякла у него в руке. Он отшвырнул трупик, развернулся, побежал дальше.
Снова путаница ходов, выхода нет… у всех выходов стража… а ранки на правом предплечье уже горят огнем. Огонь растекается по венам, подбирается к мозгу.
Всплыла в памяти строка из древнего авескийского предания:
Клыки вивуры — фишки в игре со смертью.
Вперед, сквозь чрево ДжиПайндру, а голова уже горит жарким пламенем, он заблудился, и ноги свинцовые…
Яд вивуры. Тебе конец.
Поворот налево. Крутой подъем. Налево. А выхода нет, а серый туман в голове окрашивается багровым.
Куда же дальше?
Не все ли равно?
Он бежал прямо. Перед глазами все расплывалось, но слух остался ясным, и он слышал шипение ядовитых ящериц за спиной. Найти бы укрытие.
Вот чего нет — того нет.
Выход?
Последний выход.
Здесь он и умрет, понял Ренилл. Жизни осталось несколько мгновений. Надо было не упускать случая убить Первого Жреца, голыми руками свернуть шею чудовищу, прямо на глазах у всех его почитателей и самого Отца.
Он был там. Он существует. Невозможно! Но он существует. Как бы передать сообщение во Труниру? Последние известия, протектор. У Сынов действительно обнаружился впечатляющий Первый Жрец, любитель человеческих жертвоприношений. Да в придачу миленький ивой бог, который с удовольствием вырывает живых младенцев из животов девочек-матерей. Возможно, вас это заинтересует.
Все равно поздно. Тусклый красный свет дрожит на камне стен. Ренилл так и не понял, где находится, пока, свернув за угол, не наткнулся на знакомую примету: статую Отца-Аона в нише под лестничным пролетом. Теперь он узнал место. Второй этаж, перед дверью в гнездышко Блаженного Сосуда и Избранной. Однажды ему уже приходилось скрываться за статуей. Может быть, удастся и еще раз.
Ренилл нырнул в темноту, скорчился в укрытии, задыхаясь и чувствуя, как горит правая рука. Мгновеньем позже мимо скользнула молчаливая темная стая вивур. Он проводил их глазами, не смея поверить.
— Ты их провел, — прозвучал голосок у него за спиной. — Но скоро вернутся.
— Чара, — выдохнул он и только потом обернулся. Ее почти и не разглядеть было в призрачном свете, сочившемся из коридора. Все такая же тощая, глазки блестят из-за путаницы длинных черных прядей.
— Привет, Попугай. Сегодня играешь с ящерками?
— Это верно.
— Что, поймали тебя за разговором с коровами-йахдини?
— Нет. Но все равно поймали.
— Я ведь о тебе не проговорилась, знаешь?
— Я и не думал, что ты скажешь.
— Ящерка до тебя добралась?
— Царапнула руку.
— Зубом или когтем?
— Сам не знаю.
— Ага… — Она скорчила гримасу. — Если коготь, может, еще ничего. Если зуб — спокойной ночи.
— Знаю.
— Все равно, тебе нужна… ну, волшебная грязь…
— Бальзам.
— Вот-вот…
— Здесь его не найдешь. Придется поискать в другом месте.
— То есть снаружи?
— Да, Попугай собирается вылететь из клетки.
— Считай, сдохла птичка.
— Я еще чирикаю.
— Слушай, ничего не выйдет. Выхода нет, не то я бы давно сама выбралась.
— Пора и тебе выбраться. Помоги мне, и я сегодня же ночью выведу тебя отсюда.
— Как помочь?
— Ты знаешь ДжиПайндру лучше меня.
— Еще бы не лучше! Ты рядом со мной младенец, слепой младенец.
— Ну так проведи слепого, как в прошлый раз. Проведи меня к какой-нибудь забытой двери.
— Болтовня мартышки. Здесь нет забытых дверей. Всё заперто, ключей нет. Или их караулят Сыны Аона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Ренилл опомнился. О том, чтобы шагнуть в темноту, он больше не думал. На глаза попалось отверстие люка, через который, как видно, поднимали на помост Избранных. Большая квадратная дыра, скрытая от зрителей плитой алтаря. Два широких шага — и Ренилл уже стоял перед люком. КриНаид по-прежнему был неподвижен. Странное жужжание послышалось Рениллу. Гневный шепот Верных? Непонятно. Вниз в пустоту уходили крутые ступени узкой лестницы. Ренилл начал спускаться. Над его головой прозвучал голос Первого Жреца, произнесший всего одно слово:
Вивури.
В голосе звучала жестокая насмешка.
В тот же миг к помосту двинулись закутанные в плащи жрецы. Ящерки-убийцы, почуяв добычу, поднялись в воздух и закружились над головами хозяев. Ренилл, сбегая по ступеням, мельком успел заметить преследователей, прежнем погрузиться в сумрачную, мерцающую хидриши тьму залом Собрания.
Прерванная церемония над его головой возобновила свое течение.
Он бежал по незнакомому проходу (как мало он успел разузнать! Заблудился, не имея ни малейшего представления, где находится), в голове туман, но и сквозь туман он слышал шаги за спиной и шум крыльев. Не сказано ни слова: вивурам не нужны приказы. Коридоры пересекались, разветвлялись, Ренилл "Двигался наугад в каменном лабиринте. Ни просвета, ни выхода.
Он оглянулся по сторонам. Повсюду гранитные стены. Гудение кожистых крыльев — вивуры настигли, рванулись, целя в горло. Ренилл сбил одного ударом кулака, ящерка с шипением рухнула на пол, поползла, волоча сломанное крыло. Ренилл придавил тварь каблуком, нажал…
Тонкие кости сломались легко. Он со свирепым наслаждением услышал их треск. Под ногой липкая кровь раздавленной гадины. Но уже подлетали новые, кружились перед лицом. Ренилл ударил раз, другой, еще, с размаху — развернулся и помчался дальше.
Эхо торопливых шагов за спиной. Он вслепую бежал сквозь путаницу ходов. В голове по-прежнему был туман, но он понимал одно: чтобы выбраться отсюда, надо найти путь наверх.
Лестницу? Проход? Крутой подъем?
Темные, неразличимые тоннели. Слева дверь. Ренилл толкнул ее. Кладовая. Это ему сейчас ни к чему, а задержка обошлась дорого, шаги раздаются совсем близко. Вперед по проходу. А если тупик? Но нет, впереди, наконец-то, крутая винтовая лестница.
Быстрей наверх. Ни единого фонаря. Он скользил ладонью по шершавой каменной стене справа, нащупывая путь. Выход в новый, освещенный красными лампами коридор. ДжиПайндру источен такими ходами, как гнилушка червями. Где же он?
Не останавливаться.
Ренилл свернул направо и снова бросился бегом. Еще поворот, опять вправо, но уже поздно, вивуры совсем рядом и заметили его. Послышался отрывистый резкий свист, и две ящерицы пронеслись под сводом тоннеля. От этих не убежишь, они уже над головой. Одну он сбил на лету, размозжив легкое тельце о гранитную стену. Вторая метнулась в лицо. Ренилл, защищаясь, вскинул руку к глазам. Что-то острое — зубы или когти — пронзило ткань рукава и укололо кожу. Нащупав шею твари, Ренилл сжал пальцы. Хрустнули кости, и ящерка обмякла у него в руке. Он отшвырнул трупик, развернулся, побежал дальше.
Снова путаница ходов, выхода нет… у всех выходов стража… а ранки на правом предплечье уже горят огнем. Огонь растекается по венам, подбирается к мозгу.
Всплыла в памяти строка из древнего авескийского предания:
Клыки вивуры — фишки в игре со смертью.
Вперед, сквозь чрево ДжиПайндру, а голова уже горит жарким пламенем, он заблудился, и ноги свинцовые…
Яд вивуры. Тебе конец.
Поворот налево. Крутой подъем. Налево. А выхода нет, а серый туман в голове окрашивается багровым.
Куда же дальше?
Не все ли равно?
Он бежал прямо. Перед глазами все расплывалось, но слух остался ясным, и он слышал шипение ядовитых ящериц за спиной. Найти бы укрытие.
Вот чего нет — того нет.
Выход?
Последний выход.
Здесь он и умрет, понял Ренилл. Жизни осталось несколько мгновений. Надо было не упускать случая убить Первого Жреца, голыми руками свернуть шею чудовищу, прямо на глазах у всех его почитателей и самого Отца.
Он был там. Он существует. Невозможно! Но он существует. Как бы передать сообщение во Труниру? Последние известия, протектор. У Сынов действительно обнаружился впечатляющий Первый Жрец, любитель человеческих жертвоприношений. Да в придачу миленький ивой бог, который с удовольствием вырывает живых младенцев из животов девочек-матерей. Возможно, вас это заинтересует.
Все равно поздно. Тусклый красный свет дрожит на камне стен. Ренилл так и не понял, где находится, пока, свернув за угол, не наткнулся на знакомую примету: статую Отца-Аона в нише под лестничным пролетом. Теперь он узнал место. Второй этаж, перед дверью в гнездышко Блаженного Сосуда и Избранной. Однажды ему уже приходилось скрываться за статуей. Может быть, удастся и еще раз.
Ренилл нырнул в темноту, скорчился в укрытии, задыхаясь и чувствуя, как горит правая рука. Мгновеньем позже мимо скользнула молчаливая темная стая вивур. Он проводил их глазами, не смея поверить.
— Ты их провел, — прозвучал голосок у него за спиной. — Но скоро вернутся.
— Чара, — выдохнул он и только потом обернулся. Ее почти и не разглядеть было в призрачном свете, сочившемся из коридора. Все такая же тощая, глазки блестят из-за путаницы длинных черных прядей.
— Привет, Попугай. Сегодня играешь с ящерками?
— Это верно.
— Что, поймали тебя за разговором с коровами-йахдини?
— Нет. Но все равно поймали.
— Я ведь о тебе не проговорилась, знаешь?
— Я и не думал, что ты скажешь.
— Ящерка до тебя добралась?
— Царапнула руку.
— Зубом или когтем?
— Сам не знаю.
— Ага… — Она скорчила гримасу. — Если коготь, может, еще ничего. Если зуб — спокойной ночи.
— Знаю.
— Все равно, тебе нужна… ну, волшебная грязь…
— Бальзам.
— Вот-вот…
— Здесь его не найдешь. Придется поискать в другом месте.
— То есть снаружи?
— Да, Попугай собирается вылететь из клетки.
— Считай, сдохла птичка.
— Я еще чирикаю.
— Слушай, ничего не выйдет. Выхода нет, не то я бы давно сама выбралась.
— Пора и тебе выбраться. Помоги мне, и я сегодня же ночью выведу тебя отсюда.
— Как помочь?
— Ты знаешь ДжиПайндру лучше меня.
— Еще бы не лучше! Ты рядом со мной младенец, слепой младенец.
— Ну так проведи слепого, как в прошлый раз. Проведи меня к какой-нибудь забытой двери.
— Болтовня мартышки. Здесь нет забытых дверей. Всё заперто, ключей нет. Или их караулят Сыны Аона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103